Книга Единорог - Айрис Мердок

В саду позади нее луна отбрасывала черную тень от каменной стены. Ровная, общипанная овцами лужайка, что вела к вершине утеса, лежала прямо перед ней. Пустая, лишенная теней, она была пугающе неподвижна при тусклом холодном лунном свете. Мэриан стояла в воротах. Позади простирался густой и притягивающий сад. Что-то в нем пугало и в то же время, как магнит, удерживало ее. Желание выйти прошло. Она боялась сделать хоть шаг наружу и какое-то время стояла в воротах как парализованная, пытаясь сдержать дыхание. Огромный утес оставался холодным и внушительным, видимым и в то же время нереальным. Он, казалось, поджидал, что же сделает девушка.

Глава 7

Спустя несколько минут Мэриан направилась обратно к дому через пришедший в упадок сад, так и не решившись выйти за его пределы. Луна скрылась за облаком. Все вокруг выглядело таким тревожным, что ей пришлось с трудом заставить себя оторвать руки от камня и сдвинуться с места. Она никогда не испытывала ничего подобного, в чувство одиночества вплеталось ощущение, что во тьме что-то подстерегало ее. Она твердила себе: «Так не может продолжаться. Я должна с кем-нибудь поговорить». Но с кем и о чем? На что она может пожаловаться, кроме как на одиночество и скуку, которых вполне можно было ожидать? Что вызвало у нее столь внезапный страх и тревогу? Она увидела впереди себя огонек, движущийся во тьме сада, и остановилась, вновь испытывая смятение. Огонек перемещался колеблясь, как будто что-то разыскивая. На мгновение он пропал и возник снова, маленькое круглое пятно света, скользившее по листве и камню. Мэриан решила, что это, должно быть, электрический фонарик. Она бесшумно двинулась вперед по усыпанной гравием дорожке, настолько заросшей травой и мхом, что шагов ее не было слышно. Огонек светил немного правее, и у затаившей дыхание девушки было только одно желание — быстро проскользнуть мимо него, а затем бежать к дому. Ее сердце отчаянно колотилось, и она ускорила шаг.

Вдруг свет взметнулся на нее, и она тотчас же остановилась, увидев, как ее ноги и платье осветились. Гравий хрустнул под ее каблуками. Это был первый звук за долгое время. Свет поднялся к лицу, ослепил ее, и она тяжело вздохнула, пойманная на месте.

— Мисс Тэйлор.

Это был голос Дэниса Ноулана. Ей следовало бы помнить, что он иногда выходил ночами посмотреть на свою рыбу при свете фонаря.

— Мистер Ноулан, вы напугали меня.

— Мне очень жаль.

Они по-прежнему оставались в официальных, немного враждебных отношениях. Шагнув ему навстречу по жесткой траве, Мэриан вспомнила рассказ о том, как он набросился на Алису Леджур. Однако теперь она уже больше не боялась.

Минуту они стояли на траве, их разделял круг света. Затем она спросила:

— Можно мне посмотреть рыб? Я их ни разу толком не видела.

Он повел ее, направив свет ей под ноги, к похрустывающей гравием тропе. Три овальных, поросших лилиями пруда когда-то составляли часть итальянского парка, но мощеная дорожка вокруг них уже давно заросла ракитником, молодыми деревцами ясеня и всевозможными дикими цветами. Белые и темно-красные лилии все еще цвели, свет фонаря теперь скользил по большим сухим листьям и закрывшимся головкам. Затем свет нырнул вниз.

Ноулан встал на колени, и Мэриан опустилась рядом с ним. Проволочная сеть, обычно покрывавшая пруды, была снята.

— Для чего эта сеть?

— Против журавлей.

— Журавлей? А, понятно. А то бы они ловили рыбу.

Она всмотрелась вниз, в подводный мир. Он был зеленый, глубокий, полный густой растительности. Рыбы проплывали, не обеспокоенные светом фонаря, с задумчивой медлительностью, округлые и золотистые.

— Это золотистый карась, эти быстрые стройные ребята — язи, золотые язи. А там вы могли бы увидеть линя, он темно-зеленый — едва ли вы сможете рассмотреть его, зеленый линь, тинка.

— Это его зоологическое название?

— Да.

— Как здорово! А где Земляничный Нос?

Ноулан повернулся к ней в темноте, и легкая вспышка фонаря осветила пространство.

— Откуда вы знаете это имя?

— Он был у вас в резервуаре, когда мы познакомились, и вы назвали его мистеру Скоттоу.

— О, он в другом пруду. С ним все в порядке.

Мэриан почувствовала, что задела его. Он, как и все местные жители, обладал достоинством, но был совершенно лишен чувства юмора и не выносил ни малейшего намека на насмешку. Она и не думала насмехаться и, переведя разговор, быстро спросила:

— Как летучая мышь?

— Она умерла.

Сев на каменный край пруда, Мэриан ощущала благоухающую тьму вокруг себя, огромную массу дома поблизости, слабо очерченную на фоне неба, окрашенного скрывшейся луной в синевато-черный цвет. В одном из окон горел свет, но она не могла понять в каком. Камень, нагретый дневным солнцем, все еще сохранял тепло. Фонарь заколебался, свет скользнул но воде и погас.

Мэриан спросила:

— Мистер Ноулан, вы не будете возражать, если я задам вам несколько вопросов?

Он уже стоял, как будто собираясь уйти. Она только смутно различала его голову и плечи, возвышавшиеся над ней.

— Что за вопросы?

— Что происходит с этим местом?

Он помедлил, прежде чем ответить, на минуту снова зажег фонарь и быстро посветил вокруг. Темно-зеленые кусты ракитника, легкая дымка колокольчиков, белые маргаритки, развесистый горошек внезапно высветились и исчезли.

Он сказал:

— Ничего особенного. Просто вы не привыкли к такому уединенному месту.

— Не пытайтесь отделаться от меня, — сказала Мэриан. Едва сойдя с посыпанной гравием дорожки, она уже знала, что момент откровения настал.

— Присядьте, мистер Ноулан. Вы должны рассказать мне, во всяком случае, хоть что-то сказать. Что произошло семь лет назад?

Он опустился на одно колено рядом с ней, слившись с темнотой сада.

— Ничего не случилось, ничего особенного. А что?

— Расскажите, — настаивала Мэриан. — Я уже довольно много знаю. О том, что мистер Крен-Смит упал с утеса, и так далее. Вы должны рассказать мне больше. В этом месте есть нечто очень странное, и это не только уединенность. Я уверена. Пожалуйста, расскажите мне. Вы должны понять, как мне трудно здесь и даже в некотором отношении ужасно. Расскажите, а не то мне придется просить кого-нибудь еще. — Слова, произнесенные ею, не были продуманы заранее, но когда она произнесла их, то почувствовала, что Ноулан сдался. Он сел. Их колени почти соприкасались на теплой поверхности шершавого камня.

— Я не могу ничего сказать вам.

— Значит, есть что сказать? Но мне необходимо знать, если я останусь здесь, чтобы совершенно не сойти с ума.

— Как все мы, — тихо сказал он.