Книга Моя подруга всегда против - Мил Миллингтон

– Ру надо привлечь к записи кассет для духовного аутотренинга.

Я не проявил энтузиазма.

– В нем действительно есть что-то от мессии. Как бы нам не высвободить энергию, которую мы не сможем потом обуздать.

Ру на одном длинном вдохе раскурил самокрутку, и откинулся на спинку стула, пуская завитки дыма.

– Сегодня утром со мной случилось кое-что интересное.

– Со мной тоже. Отгадай, что именно.

Ру сделал еще одну длинную затяжку.

– Погоди. Так вот, мое утро. – Он стряхнул пепел в пепельницу, но продолжал постукивать по сигарете, хотя стряхивать уже было нечего. – Ко мне в магазин опять заглянула Женщина. Искала третий номер «Вампиреллы» с ограниченным тиражом.

– Вот это да, – задумчиво кивнула Трейси. – Наверное, это потрясающее событие для человека, который понимает, о чем речь.

– Обложку для издания делал Джей Ли.

– Остановись, слышишь, не надо больше, у меня уже голова кругом идет.

– Кстати, у нее был новый пирсинг – витое кольцо, вдетое в нос. Я надеялся, что она подойдет к стойке, и одновременно молил бога, чтобы не подходила. Все равно я повел бы себя как последний идиот. Я уже перебирал в уме, что ей сказать – «Третий номер? Хороший вкус», – но, еще не заговорив, уже начал заикаться, путать слова, пролил кофе в кассу.

Трейси воздела руки ладонями вверх – так иногда изображают Христа на картинках (правда, без надкусанного тоста).

– Ума не приложу, в чем проблема? Пригласи ее на свидание, да и дело с концом. Что такого страшного может случиться?

– Вот-вот, – поддакнул я. – Скорее всего, она просто ответит отказом. Мучительное унижение на несколько секунд, потом много месяцев подряд будешь мысленно, лежа в постели, проигрывать этот позорный момент, всякий раз испытывая обжигающее смятение, и натягивать на голову одеяло, желая провалиться сквозь землю. Каждую секунду за прилавком будешь думать, придет ли она опять, и, когда она действительно придет, тебя парализует панический страх. Она зайдет купить какую-нибудь мелочь, и по ее скованному виду ты поймешь, что она помнит о твоей неудачной попытке сближения, тебя заколдобит, и, возможно, ты попробуешь сострить, но шутка получится плоской, и она бросит на тебя взгляд, в котором смешаются жалость, негодование и насмешка. Если повезет, ты удержишься на работе и не проведешь целый год в вязком полунебытии, заливая жалость к себе вином.

– Радужные перспективы ты ему нарисовал, нечего сказать.

– Так и будет. А ты говоришь – «что страшного может случиться». Господь свидетель, я должен уберечь Ру от коварного совета женщины. Отказ способен уничтожить даже самого сильного мужчину. Посмотри на нынешнего Ру и представь, что с ним будет, когда ему откажет девушка.

– Лучше точно знать, на каком ты свете, – начала Трейси.

– Ничего подобного. Нет ничего ужаснее, чем когда женщина твоей мечты отклоняет приглашение на свидание. Лучше, намного лучше не марать надежду активными действиями, или обманываться, или попросту мечтать о ней по ночам, предаваясь онанизму.

– Мы в кафе не одни, – заметил Ру.

– Ты – женщина. Ты не представляешь, что для мужчины означает быть отвергнутым. Я даже подозреваю, что ты из тех, кто способен отмахнуться – ах, какие пустяки. Когда мужчина делает попытку сблизиться и его отшивают, он становится калекой, а если его бросают… ну, тогда…

– Постой-ка! – вспылила Трейси. – Если ты на минуту заткнешь свой фонтан, я объясню тебе, что женщины тоже переживают, когда их бросают. Я помню, как меня однажды бросили, я была в полном шоке целых полтора месяца.

Мы с Ру одновременно взорвались хохотом.

– Вот и я о том же, – хлопнул я в ладоши. – Господин судья, опрос свидетелей на этом можно закончить. Полтора месяца! Мужчину можно счесть невероятно жизнестойким, если он оправится от травмы через полтора десятка лет! Женщине достаточно поплакать всласть, налопаться шоколада и позлословить с подругами пару вечеров, и все – жизнь продолжается. А жизнь мужчины разрушается как карточный домик. То, что разведенные мужчины умирают раньше, – известный факт.

Трейси пожала плечами:

– Наверное, потому, что зарастают грязью.

– Смехотворное предположение, – покачал я головой. – Брось мужчину – и ты буквально убьешь его. До вас совершенно не доходит, как вы нам нужны. Даже когда мужчина заводит любовницу, он не может отказаться от жены. Мы крохотные, беспомощные, хрупкие существа.

– Ой, не надо. Вы меня уже достали своим трепом. Выходит, если бы не Урсула, ты бы давно помер? Такого я от тебя прежде не слыхала.

– Да… помер бы. И если мое утверждение верно даже относительно Урсулы, значит, оно абсолютно верно. Начнем с того, что Урсула строго пресекает любые мои попытки предаваться гедонизму. Не стой она надо мной как недремлющий страж, кто знает, в какие гибельные наслаждения я мог бы погрузиться. Кроме того, Урсула не позволит мне сдохнуть, так как иначе некому будет гладить белье.

– Кажется, я еще не созрел, чтобы пригласить Женщину на свидание, – сказал Ру. – Спасибо вам обоим, что помогли выкристаллизовать эту мысль.

– Видишь, что ты наделал? – накинулась на меня Трейси.

– Неважно, – продолжал Ру. – Я бы и сам до этого дошел. Пэл, ты говорил, что тоже интересно провел время?

– Что? Ах да. Нас ограбили, TCP уволился, и я теперь работаю вместо него. Короче, ерунда.

Вернувшись на работу, я решил, что пора переносить вещи. Пока я был диспетчером компьютерной группы, мой стол стоял на пятом этаже учебного центра, в офисе ИТ-поддержки. Однако мукзэпою как менеджеру группы полагался стол в офисе руководителей других групп. Рабочее место TCP находилось между столами Дэвида Вульфа, начальника библиотекарей (или, как они сами себя называли, – держите меня – «интеллектуалов»), и Полин Додд, менеджера помощников библиотекарей.

Полин за столом не было, она торчала на заседании отдела, где обсуждалось, стаканчики какого типа следует использовать в комплекте с охладителем воды. Я давно мечтал посмотреть, как она ужом ползет на свое место. В ее части офиса нельзя было шагу ступить из-за нагромождения мягких игрушек, безделушек, искусственных цветов, дощечек с изречениями, купленных в магазине тысячи мелочей, и фотографий младенцев.

Дэвид, однако, был на месте. Обычно он приходил на работу в 7.30 утра (так говорили уборщики, сам я в такую рань еще переругивался с Урсулой из-за доступа в ванную) и не уходил до тех пор, пока сил не оставалось лишь на то, чтобы дотащиться до машины.

– Значит, вы и есть наш новый мукзэпой?

– Пока не найдут замену.

– Но вы, конечно, тоже подадите заявление?

– Гм. Ну… да, наверное. Я так далеко пока не загадывал. – Я не врал. Загадывалыцик из меня никудышный. Прошлое поминать – это пожалуйста. – Должностные обязанности могут потребовать квалификации, которой у меня нет.