Книга Маски Тутанхамона - Жеральд Мессадье

— Тогда откуда ты знаешь, что она убежала?

— Я думаю, что она испугалась, — ответила Анкесенпаатон с такой яростью, что он вздрогнул.

Разумеется, она знала больше, чем говорила. И он не хотел, чтобы она заявила об этом во всеуслышание. Поэтому он решил больше не задавать вопросов, так как ее внезапное молчание говорило о многом.

— Труп лежал в саду, — сказала она.

Этот сад некогда был местом ее игр с одним мальчиком по имени Пасар, который был выходцем из народа, и вот в этом саду произошло нечто ужасное, после чего нашли мертвого человека с обезображенным лицом и ртом, полным яда.

— Я знаю.

Послеполуденный бриз всколыхнул тишину. Пасар отхлебывал напиток из фиников.

— Ты все же собираешься вступить в брак с Тутанхатоном… — возобновил разговор Ай.

Намеревалась ли она действительно стать его женой? И вновь она подумала о том, что если бы могла убежать с Пасаром, как ее сестра с Неферхеру, то не колебалась бы ни одной секунды.

— Да. И ты будешь регентом.

Ай, тот самый господин Ай, который в своей жизни столько получил и столько нанес оскорблений, думал о том, что у него, вне сомнения, не было врага более грозного, чем эта юная девушка, которая только-только вступила во взрослую жизнь.

— Итак, царство будет сохранено, — сказал он. — Амон смилостивился.

«Амон! — подумала она. — Но ты же всю свою жизнь превозносил Атона, пока это было в твоих интересах!»

Он встал, за ним поднялся Шабака, она также встала, довольная тем, что этот высокомерный старик уходит, наконец, отсюда. Он заключил Анкесенпаатон в объятия, а затем протянул ей тяжелый золотой браслет, на котором был выгравирован глаз Хоруса.

— Держи, милая, в знак моей признательности.

В тот момент, когда он уже собирался выйти с террасы, к нему направилась Сати.

— Господин Ай, — заговорила она, — в лице Меритатон я потеряла дочь, и отныне являюсь защитницей этой девочки.

Он слащаво усмехнулся.

— Я была свидетельницей несчастий, случившихся в этой семье.

Он внимательно смотрел на кормилицу, удивленный тем, что издевательским тоном она говорила о серьезных вещах.

— Если что-нибудь случится с Анкесенпаатон, ее враги за это поплатятся.

Ай закричал, и следом за ним вскрикнул Шабака. Из-под своей черной накидки Сати вытащила кобру.

Вот почему она прятала руки!

Кобра метнула свою овальную голову к застывшему от ужаса Аю.

— Эта Кобра, господин Ай, — хранительница короны, тебе это известно. Ия — одна из служанок Кобры.

Служанки Кобры! Ай от изумления открыл рог. Он знал об этом сообществе колдунов и колдуний, которые официально дали обет защищать честь и верность. Для них не важно было, к какому сословию принадлежала жертва, чье преступление нарушало законы морали. Ни начальник охраны, ни охранник, ни знатный торговец — никто никогда не мог уйти от служителей Кобры, и даже один из его продавцов был ими сильно напуган, когда они обнаружили, что он продавал яды.

— Сати! — испуганно прошептала Анкесенпаатон.

— Кобра, господин Ай, повсюду найдет врагов Третьей царской жены, — произнесла кормилица хрипло.

Ай тяжело дышал. Шабака оцепенел.

— Ты мне угрожаешь? — воскликнул Ай.

— Я? Никогда! Разве посмела бы я угрожать господину, такому, как ты? Это Кобра тебе пригрозила, — сказала Сати, — покачав головой рептилии с лицом властителя.

Ни для кого не секрет: только те, кому было подвластно течение жизни, могли безнаказанно манипулировать кобрами; рептилии их почитали, подчинялись им и даже защищали от воров и убийц. Впрочем, Сати обладала не воображаемыми полномочиями; она действительно являлась одной из служительниц Кобры.

— Спи спокойно, если твоя душа чиста, — продолжила она, — но расскажи всем: Анкесенпаатон под защитой Кобры.

Змея посмотрела направо, затем налево. Сати спрятала ее под своей накидкой. Ай в ужасе вытаращил глаза и быстро пошел к двери в сопровождении Шабаки.

Пасар смеялся во весь рот.

8

МЫШОНОК — ЦАРЬ ЛЬВОВ

Растянувшись на траве, обнаженный Пасар рассматривал пушинку одуванчика, что едва заметно дрожала на его колене, изящно соскользнув по бедру, и, словно усомнившись в том, что следует оставаться на его ноге, неожиданно слетела на блестящие, уже отросшие волосы на лобке Анкесенпаатон, которая лежала подле него, тоже нагая. Явно легкомысленная летающая пушинка на какое-то мгновение замерла и задрожала, прежде чем снова взлететь в воздух и умчаться в сопровождении шмеля.

Эта легчайшая блуждающая звездочка пробудила в нем легкую грусть. «Вот так и я оторвался от своего дома, — пришло ему в голову. — В никуда».

Он повернулся к Анкесенпаатон, затем накрыл ее своим телом и осыпал безумными поцелуями. Она отбивалась, смеясь.

— Два раза подряд, ты — сумасшедший!

— Почему нет? Ты принадлежишь мне.

— Но я также принадлежу себе! — заявила она, с силой отталкивая его. — Если бы я тебя не останавливала, то забеременела бы.

— Ну и что тогда?

— Совсем сошел с ума!

Она оделась и надела сандалии. Он неохотно закрепил свою набедренную повязку и пошел за девушкой обратно к дворцу.

После визита Ая прошло десять дней и девятнадцать — со дня смерти Сменхкары. На протяжении шестнадцати дней бальзамировщики трудились над телом усопшего царя. Во время траура нельзя было заключать браки, то есть в течение семидесяти дней бальзамирования и недели похорон. Это означало, что брак мог быть заключен не раньше, чем через два месяца, где-то в начале сезона Паводка.

Такая задержка могла изменить планы. И у такого человека, как Ай, всегда имелись запасные варианты.

— А если бы он заключил брак с Бакетатон? — процедила сквозь зубы она, когда они пришли в сад.

— Тогда мы были бы свободны! — воскликнул он.

«Интересно, позволили бы мне вступить в брак с Пасаром?» — подумала она.

Они нашли кормилицу, которая их явно ожидала, она была чем-то огорчена.

— Прибыл гонец, — сообщила она.

Это был управитель Бакетатон, он сообщил, что его госпожа умерла.

Чувствуя неизбежность конца, она велела вручить своей племяннице диадему: странные камни были оправлены в золото, и у этих камней беспрерывно менялся цвет.

Анкесенпаатон расплакалась.

— Нашу семью преследует смерть! — вскрикнула она. — И никто не рождается!

Спустя три дня другой гонец прибыл из Фив, чтобы вручить Третьей царской жене послание от Царского совета, согласно которому ее брак с принцем Тутанхатоном должен быть заключен на седьмой день второго месяца сезона Паводка.