Книга Смерть за плечами - Сергей Данилов

— Ну что ты, прекрасный принц, ты очень даже милый, — заметив меня, как солнце в небе, просияла Солнышко, скучавшая за стойкой. — Это просто лорд Имверт рисовать не умеет!

— С каких это пор Имверт занялся живописью?

— Сегодня с самого утра и занялся, — хихикнула Солнышко. — Примчался ни свет ни заря и говорит: «Объявите всем, что король назначил награду за поимку Рикланда». Наш Болтун чуть в обморок не грохнулся. Ты же знаешь, как он тебя боится. В общем, ему сразу стало плохо, и он заявил, что тяжело болен и собирается весь день провести в постели, а если Имверту надо, пусть сам сидит здесь хоть до вечера и всем объявляет. А лорд Имверт сказал, что лучше он объявление напишет, и пусть сами читают. Вот и написал, и картинку нарисовал, да только не думаю, что кто-нибудь тебя по этой картинке узнает. Правда, Болтун все равно слег и жалобно стонет. — Солнышко закатила глаза и уморительно заныла, ужасно похоже изображая Болтуна: — «Ах, спасайтесь, пока не поздно! Рикланд от нашего трактира и щепочки не оставит! Спалит ведь, клянусь богами, все спалит!»

— Хорошая мысль, — усмехнулся я. — Можешь передать Болтуну, что я уже здесь и, если он меня сейчас же не накормит, я именно так и сделаю!

— Не надо, прекрасный принц, — испугалась Солнышко, редко понимавшая мои шутки. — Все равно ведь, кроме Детки, здесь никто читать не умеет, да и та — только по-эльфийски. А поесть я тебе мигом принесу!

Солнышко убежала. В зале остались только целиком поглощенный едой толстый купец, по-видимому ночевавший в трактире, и компания старательно не замечающих меня обедневших лордов из тех, что так любят находить среди своих предков кого-нибудь королевской крови и по этому поводу считают возможным, пользуясь законом гостеприимства, годами жить в Черном замке. Не иначе отец поставил на уши весь замок, ведь обычно эти милые родственники не просыпались раньше полудня, а тут не только проснулись, а сидели в трактире и пропивали с утра пораньше собственные золотые. Я не стал расспрашивать лордов о настроении отца, а, выхватив из камина уголек, подрисовал произведению художественного дара моего кузена роскошные усы и, соскоблив ножом надпись «принц Рикланд» исправил ее на «лорд Имверт».

Когда появился внезапно выздоровевший Болтун, мой труд уже был завершен и я не без гордости рассматривал получившийся шедевр нашего с Имвертом в кои-то веки совместного творчества.

— О боги! — взвыл Болтун. — Что вы наделали, ваше высочество! Теперь лорд Имверт прикажет упечь меня в темницу на всю оставшуюся жизнь!

— Да ладно тебе, Болтун, красиво же получилось! Гораздо лучше, чем было! Только теперь это не я, а Имверт. Вот только прыщик на носу нарисую… Нет, лучше не буду, а то весь нос черный получится.

Лорды, до этого якобы ничего не замечавшие, начали Украдкой посматривать в сторону моего бывшего портрета и посмеиваться, усердно делая вид, что просто подавились и кашляют.

— Пойдемте наверх, ваше высочество! — засуетился Болтун. — Я подам вам завтрак в комнату наверху, здесь вас могут заметить!

— А что, разве я от кого-то скрываюсь?

Я был уверен, что черный колдун не скоро оправится от нашей последней встречи, и считал, что могу разгуливать где хочу без ущерба для здоровья, своего, по крайней мере. Так что я оказал своим очень бедным и очень дальним родственникам честь, подсев к ним за столик и даже угостив очень приличным завтраком, который мог бы вполне сойти за небольшой пир. Лорды, естественно, не отказались и даже рассказали мне подробности злополучной свадьбы Линделл, а заодно и то, что король с утра чуть не казнил своего личного слугу Карлена, даже палача вызвал прямо в королевские апартаменты. Но в последний момент слугу помиловал, а вызвал Имверта, которого после смерти Сегарта назначил начальником Королевской охраны, и приказал доставить меня в замок, не жалея никаких средств в пределах тридцати сотен золотых монет из королевской казны. Рассказывая, они все время с опаской косились на дверь, видно побаиваясь, что их могут увидеть в моем обществе. Правда, на дверь косились вообще все в этом злополучном трактире. Даже Болтун был какой-то ненормально молчаливый и озабоченный. Он то и дело выглядывал в окно, облегченно вздыхал, когда никого там не видел, и лицо его из красного постепенно превращалось в багровое. «Пожалуй, если я сейчас не уйду, беднягу хватит удар», — подумал я, высыпал на пухлую ладонь Болтуну пяток бриллиантов из мешочка, захваченного мной из сокровищницы Роксанда, и, получив на дорогу пузатый мех с эльфийским вином, сумку с эльмарионским хлебом, сыром и любимыми гремлином Сником красными яблоками, а также теплый плащ, покинул трактир, который всегда был таким гостеприимным.

Глава 5. ПРОПАВШЕЕ ДИТЯ

Легко Линделл говорить — похорони тела Ленсенда и Энлики, чтобы они попали в Лучший мир, а как, по ее мнению, Ленсенд будет себя там чувствовать без головы? Одни рассказывают, что там один сплошной пир, другие, что там целыми днями песни распевают во славу Светлых богов. Ну и как он должен участвовать в этих мероприятиях? Нет, определенно голова ему просто необходима, рассудил я.

Пришлось сделать изрядный крюк и заглянуть на поляну Смерти, живописное местечко в окрестностях Черного замка, которое по замыслу одного из моих далеких предков должно было вызывать трепет в сердцах простого народа. На самом деле это была никакая не поляна, а скорее болото на пути к Черному замку. В принципе болото как болото, под ногами мягкий зеленый мох, чередующийся с листьями черники, брусники, морошки, низкорослыми корявыми деревцами и голыми стволами деревьев, которые умудрились вырасти повыше. Только вот верхушки этих похожих на шесты мертвых деревьев были унизаны черепами людей, большинство из которых я знал по именам. Были здесь головы моих врагов, захваченные из походов друзьями-наемниками, были головы казненных отцом преступников. Как я и предполагал, голова Ленсенда была именно там. Пришлось срубить шест и похитить этот отцовский трофей, что считалось преступлением, вполне заслуживающим смертной казни.

Вопреки моим мрачным прогнозам замок Ленсенда не был разрушен, никаких павших смертью храбрых защитников замка не наблюдалось, и жизнь там текла хоть и печально, но вполне своим чередом.

Встретил меня хмурый лорд Крембер. Не успел я сойти с коня, как он ошарашил меня вопросом:

— Я присягал тебе на верность, принц, и не стану осуждать твои поступки, но все же хочу услышать объяснение. Зачем ты подослал к Ленсенду убийцу?

Я ожидал чего угодно, но только не этого. Я даже не смог ничего ответить, но, наверное, у меня очень выразительное лицо, потому что Крембер, взглянув на меня своим единственным, но очень проницательным глазом, понял все без слов.

— Он пришел с отрядом, показал твой перстень с большим бриллиантом и сказал, что ты прислал его на помощь, потому что на замок готовится еще одно нападение. И мы поверили. — Крембер вздохнул и понуро уставился в землю.

— Значит, вы сами впустили Сегарта в замок?

— И не только впустили, но и доверили ночное дежурство. Ленсенд хотел дать своим людям выспаться перед битвой. Понимаешь, мы ему поверили, мы не думали, что ты можешь отдать такой перстень врагу…