Книга Дай бог каждому - Леонид Каганов

Я вернулся в каюту после этого разговора, и на душе у меня было тяжело. Я лежал и думал о брате, снова и снова ломал себе голову – что же такое он все-таки узнал в тот вечер? Ливэю тоже не спалось – он топтался по каюте и уныло похрюкивал. Он вообще очень хорошо чувствовал мои настроения. Наконец Ливэй сел и почесал задней ножкой ухо – совсем как собака. И стал задумчиво качать головой – туда-сюда, туда-сюда… И мне почему-то вдруг подумалось, что я свински мало знаю о маятниках.

Тогда я встал, оделся, взял под мышку Ливэя и пошел в терминальный зал. И начал читать все, где встречается слово «маятник». Находил, листал, отбрасывал и искал дальше. Мне казалось, что ответ близко и я его сейчас найду. И я его действительно нашел – в простой физической бюрошюрке. И тогда я понял, что за эксперимент проводил Ян, осталось только его повторить. Но повторять эксперимент не пришлось.

Я включил свет, вошел в ангар и зашагал вперед по шершавому настилу. Встал в центре и внимательно огляделся. Если Ян решил соорудить тяжелый маятник на длинном канате, ангар был для этого не просто идеальным местом, а единственным на корабле. Я посмотрел вверх, на подвесные рамы. Как Ян ухитрился залезть туда и прикрепить трос? А я бы смог? Пошарил взглядом по углам. Где он набрал железного мусора на полторы тонны? И зачем? Не проще ли было привязать к тросу вот этого грузового робота, торчащего в дальнем углу? Ведь это как раз тонны полторы-две? Я бы так и сделал. Подогнал бы его своим ходом прямо в центр ангара. Ну и… И что? Поднять робота, прицепить к тросу и раскачать? Нереально. Для этого нужен другой грузовой робот. А он один. Зачем на корабле два тяжеловеса? Значит, Ян набирал вес из разного железного хлама, навешивая штуковины одну за одной и прикручивая проволокой. Потом оттянул маятник до упора… Чем? Тут уж точно грузовым роботом.

Я подошел к роботу и осмотрел его со всех сторон. Здоровенная тележка с мощными манипуляторами и простейшим мозгом. Узкая платформа на маленьких плотных колесиках, по три штуки на каждой стороне. Максимально низкая – чтобы возить высокие грузы по низким коридорам. Поднять манипулятором груз на свою платформу и покатиться вперед. Я поскреб носком ботинка покрытие, присел и потрогал ладонью тяжелые пыльные колесики. Этому роботу ни за что не вытянуть полторы тонны. Вот поднять полторы тонны и покатиться – запросто. Но вытянуть на себя? Маленькие колесики, шероховатый настил. Пять минут истошного буксования на месте, а затем на рев мотора прибежит кто-нибудь из взрослых, и Ян получит незабываемую взбучку…

И тут я все понял. Ян собирал маятник уже взведенным! Я отчетливо увидел эту картину. Вот Ян подвешивает трос сверху в центре, а конец привязывает к стене ангара. Потом навешивает железяки одну за другой. Маятник готов. Остается только перерезать веревку – маятник срывается и летит от стены к центру зала, тяжело и бесшумно. И дальше – к противоположной стенке. И обратно. И снова. И так много часов, потому что полторы тонны…

Осталось выяснить, где маятник стартовал. Я посмотрел по сторонам и почти сразу увидел на дальней стене обрывок толстой веревки. Посмотрел на дверь ангара, затем на стену с обрывком веревки.

Собственно говоря, все уже было ясно. Маятник стартовал там, а столкнулся я с ним возле двери. Как маятник оказался у двери, если он качался совсем в другой плоскости? Значит, плоскость маятника двигалась! Хотя, если верить корабельным приборам, этого не могло быть. Маятник всегда сохраняет плоскость. Если его запустить справа налево, он никогда не будет качаться взад-вперед, как его ни верти. Может повернуться вокруг маятника все остальное – например, ты вместе с кораблем.

Но корабль не крутился вокруг своей оси! На экранах бортовых обзоров всегда висели одни и те же звезды! Экраны не могут врать. Или могут? Это же Ян сказал, что обмануть можно любые приборы, только маятник не обманешь. Да я же своими глазами видел гроздь электронных муравьев, облепивших датчик…

Осталось сделать более точный расчет. Я вернулся к двери ангара и попытался вспомнить, как это было в тот день. Как? Немного постоял на пороге… Быстро шагнул в сторону и присел у стены… Посидел немного… Встал во весь рост, сделал несколько шагов в темноту, выставил руку… Остановись!

Почему-то екнуло сердце и кольнуло в правой глазнице. Я посмотрел, где стою, и вынул из кармана рулетку.

Собственно говоря, я уже тогда примерно понял, какая цифра будет. Не понимал только как. И главное – зачем? Зачем, черт побери? Кто кого обманывает?

Я вернулся в пустой терминальный зал и сел за комп. Подставил данные в формулу и через минуту уже знал угловую скорость, с которой вращался наш корабль. Хотя, по всем приборам, он не вращался. Осталось только прикинуть, где он вращается. Я прикинул. Может, землянин предположил бы, что коварные враги взяли нас в плен и держат на планете с земной гравитацией. Но только я не землянин, я родился и вырос на корабле. Это был мой дом, мой мир, и здесь я не боялся ничего, даже гнева старейшины Цы. Я предположил, что это Земля… Пробежался по сенсорной панели и вызвал на экран глобус. Обычный земной глобус, испещренный ровной сеткой. Задумчиво покрутил его. В конце концов, я мог ошибиться сто раз, мог упустить тысячу факторов, могло найтись миллион объяснений. Много чего было на Земле в этой географической широте. Но я был уверен на все сто: мы сидим в северном Китае.

Когда я спустился к шлюзу, Ливэй стал тревожно водить пятачком, а затем выпрыгнул из моих рук и начал деловито обнюхивать шлюзовую заслонку, радостно повизгивая.

Я запустил предподготовку, взял Ливэя на руки и стал ждать, пока загорится сигнальный огонек. Заслонка уехала в сторону, и я вошел в шлюзовую камеру. Появилась предупреждающая надпись. Я нажал кнопку: да, уверен в том, что делаю.

Собственно говоря, я ничем не рисковал, всего-то собирался посмотреть информацию о том, что творится за бортом. Централизованная информация, которая собиралась на терминалах рубки, показывала, что там плазма. А шлюз? Шлюз был отдельной системой: он прорубал дыру в силовом поле, вытягивая из него длиннющий многокилометровый рукав – чтобы в эту дыру не заглянули плазменные протуберанцы. И датчики у шлюза были автономные.

Я ждал. Наконец загорелась надпись. Она сообщала, что за бортом прекрасное земное давление, умеренная влажность, двадцать градусов выше нуля и яркое планетарное освещение. Хотя часы корабля показывали глубокую ночь. Я коснулся клавиши, и вторая заслонка передо мной дернулась.

Послышался свист, я испугался, что датчики обманули и выходит воздух. Но это просто чуть выровнялось давление. А затем мне в лицо ударил солнечный свет, я увидел бескрайнюю степь и почувствовал невероятную какофонию запахов. Ливэй радостно заверещал и стал рваться из рук, но я только сжал его сильнее.

Степь начиналась прямо у люка и тянулась до самого горизонта. Было тихо, только стрекотали кузнечики – точно как в фильмах о степи. Вдалеке, справа и слева, возвышались два гигантских купола – уродливые, закопченные и оплавленные. Похожие на перевернутые горшки, обожженные со всех сторон неведомыми силами. Я понял, что это такие же корабли, как и наш.