Книга Отчаяние - Грег Иган

Камера переместилась с ноутпада на его лицо. Очевидец сделал это гладко, достроив необходимые кадры между двумя углами съемки, так же как он убирает быстрые скачкообразные движения зрачков, бегающих туда-сюда, даже когда глаза вроде бы смотрят в одну сторону.

Я сказал:

– Никто не отрицает, что у всех вас поражена одна и та же область мозга. Но почему не радоваться, что патология сравнительно мала, и не оставить все как есть? Почему не возблагодарить природу за то, что вы можете существовать среди людей, и не зажить своей жизнью?

– Вопрос сложный. Для начала это зависит от того, что вы называете «существованием».

– Вам не надо жить в лечебнице. Вы можете выполнять высококвалифицированную работу.

По основному роду занятий Рурк – старший научный сотрудник, занимается фундаментальной лингвистикой, то есть не в вакууме работает, а среди людей.

Он сказал:

– Разумеется. Иначе мы назывались бы «полностью аутичными». Это и считается критерием отличия частичного аутизма: мы можем выжить в обычном обществе. Наша ущербность не безнадежна – и мы, как правило, можем изобразить многое из того, чего нам недостает. Иногда мы даже самих себя убеждаем, что все в порядке. На какое-то время.

– На какое-то? У вас есть работа, деньги, независимость. Что еще входит в «существование»?

– Межличностные отношения.

– То есть межполовые?

– Не только. Но они – самые трудные. И самые… отрезвляющие.

Он нажал кнопки на ноутпаде: появилась карта мозга.

– Все – или почти все – инстинктивно пытаются понять других. Угадать, что те думают. Предвосхитить их поступки. «Познать» их. Люди создают в мозгу символические модели окружающих: и для того, чтобы связать воедино то, что наблюдают – речь, жесты, поступки, и чтобы как-то объяснить недоступное непосредственному восприятию – мотивы, намерения, чувства.

Пока он говорил, карта мозга исчезла и сменилась функциональной диаграммой отвлеченной личности – квадратиками и кружками с подписями и стрелками.

– У большинства людей это происходит без всякого или почти без всякого сознательного усилия, по врожденной способности моделировать других. Способность эта развивается в детстве путем тренировки, и полная изоляция способна ее убить – как в полной темноте атрофируются зрительные центры. Если исключить такие крайние случаи, воспитание не играет роли. Аутизм может быть вызван лишь врожденным мозговым нарушением либо последующей травмой. Существуют генетические факторы риска, включающие подверженность внутриутробной вирусной инфекции, однако сам аутизм – не наследственная болезнь.

Я уже снял эксперта в белом халате, который говорил примерно то же самое, однако доскональное знание членами АДА собственного состояния и есть гвоздь сюжета. И Рурк объяснял понятнее, чем врач.

– Искомая мозговая структура занимает небольшую область в левой передней доле. Отдельные детали описания конкретных людей рассеяны по всему мозгу, как и прочие воспоминания; но в этой структуре они автоматически соединяются и интерпретируются. Если она повреждена, человек все равно видит и запоминает чужие действия – однако не понимает их значения. Он не делает «очевидных» умозаключений, у него не возникает немедленных толкований.

Вновь появилась карта мозга, на сей раз с темным пятном. Она сменилась функциональной диаграммой – явно нарушенной, с красными пунктирами на месте разорванных связей.

Рурк продолжал:

– Структура, о которой идет речь, вероятно, начала эволюционировать в человеческую сторону у приматов, хотя в зачаточном виде присутствует уже у первых млекопитающих. Впервые ее обнаружил и изучил – на примере шимпанзе – нейробиолог Ламент в 2014-м. Несколько лет спустя ее нашли и в человеческом мозгу. Вероятно, главное назначение области Ламента – сделать возможным обман. Благодаря ей вы догадываетесь, как воспринимают вас другие, и прячете свои истинные намерения. Если вы умеете прикинуться угодливым помощником, вам легче украсть еду или переспать с чужой самкой. Однако, едва такая возможность возникла, естественный отбор неизбежно выработал и противоядие: те, кто научился различать обман, оказались более жизнестойкими. Как только люди изобрели ложь, пути назад не осталось. Снежный ком мог только расти.

Я сказал:

– Значит, полный аутист не умеет лгать и не видит, когда лгут ему. А частичный?

– Одни умеют, другие – нет. Это зависит от конкретного нарушения. Мы не все одинаковые.

– Ясно. Так что с контактами?

Рурк отвел взгляд – казалось, ему больно говорить на эту тему; однако продолжал ровным голосом, словно записной оратор, твердящий заученную речь:

– Моделируя других людей, можно не только обманывать, но и сотрудничать. Сопереживание сплачивает общество на любом уровне. Однако, по мере того как первобытные люди постепенно переходили к относительной моногамии, росла роль совокупности мозговых процессов, отвечающих за отношения внутри пары. Способность сопереживать половому партнеру получила особый статус: его жизнь, при определенных условиях, так же важна для сохранения ваших генов в потомстве, как и ваша собственная.

Разумеется, большинство животных инстинктивно защищает детенышей и брачного партнера, доходя в этом до самопожертвования; альтруизм – древнейшая поведенческая модель. Но как совместить инстинктивный альтруизм с человеческой самостью? Как получилось, что зрелое «я», растущая привычка оценивать любое действие с точки зрения своих интересов не заслонила все остальное?

Ответ таков: эволюция изобрела взаимопонимание. Оно позволяет перенести некоторые – или даже все – черты, ассоциируемые с драгоценным эго – моделью себя, – на модели других людей. Не просто позволяет – делает это приятным. Удовольствие усиливается сексом, но, в отличие от оргазма, им не ограничивается. Оно даже не ограничивается половыми партнерами. Взаимопонимание – это вера, что вы знаете своих любимых почти как себя.

Слово «любимые» среди всей этой социобиологии прозвучало ошарашивающе, однако Рурк употребил его без всякой иронии, без нарочитости, словно язык эволюционной теории органично сливается для него с языком чувств.

Я спросил:

– И даже частичный аутизм делает это невозможным? Вы не можете моделировать других настолько, чтобы понять?

Рурк явно не доверял коротким ответам.

– Опять-таки, мы не одинаковы. Некоторые могут моделировать достаточно точно, во всяком случае, не хуже других, но не получают от этого удовольствия. Те сегменты области Ламента, благодаря которым большинство людей радуются взаимопониманию, ищут его, у них отсутствуют. Их считают «холодными», «заносчивыми». А бывает и наоборот: люди ищут взаимопонимания, но настолько ошибаются в своих оценках, что не находят. Им либо недостает общественных навыков, чтобы создать устойчивую семью, либо, если они настолько умны и изобретательны, чтобы обойти социальные проблемы, сам мозг оценивает модель как ошибочную и отказывается получать радость. Тяга никогда не удовлетворяется, потому что ее в принципе невозможно удовлетворить.