Книга Маскарад для маркиза - Анна Мэллори

– Отличный выбор. Пожалуй, я тоже на него поставлю.

Стивен проводил ее на место и пошел делать ставки. Обычно он зачитывал вслух всю статистику, но на этот раз почему-то не нашел для этого времени.

– Эсмеральда, как приятно вас видеть!

Каллиопа повернулась и увидела Маркуса Стюарта.

Черные волосы, золотистые глаза – он всегда ухитрялся выглядеть как падший ангел.

– Здравствуйте, лорд Рот. Не видела вас с того вечера у Кэмптона на прошлой неделе. Вам нравятся сегодняшние скачки?

Маркус беззастенчиво уселся на место Стивена.

– Да. Как поживаете? Выиграли? Или Чалмерсу придется заложить свой дом?

– Я выиграла двадцать фунтов, – похвасталась Каллиопа.

– Рад за вас. Кстати, а где этот мальчик?

«Мальчик» был всего на несколько лет младше Маркуса.

– Делает ставки.

– Ах да, главный заезд. Должен быть неплохим. Какую вы выбрали лошадь?

– Номер пять.

Маркус вскинул брови:

– Тор, норвежский бог войны? Этого мальчика я тоже не видел. Где он? – Маркус стал разглядывать трибуны, а Каллиопа не могла скрыть свое замешательство. – Он где-то здесь, будет смотреть за Тором. – Маркус фыркнул. – Ну и клички он выбирает! Если бы я его не знал, то сказал бы, что он тщеславен.

– Кто?

– Рот, брысь с моего места. – Стивен пихнул Маркуса ногой.

Не отвечая на вопрос Каллиопы, Маркус подмигнул и сказал:

– Чалмерс не любит соперничать со старшими.

Стивен вытаращил глаза:

– Конечно, дедуля. А теперь слезай с моего стула.

Маркус потянулся и встал.

– А, вот и другой внучок. Тоже думает, что я запущу пчелу в его чепчик.

Каллиопа проследила за его взглядом и увидела, что сквозь толпу пробираются Энджелфорд и Стелла. В бледно-желтом, платье Стелла была прекрасна. Каллиопа поспорила бы на весь свой выигрыш, что это то платье, которое Энджелфорд заказал у мадам Жизель.

Маркус направился к ним, и Стивен сел на свое место.

– Весь наш выигрыш поставил на номер пять.

– Всё на одну лошадь? Всё на Тора?

Стивен удивился:

– Я думал, ты не знаешь эту лошадь.

– Я не знала, но Маркус меня просветил. Он сказал что-то о тщеславии ее владельца.

Стивен засмеялся и хлопнул себя по колену.

– Этого я Роту не спущу, пусть скажет ему в лицо!

– Кому?

– Заезд начинается!

Каллиопа посмотрела на ворота. Раздался выстрел, ворота распахнулись, и восемь великолепных животных устремились к желанной цели. Жокеи пригнулись, двигаясь в такт с лошадьми. Сначала все шли плотной группой, но после поворота вперед вырвались три лошади. Тор был третьим. Они мчались по треку – вытянутые тела, жаркое дыхание. Толпа невольно напряглась. Какой-то возбужденный человек толкнул Каллиопу: он пыхтел и выкрикивал: «Поддай, Чемпион!»

Каллиопа тоже вся кипела. Тор передвинулся на второе место. Давай, Тор! Оставалось полтрека. Жокей прильнул к шее Тора, тот вырвался за последний поворот и устремился к финишу, ровно стуча копытами.

– Держись, Чемпион, – пробормотал сосед Каллиопы. Тор и Чемпион шли ноздря в ноздрю. Стивен улыбался. Люди в первом ряду повскакали со своих мест. Тор оторвался от преследователей и пересек линию финиша. Каллиопа была готова запрыгать на месте. Кто-то выругался, одна дама упала в обморок. Толпа ликовала.

– Мы выиграли! Мы выиграли! – Каллиопа пылко обняла Стивена.

– Я так и знал. Я всегда ставлю на лошадей Джеймса. Ты посиди, я схожу за выигрышем.

Стивен убежал, и Каллиопа вздохнула. Приветствовать лошадь Энджелфорда – это ли не лицемерие! Она посмотрела вслед Стивену и увидела, что он стоит с Ротом и Энджелфордом. Стеллы нигде не было видно.

Зрители покидали свои места, и Каллиопа возобновила наблюдения. Даже известие о том, что Тор принадлежит Энджелфорду, не омрачило ее радость. Окружающее послужит очень милой декорацией к ее рисункам. Вот бы сюда этюдник! Она заметила, что какой-то человек смотрит на нее мерзким взглядом, но как только она подняла глаза, он растворился в толпе. Это показалось ей странным.

– Держи выигрыш. – Стивен протянул ей тридцать фунтов.

– Только тридцать? Я думала, ты поставил все деньги.

– Так и есть. Но когда бежит одна из лошадей Джеймса, расценки бывают не лучшими.

Каллиопа с торжеством положила деньги в кошелек. Она начала с двух фунтов и, когда деньги удвоились, отложила первые два – не хотела рисковать.

– Я кое-кого пригласил на обед.

– Надеюсь, речь идет о Роте. И не говори, что он не один, не поверю.

– Но в последнее время Рот действительно ходит один, хотя это на него не похоже – он очень компанейский малый.

Каллиопа взяла Стивена под руку, и они пошли к выходу.

– Еще я пригласил Джеймса со Стеллой. Рядом стояла чета Петтигрю, так что пришлось распространить приглашение и на них – они тоже придут.

Граф явно проявлял повышенный интерес к Эсмеральде. Она слышала, что чета Петтигрю обожает приемы и приглашает к себе пары. Эта пара – первостатейный образчик высшего света, моральный центр всего христианского мира. Петтигрю часто намекал ей, что желал бы видеть ее на своих приемах. Что ж, как только у нее закончатся идеи для карикатур, она примет его приглашение.

Стивен скорее всего впадет в истерику. Он становится таким же несносно заботливым, как Роберт, и оставляет ее только с Ротом и Энджелфордом. Разумеется, Стивен знает, что она рисует карикатуры на Энджелфорда, и радуется, когда видит их вдвоем; если у них бывают стычки, он ухмыляется и говорит, что ему нравится смотреть, «как летят искры». Иногда он бывает просто несносным. На него нельзя положиться, он может подставить ее этому чудовищу, с досадой подумала Каллиопа.

Он подставил ее за обедом.

Они последними вошли в столовую, и ей пришлось сесть на единственное свободное место, напротив Энджелфорда.

За столом царило оживление, поскольку все выиграли на скачках. Чета Петтигрю и Рот болтали втроем, Стелла и Стивен о чем-то горячо спорили.

Только Каллиопа и сидящий напротив мужчина молчали. Энджелфорд потягивал скотч и смотрел на остальных. И на нее.

Он откинулся на стуле и коснулся ботинком носка ее туфли, нарочно вытянув ноги, чтобы она поджала свои. Тогда Каллиопа откинулась на стуле и ударила его ногой по голени. Его глаза сверкнули.

Каллиопа тут же устроила представление: широко раскрыла глаза, заглянула под стол и простонала:

– Ой, какая я неловкая.