Книга Беглец из Кандагара - Александр Холин

— И под каким ракурсом вы это видите?

— Повторяю, — поморщился рейхсминистр. — У меня свои способы связи с внешним миром. Не в этом проблема. Трансгенизация агробактерий заражает человеческий организм неизвестными болезнями. Человек через одно-два поколения тоже потеряет способность к размножению. Скажем, тот же картофель, прошедший трансгенизацию, пока ещё может расти, но уже убивает не только колорадского жука, но и другие бактерии почвы. Результат — если вы посадите в этом месте здоровый картофель, он уже не сможет дать урожай. То же самое происходит с человеческим организмом. И если человек не заболеет ожирением или раком желудка, то всё равно погибнет от голода, потому что генно-модифицированный организм самоуничтожается. По моим подсчётам, глобальное самоуничтожение произойдёт где-то в 2017 году. К счастью, моя смерть наступит значительно раньше, но тоже совпадёт со знаменательной датой.

— Откуда стал известен день вашей смерти? Ведь это невозможно!

— Мой день смерти совпадет с днём смерти Советского Союза, только по годам ваша страна скончается несколько позже, — усмехнулся Гесс.

— Как?! — вскричал майор Рукавицын. — Что вы себе позволяете?!

— Подождите, — поднял руку полковник. — Подождите! Что значит — день смерти Советского Союза?

— Я стараюсь называть вещи своими именами, — отчеканил рейхсминистр. — Есть время рождения Совета Народных Комиссаров и есть время смерти, то есть исчезновения. Так вот, время смерти Союза Советских Социалистических Республик более ясно обозначено в матрице времён: это произойдёт 17 августа 1991 года.

— Простите, а время рождения разве неизвестно?

— В пресловутом 1917 году не было никакого Совета Народных Комиссаров и лозунг Ульянова-Бланка — «Вся власть Советам!» — украден, простите, позаимствован, как и многое другое, у настоящих Советов народных цеховиков, мастеров и хозяйственников.

— Интересно!

— Более чем, — согласился Гесс. — Потому что к производственным Советам Россия пришла при Александре III Миротворце. В России тогда были Советы ивановских ткачей, стеклодувов из Гусь-Хрустального, хохломских художников, тульских оружейников, дягелевских и гжельских посудников, нижегородских аграрников и много, много других. Всех так сразу и не перечислить. Кстати, опираясь на аграрную реформу Столыпина, страна в короткий срок взяла бы экономику всего мира в свои руки. Однако ни Германии, ни Англии, ни США этого было не надо. Более того, девиз трудовых Советов — «Единомыслие, Единоверие, Терпимость и Взаимопонимание» — сводил на нет все нигилистические замашки, террористические афронты и прочую бессмысленность заварух. Что же нужно для создания неразберихи? Простая война! Здесь можно убийство возвести в почет и раздавать ордена «спасающим» родину от созданной ими же смуты. Но вернёмся к цифре «17»! Через три года, 17 августа, американские ребята инсценируют смерть моего клона как самоубийство. К сожалению, они не знают, что основной носитель энергии должен быть рядом, поэтому, думаю, мой двойник очень трудно будет принимать смерть. А ещё через четыре года кремлёвские кресла попытается захватить группа проходимцев, которых и личностями назвать можно с большим трудом. Поэтому никакого путча не получится. Однако 17-е, 18-е и 19 августа будут датами официальной кончины СССР. Именно с этого момента Россия начнёт превращаться в колонию Соединённых Штатов Америки. А если точнее, то в глобальный испытательный полигон, где кроликами или подопытными крысами послужит всё население страны. Единственно, кто будет частично ограждён от проведения трансгенизации, это члены правительства и состоятельные бизнесмены. Последние, кстати, сами покинут Россию и будут искать убежища либо в Испании, либо в Англии. Эти страны, включая Скандинавский полуостров, будут наименее опасными для существования. Заметьте, не жизни, а существования. Конечно же, вас съедает любопытство: откуда у меня такие точные факты и даты? Ведь не гадаю же я на кофейной гуще! Думаю, вам любопытно будет познакомиться с нашими достижениями, а заодно сделать оценку своим возможностям. Но для этого нам надо будет пройти в глубь острова, где находится наша подземная лаборатория. Вы не против?

Предложение рейхсфюрера было более чем заманчивым, хотя и несколько неожиданным. Во всяком случае, майор недавно вспоминал о необходимости проверить на острове шахту. Видимо, лаборатория Гесса находилась как раз в этой шахте. С другой стороны, простое человеческое любопытство никак не вязалось с воинской дисциплиной ни для майора, ни для полковника. Интуитивно уловив сомнения военных, рейхсминистр предложил:

— Я вас прекрасно понимаю. Устав, правила и прочее, тем более в пограничной зоне, но именно там я смогу вам объяснить ночной побег погибших заключённых. У меня система связи с общим миром работает пока только в одном направлении, поэтому пришлось рисковать жизнью добровольцев. Побег не состоялся. Но если вы оцените нашу работу, то, вероятно, никаких побегов больше не понадобится.

— Хорошо, — согласился полковник Бурякин. — Я иду с вами, а товарищ майор с рядовым останутся моей тыловой поддержкой. Идёт?

— Меня это устраивает, — кивнул Гесс.

— А меня нет, — возразил майор. — Я как начальник охраны отвечаю за всё, что здесь происходит, и обязан знать про прорытые шахты и какие-то там лаборатории. К тому же…

— Отставить! — негромко скомандовал полковник. — На данный момент моё решение наиболее приемлемо. Будущее покажет.

Майор не стал возражать, хотя ему очень не хотелось оставаться бронепоездом на запасном пути. Но с прямым начальством не поспоришь. Рукавицын встал и обратился к полковнику по уставу:

— Какие будут приказания, товарищ полковник?

— Значит, так, — начал Бурякин. — Вы с мотористом идёте к лодке, ждёте в течение часа. Если же я за это время не вернусь, вызывайте батальон и прочёсываете все доступные места этого острова. Всё. Выполнять!

— Слушаюсь, — отчеканил майор, развернулся кругом и почти строевым шагом вышел из помещения.

На улице к нему присоединился моторист с автоматом наизготовку. Полковник Бурякин некоторое время наблюдал, как офицер с рядовым шагают к причалу, потом обернулся к рейхсминистру:

— Надеюсь, часа нам будет достаточно?

— Так точно! — кивнул Гесс. — Итак, следуйте за мной. Но, простите, как мне лучше к вам обращаться?

— Как и положено зеку — «начальник»! — хмыкнул Бурякин. — Впрочем, если для вас это важно, то я являюсь командиром Московского погранотряда, на территории которого находится и это озеро, — полковник Бурякин Юрий Михайлович.

Рудольф Гесс, не оглядываясь, вышел из помещения и направился в глубь острова, в то место, где две сопки разделял тёмный сырой урман. Вытоптанная тропинка тянулась вдоль двух засеянных пашен. Справа перепаханное поле было ровным, а левое отличалось разделёнными длинными грядками. Поля, видимо, только что засеяли. Весна в этом году хоть и была ранней, но всходы ещё не успели пробиться к щедрому высокогорному солнцу. И полковник предположил, что правое поле скорее всего засеяно гречихой или овсом, а на левых грядках могли разместиться помидоры, огурцы, капуста, картошка и прочая овощная зелень, какая смогла привыкнуть к Припамирью.