Книга Камбер Кулдский - Кэтрин Куртц

Глава 5.

Царь в это время, в девятом месяце, сидел в зимнем доме, и перед ним горела жаровня.

Книга Прорва Перемни 36:22

Но при королевском дворе в Валорете в этот вечер праздника святого Михаила не было ни нейтральности, ни умеренности. Молодой король с большой неохотой выполнил все свои обязанности перед народом: он присутствовал на мессе, принял всех придворных и показался народу у Фонарных Ворот, как этого требовал обычай.

Но вечер принадлежал ему, его придворным и друзьям. Никакого уединения при королевском дворе в Валорете не могло быть. После всех церемоний король удалился, чтобы сменить одежду на более роскошную, предназначенную для бала. Уже слышались звуки музыкальных инструментов – придворные музыканты настраивали свои инструменты, готовясь играть огненные джиги и степенные паваны. Разодетые фавориты Имра собрались в разукрашенном холле, где их король любил устраивать вечера с музыкой, танцами, беседами и сплетнями. Все они ожидали возвращения своего молодого господина. Среди этого веселья хмурый Катан казался совсем не к месту.

Катан Мак-Рори был широко известен при дворе. Сын знаменитого графа Кулдского и наследник всех его владений и титулов, Катан был членом королевского Совета и помощником короля. Он был так же, как и его отец раньше, личным доверенным лицом короля. И сегодня вечером в человеке, стоявшем у левой стены большого зала с офицером гвардии, многие видели подобие Камбера, хотя, конечно, он не во всем походил на своего знаменитого отца.

Он не был высок, как Камбер. Глаза, волосы, оттенок кожи были более темными, чем у его блистательного отца, но все же это был Мак-Рори. Это был Катан, которого многие считали голосом разума при горячем молодом короле. Даже привилегированные дерини не всегда одобряли выходки Имра, вспышки его жесткого юмора и необузданного нрава.

Катан был единственный, кто мог иногда усмирить эти вспышки, и это у всех вызывало удивление. Однако для Катана оставалось неясным, хватит ли его влияния на сегодняшний вечер.

Катан посмотрел на дверь, через которую должен войти Имр, а затем снова повернулся к своему собеседнику Гьюэру Арлисскому.

Гьюэр был одним из ближайших друзей Катана при дворе и помощником известного графа Молдреда, который должен был руководить казнями пятидесяти заложников. День первой казни был назначен на завтра.

Сейчас Арлисский перечислял достоинства своего нынешнего господина Молдреда, которые выгодно отличали его от старого господина Ноэра Сантейра. Граф Сантейр сейчас смотрел на них с другого конца холла и, судя по выражению лица, говорил о них что-то оскорбительное молодому офицеру, стоящему рядом.

Коль Ховелл еще не появился, и Катан был рад этому. Его хитрый родственник наверняка объединится с Молдредом и Сантейром.

– Я уверен, что Молдред может быть очень жестоким, – продолжал говорить Гьюэр. – Он честно выполняет приказы, но должен же человек быть честен перед своей совестью. Это ведь не чрезмерное требование к человеку?

Катан покачал головой и слегка улыбнулся.

– Нет. Конечно. Но сегодня вечером меня беспокоит именно Молдред. Ты думаешь, он поддержит короля в этом вопросе?

– Молдред поддержит короля, а не его политику. – Гьюэр нахмурился. – Думаю, у тебя мало шансов, Катан.

– Это у заложников мало шансов. И не потому, что они сделали что-то плохое. Просто они родились не в той деревне. Чтецы мыслей знают, что они невиновны.

Гьюэр презрительно фыркнул.

– Тебе не нужно меня убеждать. Я на твоей стороне. Но ты сам знаешь, что тебе ответят. И знаешь это лучше меня. Зачем королю-дерини думать о каких-то крестьянах, если убит дворянин? Тем более что крестьяне – люди, а убитый дворянин – дерини.

– Но он же гнусный тип, и ты это знаешь.

– Я согласен, что он гнусный тип. Но все же он – дерини и дворянин. Его убийца до сих пор не найден. Имр просто следует закону, установленному еще его дедом. Пятьдесят человеческих жизней за жизнь одного дерини, вот и все, чего требует Имр. Раньше это было необходимо: цена за завоевание. А сейчас… Вероятно, Имр считает, что эта цена должна сохраниться, чтобы сохранить завоеванное для его потомков.

Гьюэр снова презрительно фыркнул.

– Впрочем, это только рассуждения. По-видимому, он не будет иметь потомков.

Катан внимательно взглянул на Гьюэра и был готов применить считывание, чтобы понять, в чем же смысл последнего замечания, но в этот момент музыканты подняли трубы, и прозвучали торжественные звуки фанфар.

С противоположного конца холла появилась шеренга охранников в одежде коричневого цвета с золотом. Они прошли к центру и выстроились возле трона. Снова взметнулись вверх трубы, и прозвучали звуки фанфар. Раскрылись двери, и в холле появился король Гвинедда, господин Мурина и Меары. Рядом с ним стояла его сестра Ариэлла, которая была старше брата на шесть лет и все еще не была замужем.

Они стояли в дверях, усиливая эффект своего положения, пока не затихли звуки фанфар.

Над их головами было сияние – так по древним обычаям должны были появляться на публике высшие дерини.

Поприветствовав всех кивком, они медленно пошли по холлу к двум тронам.

Когда они проходили мимо, придворные и их дамы склонились в почтительном поклоне. Казалось, что по просторному холлу пронесся ветер. Каковы бы ни были нынешние правители Гвинедда, никто не мог бы сказать, что у королей из династии Фестилов неэффектный выход.

Сам Имр производил сильное впечатление, несмотря на свой маленький рост и молодость. На полголовы ниже большинства мужчин в холле, он, тем не менее, величественно шел через холл вместе с сестрой.

На голове его была высокая золотая корона, усыпанная рубинами, она, казалось, увеличивала его рост и вся переливалась в свете призрачного нимба над его головой. Темно-каштановые волосы короля были коротко острижены, живые карие глаза светились на красивом лице, которое, однако, было каким-то пустым, короткая туника коричневого бархата подчеркивала все линии его ладного молодого тела. На нем были шелковые коричневые штаны и кожаные сапоги для танцев. Янтарно-золотая мантия, отделанная мехом красной лисы, волочилась за ним по полу, когда он поднимался на возвышение. На руках, в ушах и на шее сверкали драгоценные камни.

Выступающая рядом с ним Ариэлла во многом походила на брата, но в ней было гораздо больше породы, роскоши и великолепия.

Она была одета в темно-коричневый бархат, отделанный золотом, и все ее роскошные формы скрывались под этим струящимся живым цветом. Только глубокое декольте открывало взору прекрасные формы округлых грудей. В волнующей ложбинке между ними покоился желтый камень, которому завидовали многие вельможи Гвинеддского королевского двора. Каштановые волосы выбивались из-под короны и сверкающим каскадом спускались на одно плечо.

Ее быстрые зоркие глаза не пропускали ничего, когда она вместе с братом поднималась на возвышение и усаживалась на троне. Она откинулась на спинку и с улыбкой осмотрела зал, наслаждаясь всеобщим восхищением, затем легко коснулась руки Имра. Этот жест показался Катану каким-то неспокойным.