Книга Я, ты и любовь - Джасинда Уайлдер

У меня есть Кайл, и больше мне никто не нужен.

После ужина мы развели у озера костер и купались обнаженными, смеясь и бегая друг за другом по берегу бухточки. На озере был остров около четверти мили в длину, маленький клочок земли с щетинистыми соснами, кустами и тоненькой полоской пляжа. Мы с Кайлом плавали на этот остров еще детьми, и сегодня, вынырнув, занялись любовью на песке, а после лежали обнаженными на теплом августовском воздухе, глядя на мерцающие звезды и болтая ни о чем и обо всем, старательно обходя тему выбора университета и нашего будущего. У меня было тяжело на сердце — я чувствовала, что эту проблему не решить запросто и к удовольствию сторон. Кайл настроился на Стэнфорд — это читалось в его глазах, угадывалось в голосе, а я очень хотела на Восточное побережье, ближе к финансовому центру — Нью-Йорку. В мои планы входило окончить университет по специальности «бизнес и финансы» и пройти хорошую стажировку в Нью-Йорке, после чего прийти в папину компанию — по заслугам, а не по знакомству, без неоправданной протекции.

Папа рвался ввести меня в совет директоров, едва получу диплом, но я твердо решила делать карьеру самостоятельно. У Кайла с родителями была похожая проблема: отец хотел, чтобы Кайл пошел по его стопам и стажировался в Вашингтоне. Подсуетившись, он обеспечил сыночку роскошное теплое местечко при политике. А Кайла манил мир спорта. Играть в мяч за университет, стать профессионалом, а если не удастся, то тренером — это был больной вопрос, но Кайл, как и я, твердо решил не плясать под чужую дудку.

Мне не хотелось просить его отказаться от вожделенного колледжа ради меня. Бизнес и финансы изучают в каждом университете, а со связями мистера Кэллоуэя и моего папы я попаду в любой колледж по выбору.

Ради любви к Кайлу я готова была изменить свои планы. Кайл был настроен выбирать из лучших предложений, в которых у него недостатка не было, поэтому я не особо волновалась.

Завернувшись в полотенце, я сидела у огня и смотрела, как Кайл перебирает гитарные струны, глядя куда-то вдаль. Предстояло что-то решить. Поеду ли я за Кайлом, потому что люблю его, или все же начну воплощать в жизнь свой план?

Тогда я еще не знала, что сама жизнь не оставит мне выбора.

Субботу мы провели в праздности, на понтонной лодке. Мы пили пиво и ели бутерброды, занимались любовью и слушали музыку на моем айподе. И старательно избегали неприятного разговора, наслаждались друг другом, любовались синей рябью озера, необъятностью бледно-голубого неба и свободой от чужих честолюбивых ожиданий.

Дома над нами тяготела репутация семьи. Мой отец метил в мэры нашего городка, а Кайлу тем более приходилось быть очень осторожным в своих поступках — с тех пор, как его отец собрался баллотироваться в президенты, за каждым шагом семьи Кэллоуэй пристально следили массмедиа. Мы с Кайлом только и думали, как бы нас не застали в какой-нибудь сомнительной, компрометирующей ситуации, не говоря уже о том, чтобы ненароком сделать или сказать что-нибудь, способное бросить тень на репутацию конгрессмена Кэллоуэя.

Здесь, у озера, мы были свободны.

Воскресенье было дождливым, и мы остались в коттедже, смотрели фильмы, а на ужин поехали в единственный приличный ресторан в часе езды — действительно элитное итальянское заведение, где Кэллоуэев хорошо знали. Кайла приветствовали по имени и немедленно нашли столик, хотя на улице ожидала толпа отдыхающих.

Это был еще один приятный, но несколько неловкий ужин, омраченный неизбежностью предстоявшего непростого разговора. Мне предстояло отправить официальное согласие на учебу в Сиракузском университете либо просить наших отцов поднять свои связи и пропихнуть в Стэнфорд и меня. Время истекало. Мы долго тянули с ответом, к вящему огорчению наших родителей. Пора. Уже август, а учебный год начинается, как известно, в сентябре.

Едва я открывала рот, чтобы начать разговор, Кайл всякий раз опережал меня, словно зная, что я скажу. Обратно мы ехали в напряженном молчании. Кайл держал руку в кармане своих «докерс» и поглядывал на меня с загадочным видом. Мы подъехали к дому и некоторое время сидели, глядя, как капли дождя распластываются на ветровом стекле. Огромные сосны, окружавшие коттедж, раскачивались и гнулись под ветром, превратившимся уже в настоящий шквал. С бьющимся сердцем я смотрела, как одна из сосен под порывами ветра согнулась почти вдвое, и внутренне собралась, ожидая, что она вот-вот треснет. Судя по направлению ветра, сломавшись, дерево рухнет на крышу коттеджа и нашу машину.

Кайл посмотрел на меня, и я увидела на его лице капли пота, несмотря на прохладу в машине. Вцепившись в обтянутый кожей руль, он поглаживал его пальцами, что делал только в минуты волнения или сильного огорчения. Я ждала, понимая, что торопить его сейчас не надо.

Он снова посмотрел на меня, глубоко вздохнул и вынул руку из кармана. У меня бешено заколотилось сердце — я только сейчас поняла, в чем дело. Боже мой. Боже мой! Он собрался сделать мне предложение. Нет, нет, я к этому еще не готова!

Он разжал ладонь, и там, конечно, оказалась маленькая черная коробочка с тонко выведенной золотом надписью «Кей джувелерс». Прикусив губу, я старалась не дышать слишком часто и не упасть в обморок.

— Кайл, я…

— Нелл, я люблю тебя. — Его рука слегка дрожала, когда он открыл футляр, откуда сверкнуло великолепным квадратным бриллиантом карата в четыре кольцо простого и прекрасного дизайна, вселившее в меня ужас. — Я не могу жить без тебя ни минуты. Мне все равно, что будет с футболом и колледжем, ты для меня всего дороже. Мы придумаем, как остаться вместе, сейчас и в будущем.

Он вынул кольцо и подал его мне. Дождь часто стучал по ветровому стеклу, ветер завывал, как банши — машина раскачивалась под его порывами. Ну почему сейчас, думала я, и здесь? В машине, в ливень? Не в ресторане за ужином, не у костра, с которым у нас связано столько воспоминаний? Сердце понеслось галопом, глаза щипало, все вокруг начало подпрыгивать и расплываться. Губа заболела, и я ощутила во рту привкус крови. Я заставила себя разжать зубы, чтобы не прокусить губу насквозь.

— Нелл, ты выйдешь за меня замуж? — нарушил молчание Кайл.

— Боже мой, Кайл, — кое-как выговорила я, напрягая сведенное судорогой горлом. — Я люблю тебя, клянусь, но… замуж, сейчас? Не знаю. Я не знаю. Как же можно? Нам на прошлой неделе всего восемнадцать исполнилось. Я люблю тебя, я хотела тебе сказать, что, как и ты, буду поступать в Стэнфорд, папа договорится о переводе, ничего, что поздно… — Я затрясла головой и зажмурилась, чтобы не видеть полных обиды и недоумения глаз Кайла.

— Подожди… — Он помотал головой, немного отодвинув кольцо. — Ты что, отказываешь?

— Это… преждевременно, Кайл. Не то чтобы я тебя не любила, но…

Меня охватили сомнения.

Я не встречалась ни с кем другим — не важно, что мне и не хотелось, — и временами казалась себе совсем юной. Я никогда не расставалась с родителями больше, чем на неделю. Я еще никогда не уезжала из дому. В эти выходные я впервые поехала куда-то без папы с мамой. Мне хотелось узнать жизнь, немного повзрослеть. Я не готова выйти замуж.