Книга 38 1/2 . 1 муж и 2 любовника - Ксения Каспер

– Давай рассказывай. Все уже поняли, что ты не ночевала дома.

– Ой, господи, с чего же начать? В общем, вчера мы встретились в испанском ресторане. Мартин уже сидел за столиком, когда я пришла. Когда мы здоровались, то ни с того ни с сего обнялись и сразу заказали выпить. Я очень мужественно прямо спросила его, для чего он хотел со мной встретиться и о чем поговорить. Мартин посмотрел на меня в легкой панике и сказал, что я потрясающе выгляжу, а потом перешел к делу: он хотел поговорить о нас и об истории с Дорис. У меня в горле застрял ком, я просто окаменела…

Зуза хватает свою чашку кофе. То, что она рассказывает дальше, меня удивляет. Мартин пытался объяснить ей, что Дорис была лишь эмоциональной разрядкой, мимолетным увлечением и что сейчас их связывает только дружба. И что хотя они и спали вместе, теперь кроме телефонных разговоров – а он утверждает, что она хороший собеседник, – между ними ничего нет. Я вижу, что Зуза всему этому не очень-то верит, и внимательно слушаю дальше.

– Я заказала рыбу, тыкала в нее вилкой весь вечер и, как сама понимаешь, ни кусочка не съела.

Потом Мартин сказал, что очень хотел бы вернуться домой, но ему нужно еще немного времени. Он хочет пока еще пожить у друзей и видеться с Зузой время от времени, а не сразу входить в домашнюю рутину. Они еще прошлись по барам и в конце концов стали целоваться перед мебельным магазином, где выбрали себе новую кровать.

– Представь, Мартин обхватывает руками мое лицо и делает предложение прямо перед этим дурацким магазином.

– Что? В смысле? Вы же уже женаты и не разводились! – восклицаю я с немного истерической ноткой в голосе.

– Он сказал, что если у нас все получится и мы сумеем снова поставить наш брак на ноги, то можно будет пожениться еще раз.

У меня отпала челюсть и пропал дар речи. Мой деверь не хочет возвращаться домой, в семью, но делает собственной жене предложение руки и сердца – этакий романтический ход! И это Мартин, у которого как раз кризис середины жизни. Любезничая, как двое подростков, они пошли дальше и в конце концов оказались у Мартина.

– Но ведь он живет у друзей… Их что, не было дома? – спрашиваю я.

– Нет, у нас была почти полная свобода действий.

– Что значит «почти»?

В воскресенье утром я не так быстро соображаю. Кроме того, слышу, что в коридоре пищит телефон и еще какие-то звуки наверху. К счастью, никто пока не появился, так что мы можем болтать дальше.

– Представь себе, открываешь дверь, и перед тобой узкий коридор. Слева он немного расширяется, там находится туалет. Идешь прямо и видишь подряд две двери, а через пару метров вход в гостиную. А гостиная – это большая комната с обеденным столом, и из нее можно пройти в кухню. Но туда можно попасть и пройдя налево по коридору мимо туалета и зайдя в следующую дверь. В общем, квартиру можно обойти кругом.

– Да зачем мне подробный план этой квартиры? – Я раздражена.

– Подожди, сейчас. В общем, мы заходим и идем в кухню, потому что Мартин специально поставил охлаждаться бутылку шампанского.

– Этот хитрюга все спланировал! – резюмирую я, улыбаясь.

Закончилось все там, где и должно было закончиться, – в постели. Они бурно отпраздновали свое примирение.

– Среди ночи я проснулась, мне срочно нужно было в туалет, – хихикая, говорит Зуза. – Я пошла туда через гостиную, столовую и кухню, нашла, но вернуться назад оказалось не так просто. Я решила, что мне нужно в первую дверь справа. Абсолютно голая, я открыла ее, легла в кровать и уснула. Потом меня будит Мартин и спрашивает, что я, собственно, здесь делаю. Сплю, что ж еще, отвечаю я. На это он мне говорит: «Да, но ты лежишь не в той кровати, ты спишь рядом с Петером».

При этом воспоминании Зуза краснеет, а я от смеха сейчас надорвусь. Она тогда быстро выпрыгнула из кровати и даже не решилась взглянуть на своего негаданого соседа по кровати. Ей было просто мега-супер-ужасно неудобно. Мартин только заметил, что, мол, представь, если бы такое случилось со мной.

– Если бы он забрался к Петеру в постель, я бы не волновалась, – убеждает меня Зуза. – Я больше не могла там находиться. Хотелось убраться оттуда как можно быстрее, поэтому я по-быстрому сгребла свои вещи, оделась и только меня и видели. Мартин довез меня туда, где я оставила свою машину, и теперь я здесь. Ой… Мартин только что звонил. Они с Петером завтракают, и тема для разговора у них одна. Петер не привык, чтобы совершенно голая женщина сама ложилась к нему в постель, – обычно для этого нужно приложить много усилий. Ко всему прочему, он, оказывается, сказал мне, что я ошиблась кроватью, на что я ему ответила, чтобы он помолчал и подвинулся. Андреа, это самый большой позор в моей жизни…

– Хорошо, а что будет дальше? Когда вы опять увидитесь? – спрашиваю я, смеясь.

– С кем, с Петером?

Нет, конечно же, я о Мартине.

– Не знаю. Он мне позвонит.

Я предлагаю ей поехать домой, принять душ и переодеться, а позже я отправлю к ней детей. Быстро проверяю, что пришло мне на телефон.

Сегодня в 12.30 у меня? Дэвид

Около двенадцати часов Йонас и Виктория идут домой. Клаус с детьми уже едет к родителям, а я с бешено бьющимся сердцем сажусь в машину. Без четверти час я уже стою перед его дверью, палец над кнопкой звонка. Раздается резкий низкий звук, старая деревянная дверь открывается, и я падаю в объятия Дэвида.

* * *

Мы чудесно проводим день вдвоем: сидим на террасе, говорим обо всякой всячине и не можем оторваться друг от друга. Я виртуозно избегаю темы «семья». Поскольку я ничего не сказала о своем семейном положении, Дэвид думает, что я в разводе или живу одна. Он строит планы на следующие выходные, хочет поехать со мной в отпуск, хочет, чтобы во вторник я пошла с ним на деловой ужин, и представляет себе, как я расскажу о нем своим детям. С каждым словом, с каждой фразой над моей верхней губой выступает вес больше капелек пота. Как я скажу ему, что я самая обычная женщина, состоящая пускай не в идеальном, но все же в неплохом браке, который держится вот уже семнадцать лет?

Любовь не только ослепляет, но и заметно добавляет аппетита. Мы идем в маленький французский ресторан на Цюльпихерштрассе. Обстановка здесь простая, но очень уютная. Деревянные столы, покрытые белыми скатертями, на которых стоят невысокие белые свечи в простых серебряных подсвечниках и хрустальные бокалы. Меню с блюдами дня висит на стене. Дэвид заказывает мне баранину. К ней мы пьем шабли. В животе урчит, что при таких любовных упражнениях неудивительно. За последние две с половиной недели я пережила больше, чем за предыдущие пять лет. Он нежно берет меня за руку, целует ее и говорит:

– Посмотри на меня хорошенько. Так я выгляжу, когда очень счастлив.

Мое сердце раздувается, как дрожжевой пирог, у меня просто отнимается язык. Я хочу обнимать его и целовать. Это определенно самое красивое признание за много-много лет. Так вот каково это – вести двойную жизнь!