Книга Дети против волшебников. Книга 1 - Никос Зервас

Пожалуй, единственное, в чём парень покривил душой, так это — что у Эвелины неземная красота. По глубокому убеждению Ивана, фотомодель была похожа скорее на тощую учебную лошадь прапорщика Дылдина — только грива не белая, а крашеная, да упряжь золотая.

Уже на следующий день были запущены страшные карательные операции, разработанные изобретательным умом Ивана Царицына.

Из разговоров в гостиной Уроцких кадеты узнали, что в ближайший выходной хозяин собирался отпраздновать своё 38-летие шумной вечеринкой с коллегами из разных изданий. Поскольку нежные руки Эвелины не прикасались к кастрюле и не знали разделочного ножа, праздничным вечером планировалось заказать на дом оплаченные через электронную сеть Интернет 50 порций вегетерианской пиццы и столько же наборов японских рисовых рулетиков с рыбой.

А вечером тоже же дня чуткое ухо кадета Телепайло, дежурившего «на прослушке» уловило негромкий разговор Уроцкого с приехавшим к нему пресс-секретарем известной нефтяной компании. Из беседы следовало, что Уроцкому причитается двадцать тысяч американских долларов за телепередачу, в которой он полных пять минут громил конкурентов компании. Теперь благодарный пресс-секретарь передал Уроцкому кредитную карточку и сообщил, что пароль доступа к деньгам совпадает с датой рождения очаровательной супруги журналиста.

Вскоре в Жуковке начались чудеса. Сначала воспитанники школы-интерната для слабовидящих детей № 1307, что находится неподалёку от коттеджа Уроцкого (буквально в двух кварталах, на Ореховой улице), получили подарок — сотню пакетов с удивительной, ранее не пробованной ими вкуснятиной. Пицца и суши были оплачены неизвестным благотворителем. Директор интерната прослезилась и даже попросила местного священника отца Романа отслужить молебен о здравии анонимного жертвователя.

В то же утро волна телефонных звонков накрыла дежурных в муниципалитете Жуковки: жители в гневе сообщали, что неведомые злодеи прошедшей ночью поменяли местами таблички с названиями двух улиц: на Рябиновой повесили таблички с надписью «Ореховая», а на Ореховой — «Рябиновая».

Через месяц семью Уроцких настигло ещё одно чудо: они получили счёт за расход электроэнергии в августе. На бумажке значилась небывалая сумма: 139 678 киловатт, что составляло приблизительно 120 тысяч рублей. Разгневанная Эвелина («Вечно они ошибаются! Совсем с ума посходили в этом Гоэлро!») схватила телефон — и узнала, что никакой ошибки нет. Приехавший электрик немедленно обнаружил «пиратский» кабель, который вёл от трансформаторной будки на участке Уроцкого куда-то за забор и далее по дну пруда.

Вскоре выяснилось, что неведомые похитители электроэнергии запитали за счёт тележурналиста офицерское общежитие и три казармы военной части ПВО, находившейся на другом берегу пруда. Только теперь командир части понял, почему энергетики до сих пор не отключили свет за неуплату, как грозились ещё месяц назад… Уроцкий кричал на бедного полковника минут десять и пообещал немедленно подать на военную часть в суд.

Задёрганный Артемий вернулся домой. Чтобы расслабиться, посмотрел пикантный фильм по спутнику, послушал пару песен Шутофского, выпил три стаканчика граппы и около двух часов за полночь лёг спать.

В это время суворовец третьей роты Иван Царицын пожелал доброй ночи товарищам, пожал твёрдую руку Феди Аникеева, обнялся с нервным Ярославом Телепайло, подмигнул дневальному и — незаконно покинул казарму, наполненную сонными кадетами.

Пробравшись кустами мимо спящего корпуса, Царицын мельком глянул на вспаханный протекторами газон в том месте, где ранее стояла мемориальная противотанковая пушка-сорокопятка, крашенная серебрянкой. Улыбнулся, проскочил мимо гипсового бойца, в одиночку охранявшего плац, — и нырнул в ёлочки. Из темноты ему навстречу вышагнул кто-то крупный, массивный, ушастый, с огромными кулаками.

— Здорово, Петруша, — Царицын обнял надёжного товарища из второй роты. — Что, готов к трудам и обороне?

— Вань, а это самое… что нужно делать? — поинтересовалась фигура неожиданно тоненьким детским голосом.

— Наказать нужно одного подлеца, который оскорбил честь русской армии. По дороге расскажу подробнее, — Царицын ухватил тяжёлую тушу за локоть и потащил в ёлочки. — Время терять не будем. Айда переодеваться.

Прокравшись ёлочками до стадиона, братья-кадеты разом пригнулись, ускорились — в несколько секунд пересекли футбольное поле и оказались у маленького домика с надписью «Лыжная база». Замок, навешенный для видимости, не успел даже брякнуть. Здесь, под завалом лыж, была спрятана гражданская одежда — два комплекта на всё училище. Петруше Тихогромову, как человеку массивному, пришлось залезть в растянутые спортивные штаны с отвисшими коленками, а голое пузо прикрыть хулиганского вида маечкой с надписью «ХОЧЕШЬ В ГЛАЗ? СПРОСИ МЕНЯ КАК». Ивану достались неприметные чёрные шорты, тёмная рубашка, избитые мокасины да кепка.

Ваня оглядел напарника и прыснул со смеху. Природа наделила суворовца Тихогромова презабавной внешностью: широкоплечий до квадратуры, с толстой шеей и бритым затылком, немного набыченным лбом, чуть оттопыренной нижней губой и глубоко сидящими глазами, он походил на олимпийского мишку, которого жизнь заставила примкнуть к солнцевской братве. Вот только цвет и выражение глаз, а также голос совершенно не соответствовали образу молодого громилы. Глаза были нежно-незабудковые и добрые до глупости, а голос — тонкий, даже какой-то ласковый.

— Гляжу на тебя и всякий раз потрясаюсь, — подмигнул Ваня, — душа Дюймовочки в теле штангиста!

Тихогромов потупился, шмыгнул носом, по-медвежачьи почесал толстенной рукой за ухом и, осторожно подняв мелкие глазки, улыбнулся. Он безмерно уважал Ваню Царицына за несгибаемое мальчишеское благородство, а также за интеллект и бронебойную изобретательность, которых сам Петруша, по его собственному убеждению, был начисто лишён.

— Ну-с, господа кадеты, за дело, — пробормотал Ваня, перелезая через забор в том месте, где колючая проволока была заботливо перекушена прежними поколениями суворовцев и теперь болталась лишь для виду. Ровно через минуту они были на Ярославском шоссе. Ночной таксист на разбитых жигулях подрядился домчать до Жуковки за те самые сто рублей, что так бережно собирались накануне с кадетского братства, по пятёрочке с морды. Тарантайка взревела, и красные огоньки скрылись за поворотом. Иванушка напевал воинственную песнь про Вещего Олега, Петруша с детским интересом глядел на проносящиеся мимо витрины. Акция возмездия развивалась успешно.

Предварительная работа была проведена ещё в середине августа. Вывезти старую сорокапятку с территории училища оказалось не так сложно, как казалось товарищам Царицына. Кадеты мигом раздобыли бланк какого-то прошлогоднего приказа с подписью начальника училища. Документ был успешно отсканирован, очищен от древних надписей и распечатан на старом бланке, но уже с новым приказом, предписывавшим начальнику хозчасти организовать вывоз с территории училища старой сорокапятки, испокон веку украшавшей подступы к кадетской столовой. Орудие надлежало доставить по адресу: пос. Жуковка, ул. Рябиновая, д. 16. В тексте приказа содержалось немного странное обоснование: «Для участия в съёмках фильма о Великой Отечественной войне». Начальник хозчасти не стал ломать голову над тем, как можно снимать фильм про войну в престижном дачном посёлке, — махнул рукой и велел грузить пушку в грузовик.