Книга Обыденный дозор. Лучшая фантастика 2015 - Наталья Резанова

Денис стал стряхивать с лица огонь (хороший файербол липнет к коже, как напалм) вперемешку с кровью. Ран он словно и не заметил. А Темный начал плести какое-то свое заклинание.

Меня подвела логика.

То, что я видел, могло происходить в одном-единственном случае – если и Денис, и Темный маг были уже мертвы. Обращены в вампиров или подняты из мертвых.

Тогда им было бы плевать на огонь и раны.

И я выложил все силы, что сейчас были мне доступны, в «сером молебне», самом простом, надежном и безотказном заклинании против нежити.

Единственное, от чего зависит, сработает ли «серый молебен», – сила заклинания.

Я ударил так, что развоплотил бы всех вампиров километров на десять-двадцать в направлении заклинания. Так сильно я бил только однажды, давным-давно, в Саратове, пытаясь уничтожить своего друга-врага Костю… нет, если честно, там я бил еще сильнее, меня накачали силой Гесер и Завулон, кажется, в тот раз я действительно развоплотил несколько вполне законопослушных вампиров.

Но тогда я был куда менее опытен. Сейчас я не расплескивал «серый молебен» во все стороны, я сжал его в пучок, направленный на дозорных, и еще немного задрал вверх – так что заклинание должно было пройти над землей вверх, в небо.

Если кто-то из вампиров в этот момент пролетает мимо на самолете – я не виноват…

Когда используешь «серый молебен», мир будто выцветает – это проглядывает в нашу реальность Сумрак. Нежить этого не выносит, как мне однажды рассказали – вся она существует за счет разности магических потенциалов нашего мира и Сумрака.

Вот и сейчас мир выцвел, как старая кинопленка, по дозорным мазнуло серой волной. Они, похоже, это заметили – переглянулись.

Но даже не подумали рассыпаться в прах.

Они стояли окровавленные, пробитые, в огне. Они не могли быть живыми. Но и мертвыми они быть не могли.

Да что же они такое!

И тут совершила свою ошибку Светлана. Ошибку вполне простительную. Как говорил Шерлок Холмс, «отбросьте невозможное – и самое невероятное окажется истиной». Она увидела все то же, что и я. И пришла к логичному выводу – дозорные живые, но они находятся под «доминантой», заклинанием безусловного подчинения. Потому и убили Инквизитора. Потому и нападают на нас. Потому и не обращают внимания на раны и боль.

Светлана наложила на них три заклинания подряд, причем это были заклинания, не заготовленные заранее. «Реморализация» – дозорные должны были освободиться от любой навязанной парадигмы поведения, вернуться к своей базовой морали. «Барьер воли» – если ими управляли напрямую, как куклами-марионетками, то связь должна была быть разрушена. И «сфера спокойствия» – надежная защита разума.

Если бы дозорные подчинялись какому-то могучему Иному, то сейчас они пришли бы в себя.

Но они засмеялись! Самое обидное было в том, что они поняли тактику Светланы, и она вызвала у них веселый смех! Они стояли, истекая кровью, на них уже загорелась одежда – а они смеялись, причем искренне, даже с какой-то доброжелательностью – будто взрослые, оценившие усилия детей, читавших стишки и плясавших на утреннике в детском саду.

И в этот миг мне стало страшно. Похоже было на то, что мы, Высшие, этих ребят ничуть не пугаем.

А в следующий миг они стали нас ломать.

Дозорные не мудрствовали – они использовали «пресс», давили чистой силой. Зная Светлану, я был уверен, что ее «щит» заряжен на совесть, но выдержал он секунды три, не больше. За это время Светлана успела поднять новый «щит», я влил в него все, что у меня еще оставалось, но и этой защиты хватило секунды на две-три.

Потом нас швырнуло через класс, через сожженную и вымороженную дверь – в коридор. В очень неудачно подвернувшуюся батарею центрального отопления под окном. Хорошо, что это был не старый ребристый чугун, но и современная дюраль мягкой не показалась. От удара у меня перехватило дыхание, на миг потемнело в глазах. Через секунду я пришел в себя и поймал взгляд Светланы.

Давно она на меня так не смотрела – растерянно, жалко.

– Извини, – прошептала она. – Я что-то не рассчитала…

Дозорные шли к нам, на время оставив Надю во «фризе».

Шли без спешки, но и не медля. Огонь на них погас, Темный маг на ходу стряхивал с пальто хлопья сажи.

– Денис… – сказал я, с трудом вставая. – Денис, опомнись. Я Антон Городецкий. Мы работаем в одном Дозоре. Мы… приятели.

– Какие мы приятели, мы виделись-то раза три, – ответил Денис с улыбкой.

И это опять было так ненормально, так дико, что захотелось кричать. Он вел себя как обычно!

Я отступил, прижавшись к стене, уткнувшись спиной в идущую снизу вверх горячую трубу отопления. Потянулся к тем резервам Силы, которые, став Высшим, привык считать неисчерпаемыми. Увы! Все было истрачено начисто. Минута-другая, и Сила снова стечется ко мне – но у меня не было этих минут.

Дозорные снова взялись за руки. Было ли это им необходимо или просто облегчало магию?

В отчаянье я потянулся, пытаясь достать Силу из Надькиных одноклассников, но они были в зачарованном сне, в таком состоянии люди очень плохие доноры. Рядом была Надя – на самом деле неисчерпаемый источник Силы, но она была запечатана «фризом».

– Держи… – прошептала Светлана, и я поймал посланный ею сгусток энергии. Совсем крошечный. Жалкий. Достойный Иного седьмого уровня, а не Высшей Светлой волшебницы. Светлана беспомощно улыбнулась, словно извиняясь передо мной.

Горячая труба центрального отопления больно жгла меня от лодыжки и до лопатки. Толстая, крепкая труба.

Я развернулся, и последняя капля Силы, которую влила в меня Светлана, рассекла трубу у пола и потолка. Я вырвал трубу – две струи горячей воды ударили вверх и вниз из обрезков, обдавая меня кипятком, и оставалось лишь радоваться, что в школах запрещены системы парового отопления.

И этой трехметровой трубой, размахнувшись через весь коридор, я огрел Светлого мага Дениса по шее. Что-то хрустнуло, он издал сдавленный вякающий звук, голова его наклонилась под таким углом, какого у живых не бывает – люди они или Иные, не важно.

Но умирать Денис не собирался. Он закружился по коридору, удерживая голову руками и будто пытаясь вправить ее. Словно череп слетел с какого-то шарнира на позвоночнике и его можно просто поставить обратно…

Темный все-таки ударил, но прицел у него сбился. Горячая вода, хлещущая из обрезков трубы, мгновенно застыла ледяным сталактитом и ледяным сталагмитом. Но любоваться этим было некогда – я ткнул Темного в живот, навалился, издав яростный вопль, толкнул вперед – и впечатал в стену коридора. Труба скользнула по животу Темного и воткнулась в дыру, оставленную «белым копьем». Я даже слышал звук, с которым труба ударила в стену…

Наступила короткая нелепая пауза – за моей спиной похрустывал лед и неуверенно пыталась встать Светлана, Светлый Денис кругами носился по коридору, пытаясь водрузить голову на место, Темный смотрел на меня округлившимися глазами, насаженный на трубу, будто жук на булавку.