Книга Чужой снег - Татьяна Лайка

Все! Хватит! Я больше не могу! Надоели мне все эти голоса: сначала внутренний, теперь еще и внешний!

— Слушай, голос, ты случайно не знаешь, что такого я натворил, за что со мной все это приключается? — ну, раз уж начали общаться, то почему бы и не спросить… просто так, ради прикола.

Честно говоря, вопрос был риторическим, но в голове прозвучало:

— Да ничего такого, чтобы тебя карать. Просто ты прошел через меня и все. Так происходит со всеми, кто проходит сквозь меня впервые.

— Приехали… теперь я через кого-то прошел, — тихонько, истерически хихикая, сам себе ответил я.

— Да что ты в самом деле! — возмутился голос. Теперь я отчетливо расслышал, что он был похож на голос пожилого мужчины… но раздавался он как-то странно: и не снаружи, и не внутри меня. — Как маленький! Прекращай мне тут сходить с ума и давай поговорим как мужчина с мужчиной!

О! Теперь я точно знаю, что он — мужчина.

— Ну давай попробуем, — скептически предложил я. — Как тебя хоть зовут, мое второе я?

— Как я вижу, ты еще не пришел в себя. Значит, начнем с самого главного. Во-первых, я не твое второе я! А во-вторых, ты не сошел с ума. Меня слышат все, кто я хочу. И раз уж я прекрасно знаю твое имя, то и ты имеешь право знать мое. Но есть одна махонькая проблемка: имени у меня как такового нет, а прозвище ты тоже уже знаешь.

— Ты только не обижайся на чокнутого вампира, но не мог бы ты хотя бы намекнуть, кто ты такой и что у тебя за прозвище?

— Я — лес, — просто ответил он.

— Хорошо, — сделал я глубокий вдох. — Значит, ты — лес. А я тогда — русалка. Приятно познакомиться.

— Ты меня не совсем понял… точнее ты меня совсем не понял. Я — лес Познания. Я — живое существо. Я умею говорить, думать, веселиться, обижаться, шутить и так далее, — терпеливо утверждал голос.

— А срать ты тоже умеешь? — не удержался я.

— Ну и слова же у тебя! Да, а еще заниматься любовью с нимфами и плодить маленьких лесят, так похожих на своего папочку! — съязвил «лес», а потом сразу уже спокойнее добавил. — Ну что такого, что я разговариваю? Я ведь не простой лес, а волшебный.

— Волшебные леса, а также принцы на белых конях, бывают только в сказках для маленьких девочек!

— Волшебный — магический! Какая разница?! И вообще, чего ты к себе прицепился: с ума схожу, с ума схожу! Вовсе не сходишь… пока еще. Может мне как-то материализоваться? Ну, что б поверил, что я настоящий, — предложил голос.

Отказываться было бы глупо и я согласился.

— Только кем бы ты хотел меня видеть? То есть как ты меня себе представил?

— Да никак, в общем-то… — не стал врать. — Оборачивайся кем хочешь.

В тот же миг передо мной появилась фигура… нет, не человека. Прямо посреди поляны стоял могучий конь, темной масти с золотой гривой и золотыми копытами, которыми он поочередно стучал по земле. Животное, о котором слагали легенды, самое могучее и смелое! Конь из огня и искр, перемешанных с ветром! Конь, вскормленный воздухом! Я в детстве читал про него сказки… Рабикан.

Казалось, у меня замерло сердце… настолько это было красиво.

— Так лучше? — спросил меня конь. — Эй, не надо смотреть на мои копыта! Они не из золота, это все фантом.

— Фантом? Но кто же ты на самом деле? Почему не появился в своем нормальном обличье?

— Да откуда у меня обличье? — грустно вздохнул конь. — Я — это то, что ты видишь вокруг себя… эти деревья, эта травка, эти кустарники… это все я. Ты, наверное, думаешь, как это лес мог раз и стать конем? Знаю, это дежурный вопрос, и самый глупый, который мне задают абсолютно все. Но ты не переживай, я привык. Я отвечу: рабикан — всего лишь иллюзия, которую я создал, чтобы… быть поменьше, чтобы мы могли общаться. Вот ты обращаешься к нему, а я понимаю, что это ты ко мне. И я отвечаю, но звук направляю из иллюзии, и тебе кажется, что с тобой говорит конь.

— Понятно. А часто тебя просят стать кем-то именно?

— О-о-о! — протянул он. — Не представляешь себе, как часто! Вот недавно мужичок какой-то проходил… перепуганный до смерти!

— Кем же это?

— Да мало ли тут водится всякой живности. Так вот он кого-то увидел, и давай бежать! А тут я такой «нарисовался» в его голове. Короче, он на самом деле чуть не сбрендил. Так я ему и предлагаю, дескать давай, стану кем-то, кого ты не боишься.

— А он?

— А он: стань, говорит, женой моей! Причем, обязательно будущей! Я не знаю, чего у не так с женами, но то ли он со мной просто встречаться не хотел, то ли его и правда интересовало, какая у него жена будет, но вот такое попросил. Так откуда же я знаю, какая у него женато будет. Ну решил мужика не расстраивать… я что, козел какой? Я парень добрый. Ну и стал его женой… будущей. Ну что такого я сделал? До сих пор понять не могу. Неужели простые смертные шуток не понимают? Ну, пошутил я… маленько так. Ну, сам пойми, скучно мне тут одному. Но откуда же я знал, что он так тещу свою бывшую боится! Так вот, обернулся мамой его жены покойной и говорю: поцелуй меня и я супругой твоей прямо сейчас и стану. А он как стал белами пятнами по лицу идти! Клянусь! Клянусь, что не знал, чего он с тещей-то не поделил, по вот те крест, просто пошутить хотел. Так мало того, я ведь хотел и драконом стать, и змеей, и трупом прикинуться. Но, думаю, точно загнется мужик, и не стал. Выбрал то, что по моему мнению погуманнее будет смотреться. А он…

Я еле разогнулся! Надо же! Тещу придумал! А, кстати, почему как выглядит теща, он знает, а как будет выглядеть жена — нет? Что я не замедлил спросить.

— Дело в том, что я знаю о человеке то, что он знает сам. То есть то, что уже с ним произошло. Если он по какой-то причине чего-то не помнит, я это все равно вижу. А как я могу знать, что будет дальше?

— Ну ты даешь… — все еще не отошел от хохмы я. — Ну нельзя же так с людьми! — в шутку погрозил пальцем коню и вдруг подумал: — А почему ты надо мной не пошутил?

— А зачем? — искренне удивился моей ненаходчивости лес. — Ты бы ведь все равно не поверил, подумал, что я умом тронулся, но ведь не поверил бы, зуб даю! Так зачем тратить силы зря.

Я как-то неожиданно погрустнел после бурного веселья, вспомнив про Миссаву. Получается, про нее он тоже все знал… Что же тогда она делала в его лесу… или точнее будет сказать в нем самом?

— Скажи, а как ты это делаешь? — я опустил глаза.

— Что именно?

— Ну… иллюзии, — уклончиво пояснил.

— Ты про Миссаву? — так же грустно спросил конь. Я промолчал, и он расценил это, как согласие. — А вот здесь, мой друг, я совершенно ни при чем. Ты извини, если что… если это задело тебя за живое. Но так и должно быть. То, что ты видишь — это… как бы тебе попроще объяснить… это нечто вроде испытания, насколько ты верен…

— Кому? Или чему?