Книга Война от звонка до звонка. Записки окопного офицера - Николай Ляшенко

— Ляжем костьми на пути фашистов, но никогда не позволим им захватить наш славный Ленинград! — говорил политрук Зайцев, который спустя несколько дней героически погиб в одном из ожесточенных боев.

От общих задач выступающие постепенно переходили к обсуждению конкретных вопросов и критике недостатков, мешающих успешному ходу борьбы. Многие выступавшие с возмущением осуждали недостойное поведение в бою нашего левого соседа, который уже не раз ставил нашу дивизию под удар немцев. Вот тут и развернулись оживленные, нет, ожесточенные прения! Желающих выступить было много. Некоторые даже предлагали ударить по этой дивизии, если она снова позволит себе несогласованное отступление. Вскочивший горячий Мелкадзе закричал прямо с места:

— Кагда адна трус бежит с поля боя, ми его стрелаем! А бежит целай дивизия — ми ему не стрелаем? Какой такой парадка?!

Горячились многие выступавшие, немало вносилось предложений применить самые суровые меры воздействия. И наконец поступило предложение: избрать авторитетную делегацию и поручить ей немедленно пойти к левому соседу. Делегаты должны поговорить с людьми и выставить им наши требования, потребовать исправления положения. И предупредить: в случае повторного бегства с поля боя мы будем стрелять по ним, как по трусам и паникерам, изменникам и предателям Родины, согласно приказу Верховного Главнокомандующего.

Однако были не только такие острые и негодующие выступления, были и другие — более умеренного, спокойного и более оптимистического характера. Эти выступления, в основном, сводились к тому, что, дескать, необходимо еще подождать, что посылкой делегации с подобного рода требованиями мы нанесем оскорбление офицерскому составу дивизии, ее командованию и партийной организации, что командный состав той дивизии, вероятно, сам уже принимает необходимые меры к наведению порядка в боевых рядах и наши поспешные и невыдержанные меры способны лишь повредить делу и т. д., и т. п.

В конце концов чаша весов постепенно склонилась в сторону «умеренных» и собрание закончилось хорошей деловой резолюцией.

Время шло. Бои продолжались с неослабевающей силой. И постепенно мы перестали узнавать своего левого соседа.

Его будто подменили.

Словно по чьему-то заказу немцы продолжали наваливаться именно на эту дивизию, пытаясь, как прежде, сломить ее сопротивление и обратить в бегство. Не тут-то было! Массированная артиллерийская и минометная канонада гремела беспрерывно, дым и пыль круглые сутки огромным облаком стелились над нашим левым соседом — но он упорно и мужественно отбивал все атаки противника.

Видя эту геройскую стойкость, артиллерийский полк нашей дивизии решил помочь соседям — открыл интенсивный огонь по батареям противника. Сначала немцы ослабили обстрел, а затем и вовсе прекратили. Мы заставили их замолчать. Наблюдатели доложили, что фашисты спешно перебрасывают артиллерию и живую силу на наш участок фронта.

«Умеренные» оказались правы. Командование дивизии, офицеры и партийная организация нашего левого соседа сами навели должный порядок в своей дивизии, и теперь она дралась самоотверженно — геройски!

НА БЕЗЫМЯННОЙ ВЫСОТЕ

Формирование боевого подразделения. Комроты лейтенант Юганов. Партсобрание перед боем. Атака. Дуэль с «фиатом». Убитые и раненые

Формирование боевого подразделения

За два месяца непрерывных боев дивизия сильно поредела. Пополнения мы почти не получали. Да и откуда могло быть пополнение, если фронт растягивался все длиннее и длиннее. Враг вводил все новые и новые дивизии, собранные со всей Европы. На нашем участке стали появляться австрийцы и испанцы, венгры и финны. Фронт войны растянулся на многие тысячи километров, от берегов Белого моря до берегов Черного, и на всем этом громадном протяжении шли непрерывные жестокие и кровопролитные бои. Госпитали были переполнены. Медсанбаты и прифронтовые госпитали не успевали обрабатывать и эвакуировать раненых в тыл. На местах скапливались сотни и тысячи раненых. Наши врачи, медработники, выбиваясь из сил, не отдыхая по несколько суток, самоотверженно боролись, чтобы спасти жизнь как можно большему числу раненых. Но ведь каждая, даже самая небольшая рана требовала для лечения десять — пятнадцать дней.

Овладев господствующей высотой левее деревни Тортолово, немцы создали серьезную угрозу коммуникациям двух наших полков. Выбить их с ходу у нас не хватило сил. Полки были настолько изрежены, а фронт настолько растянут, что нельзя было взять ни единого человека, не рискуя ослабить линию оборону. Нужны были резервы, но о них мы забыли и думать.

Между тем выдворение немцев с господствующей высоты превратилось в жизненную необходимость. Эту трудную боевую задачу нужно было решать быстро и собственными силами, без всякой надежды на резервы или помощь сверху.

Формируя боевое подразделение, комдив в качестве основы взял нашу — первую роту саперов. Правда, наша рота уже состояла не только из саперов, в ней были и шоферы, и связисты, и даже санитары. Остальных мы набирали отовсюду: из конобоза, из автовзвода и у телефонистов, из санитарного взвода, из ремонтников, а на их места вставали легкораненые и ходячие больные. Женщин в то время в нашей дивизии, как и вообще в действующей армии, исключая медработников и спецслужбы, еще не было.

В итоге роту мы все же собрали солидную и хорошо вооружили ее — винтовками, ручными пулеметами, было немного автоматов, ручные противопехотные и противотанковые гранаты, а патронов у нас всегда было много, голода в них мы никогда не ощущали.

На передовой пока было спокойно, немцы, конечно, знали наши силы и потому, имея численное превосходство, не проявляли особой озабоченности.

Комроты лейтенант Юганов

Закончив свои бумажные дела, я вышел из блиндажа на вольный воздух. Вечер был тихий и теплый, а в блиндажах было сыро и душно, поэтому, несмотря на темноту, все живое и свободное от работы выползло наружу, наслаждаясь дарами природы. Мне очень хотелось посмотреть на нашу роту, идущую теперь в бой не в качестве саперов, а как обычное стрелковое подразделение, нужно было побеседовать с ее людьми, ведь перед боем у каждого человека, обстрелянного или новичка, всегда есть жгучие, иногда трудно разрешимые вопросы и просьбы — разумеется, их необходимо знать и, по возможности, удовлетворять. Рота была подготовлена к бою, полностью экипирована и сейчас отдыхала; наступление назначили на четыре утра, следовательно, до подъема оставалось еще около восьми часов.

Пройдя по расположению КП, я подошел к большому блиндажу саперов. Вся рота, покинув его, расположилась на воле. Солдаты лежали вокруг блиндажа серой массой и спокойно спали. Рядом, в палатке, растянутой под кудрявой елкой, мерцал слабый свет коптилки. Я заглянул внутрь. Политрук Леонтьев, кажется, спал, а комроты лейтенант Юганов сидел на небольшой чурке и сортировал бумаги — одни, тщательно просмотрев, аккуратно складывал и возвращал в полевую сумку, другие рвал на мелкие кусочки и выбрасывал вон из палатки. Заметив меня, поднял голову и протянул: