Книга Отечество без отцов - Арно Зурмински

Дети бежали за солдатами до самой опушки леса.

Обезумевшие от страха звери неслись, не разбирая дороги.

Первые самолеты возвратились назад, чтобы взять новые бомбы; воздушное сообщение шло непрерывно в обоих направлениях.

В 9 часов утра они перешли полоску земли, которая называлась границей. Бункеры еще дымились. Погибшие советские солдаты лежали почерневшие и скрюченные на краю окопа. Из кустарника вышли трое с поднятыми руками, они проспали начало войны. Роберт Розен, как уроженец этих мест, получил приказ доставить пленных обратно через границу. Он был единственным из трех миллионов солдат, начавших утром 22 июня 1941 года марш в западном направлении. Полицейские и таможенники были озадачены столь ранним визитом. Они заперли трех пленных на первое время в хлеву вместе со свиньями и не стали на них больше отвлекаться, а принялись праздновать прекрасное воскресенье и начало лета. Роберт Розен получил стаканчик шнапса и хорошую закуску, прежде чем окончательно отправиться в Россию.

Сегодня у нашей границы стоят около ста пятидесяти русских дивизий. Уже несколько недель продолжаются постоянные нарушения этой границы… Поэтому пришел, наконец, час, когда необходимо дать достойный отпор этому заговору еврейско-англосаксонских поджигателей войны, а также еврейским властителям большевистского московского центра. Солдаты Восточного фронта! В этот миг мы разворачиваем свое наступление, которое по своей протяженности и масштабу является самым крупным из тех, что знал мир. Когда самый масштабный фронт станет частью мировой истории, то это произойдет не только с целью создания предпосылок окончательного завершения Великой войны…, но и для спасения европейской цивилизации и культуры.

Обращение Гитлера к вермахту

22.06.1941 года

Дорогая Анна!

Какая ночь! В 23 часа мы разбудили наших солдат и зачитали приказ фюрера. После этого никто уже больше не спал. Каждый думал о своих домашних, близких и о том, что принесут нам предстоящие дни. Мы все уверены в своих силах.

Фюрер, который до сих пор никогда не ошибался, принял и в этот раз правильное решение. С восходом солнца грохот пушек развеял все сомнения. Началась борьба под лозунгом «Быть или не быть».

Письмо лейтенанта своей жене в Кобург,

22.06.1941 года

Дорогая мама! Сегодня я видел первого убитого. Он лежал в придорожной канаве, сразу же за нашей пограничной полосой, и от жары совершенно раздулся. К счастью, это был русский. Мы должны были бы, собственно говоря, похоронить его, но времени на это нет. Мы торопимся одерживать победы, одну за другой. Наш лозунг на войне: «Фюрер, прикажи, и мы пойдем за тобой».

Письмо двадцатидвухлетнего фаненюнкера[15]матери в Бюкебург,

22.06.1941 года

Мой дорогой, любимый брат!

Как испугались мы, когда в воскресное утро нас разбудили пушки. Мы выбежали в ночных рубашках из дома, мать упала на колени перед иконой и начала молиться. Всю первую половину дня мы носились как оглашенные, проверяя, на месте ли наше имущество. Никто не знал, что произошло на границе. Мать надела свое праздничное платье и отправилась со мною в церковь. Богослужение в тот день было особенным. Звонили колокола, играл орган, грохотали пушки, и пастор Браун провозглашал над головами прихожан: «Бог не допустит такого глумления над людьми!» Он приводил слова Исайи из 9-й главы, 1-го стиха: «И вожди сего народа введут его в заблуждение, и водимые ими погибнут». После проповеди появились несколько человек из гестапо и серьезно его предупредили.

Лишь после обеда все стихло. Перед тем, как идти спать, мать сказала мне: «Подумай только, Трудке, как много молодых солдат уже погибли за то время, что прошло от восхода до захода солнца». Мы так рады тому, что ты вдалеке от всех этих тревожных событий.

Письмо шестнадцатилетней Гертруд Шимукат из Гольдапа своему брату, матросу, в Киль,

23.06.1941 года

Дорогие родители!

Час назад мы перешли в атаку. Я не могу описать чувств, которыми мы, солдаты, охвачены сейчас. Скоро я познаю всю Европу. К тому же мне придется изучать еще и русский язык. Только что взошло солнце. Когда оно зайдет, мы будем уже на вражеской территории. В небе гудят самолеты, строчат пулеметы, стреляет артиллерия, и разрываются бомбы. Все это так не похоже на воскресный день.

Письмо унтер-офицера Ганса Клётцера родителям в Кёльн-Протц,

22.06.1941 года

Это неслыханное нападение на нашу страну беспрецедентно в истории цивилизованных народов… Всю ответственность за это грабительское нападение на Советский Союз несет фашистский фюрер… Эта война навязана нам не немецким народом, не немецкими рабочими или интеллигенцией, проблемы которых мы очень хорошо себе представляем, а кликой жаждущих крови фашистских вождей Германии, которые уже подчинили себе французов, чехов, поляков, сербов, норвежцев, бельгийцев, датчан, голландцев и греков, а также другие народы.

Не первый уже раз наша страна подвергается вероломному нападению. Когда Наполеон вторгся в Россию, наша страна ответила Отечественной войной, и Наполеон был разбит и потерпел свое поражение. То же самое повторится с зазнавшимся Гитлером, который начал новое нападение на нашу страну.

Выступление по радио советского министра иностранных дел Молотова,

22.06.1941 года

Мы полны решимости уничтожить Гитлера и всех вассалов нацистского режима. Ничто не остановит нас на этом пути. Мы не станем вести переговоров и вообще разговаривать с Гитлером и его кликой. Будем бить их на суше, на море и в воздухе до тех пор, пока с Божьей помощью не сотрем их с лица земли и не освободим все народы, которые попали под их иго. Мы будем все яростнее бомбить Германию днем и ночью, и месяц за месяцем сбрасывать на Германию тяжелые бомбы, чтобы немцы получили представление о тех бедствиях, которые выпали на долю человечества.

Выступление по радио Уинстона Черчилля,

22.06.1941 года

Воскресенье, 22 июня 1941 года, уже одной ногой в России

Моя дорогая Ильза!

Сегодняшнее утро мы никогда не забудем. В три часа с минутами поднялся страшный грохот — так началась война против России. Это событие невозможно описать словами, его нужно самому пережить.

Интересно, что ты подумала, когда услышала об этом? Испугалась? Этого, право, не стоит делать. Мы находимся во втором эшелоне, поэтому с нами ничего страшного не случится. Немного только отпугивают бескрайние русские леса. Но у нас на удивление все очень хорошо организовано. Пишу это письмо на привале и вижу перед собой горящий город. Плачевное зрелище.

Я оставила карту провинций Восточной Пруссии и осторожно приближаюсь к огромной карте России, нахожу балтийские государства, ставшие частью Советского Союза. Где он мог перейти границу?