Книга Любовник Дженис Джоплин - Элмер Мендоса

Как только Чато исчез в уличной толпе, Чоло запер дверь со стороны пассажирского сиденья и повел машину к тому месту, куда намеревался поехать с самого начала. Он вдруг подумал, что мог бы хоть ежедневно видеться со своим другом — во всяком случае, каждый раз, когда навещал Марию Фернанду, если бы дон Грегорио не вышвырнул сына излома. А теперь, наоборот, он должен подыскать для Чало дом, чтобы ему было где укрыться.

Выполнить это поручение не представило для Чоло большого труда, так что уже через неделю после происшествия с чемоданчиком Давид переехал в великолепный уютный домик, расположенный на верхушке холма, с двумя комнатами, кухней, металлическими креслами-качалками на веранде и задним двориком, окруженным зарослями бугенвиллеи. Вопреки ожиданиям Чато и Чоло, они после этого не стали чаще видеть Марию Фернанду. Ей не удалось выполнить данное поначалу обещание привести с собой весь биологический клуб, чтобы превратить садик в райские кущи, так как именно в эти дни ее больше заботили подробности жизни Хосе Хосе и Греты Гарбо, чем украшение жилища двоюродного брата. Давид, в свою очередь, не мог думать ни о чем, кроме Дженис Джоплин, и тем более ему не было никакого дела до Гарбо или Хосе Хосе и сенсационного успеха его песен «Печаль» и «Корабль забвения». Опять же, после того как двоюродная сестра решила всерьез заняться его лечением, Давиду пришлось взять за правило держать рот на замке в ее присутствии. Он даже согласился пройти курс лечения микстурами из натуральных компонентов, отчего моча у него приобрела устойчивый красноватый оттенок. Мария Фернанда впала в рассеянное состояние и постоянно находилась под впечатлением исполнительского таланта певца и киноактрисы, которую впервые увидела в фильме «Анна Каренина»; ее полное имя было Грета Ловиса, но все называли ее Кета — красавица с роскошным телом, обожаемая мужчинами, она покорила Голливуд, несмотря на то что родилась в бедной семье, и стала воплощением американской мечты.

— Ну зачем же она перестала сниматься?

— Ах, Нена, отстань, пожалуйста! — отмахивались подруги.

И хотя Мария Фернанда долго не сдавалась, эта тема тоже отошла на второй план вслед за идеей подать в суд на стражей правопорядка, с которой она носилась несколько дней, однако газеты так и не напечатали два ее письма с протестом против произвола полиции. Не удались и ее попытки найти поддержку у губернатора Бальдераса; политик все тянул с назначением даты приема, и однажды вечером Майтэ посоветовала ей забыть про судебный иск. так как в разговоре с ней отец с полной откровенностью высказал мнение, что обращаться в суд бесполезно, поскольку речь идет о «драконах», специальных полицейских формированиях по ведению антипартизанской войны, которые неприкосновенны и подчиняются непосредственно центральной власти.

Когда Давид уже вполне освоился в своем новом жилище, как-то ночью незадолго до рассвета явился Чато и разбудил его.

— Как дела, братан? — Они обнялись.

— Чато, мне надо о многом поговорить с тобой.

— Отлично, только если хочешь иметь хорошего собеседника, дай мне хоть немного поспать.

— Согласен, ты выглядишь усталым.

Чато проспал остаток ночи и весь следующий день. Вечером Давид вернулся с работы на складе пиломатериалов, разбудил брата, они вместе поужинали, а потом про говорили допоздна. Давид рассказал о том, как получилось, что он убил Рохелио, о Карлоте Амалии Басайне и — самое главное — о своей бессмертной части.

— Знаешь, у нее голос совсем нехороший, не поймешь — женский или мужской, страшный такой, но теперь я уже не так боюсь, как раньше. Папа говорит, что это не дьявол, что мне надо повторять: «Дьявол не существует», — и тогда голос пропадет.

— И что, помогает?

— Как бы не так! Наоборот, с каждым днем становится все наглее.

— Любопытно… Судя по тому, что ты мне рассказал, он ведет себя словно строгий папаша. И представляется твоей бессмертной частью?

— Да, угадывает все мои мысли и даже требует, чтобы я ему отвечал! Ты когда-нибудь слышал что-либо подобное?

— Я знаю только про переселение душ после смерти. А еще читал где-то, что те, кто кончает жизнь самоубийством, тем самым доводят свою бессмертную часть до безумия, и она в итоге терпит неописуемые муки. Но вообще-то я в этом не очень разбираюсь.

— Так что мне делать? Дядя Грегорио советует слушаться ее, может, подскажет что-нибудь полезное.

— Возможно, но если тебе не нравится, просто не обращай внимания, и все! Ну а теперь расскажи мне про то, как было с Дженис!

— Все вышло очень по-дурацки.

— А как вы понимали друг друга?

— С помощью жестов, больше никак. И вообще ничего глупее со мной в жизни не было!

— Она ведь очень знаменитая певица, знаешь?

— Да, Чоло говорил мне. Вот, посмотри! — Давид достал из папки вырезку из «Лос-Анджелес тайме» и передал брату.

— Ах ты, черт! — восхищенно произнес Чато. — Просто невероятно, как это у вас все получилось, братан! Ну а что с «Доджерс»?

— А вот, — показал Чато другую вырезку. — Нас с Дженис напечатали в один день!

— Круто, повезло тебе! «Новый питчер из Мексики»! Так в чем дело, почему ты не стал играть у них?

— Да не люблю я бейсбол, какой интерес в том. что один бросает мячик, второй бьет по нему палкой, а потом бежит как угорелый? А эта форма, которую надевают во время игры, такая смешная, они в ней просто как цыплята голозадые! Мне понравилось только, что там можно постоянно сплевывать прямо на поле.

Позже Давид признался, что все же жалеет о потере контракта с «Доджерс» по единственной причине: играть в лос-анджелесской команде означало бы находиться рядом с Дженис.

— Я хочу поехать к ней, — произнес он с решимостью человека, не привыкшего думать о последствиях своих поступков. — Уже и деньги начал копить.

— Она ведь живет в Сан-Франциско?

— Нет, в Лос-Анджелесе, на бульваре Сансет.

— Тебе понадобится немалая сумма.

— По моим подсчетам, примерно две тысячи песо.

— А сколько ты уже скопил?

— Двести восемьдесят.

— Да, самая малость осталась. И паспорт тоже нужен.

— У меня есть постоянная въездная виза! — с готовностью похвастался Давид, и Чато улыбнулся.

— Ну, тогда все в порядке, — подытожил он и сладко зевнул. — Давай-ка спать!

Чато заснул почти мгновенно, а Давид до двух часов ночи любовался луной, грезил о Дженис, сидя возле радиоприемника, включенного на случай, если передадут песню в ее исполнении, и совершенно не обращал внимания на треск и шуршание помех.

Глава 6

С того дня Чато стал чаше появляться в домике на холме. Вообще-то он использовал его главным образом для хранения оружия и пропагандистских материалов, но, когда выдавалась возможность, заваливался спать.