Книга Твой верный враг - Вивиан Неверсон

7

Взглянув на Майка, Тина обнаружила, что он разглядывает ее, медленно скользя взглядом по лицу, шее, груди. На последнем объекте Майк задержался, прежде чем отправиться в обратный путь. И как Тина ни пыталась скрыть от себя очевидную истину, из этого ничего не вышло. В конце концов она перестала противиться чувственному трепету, возникшему в се теле под воздействием взгляда Майка.

Она застыла на месте с гулко бьющимся в груди сердцем, со смесью ужаса и надежды ожидая, что вот сейчас Майк шагнет к ней и…

— Долгий сегодня был день, — произнес Майк очень спокойно. Затем отодвинул дверцу встроенного шкафа, немного порылся на полках и извлек пижамные брюки. — Не возражаешь, если я первым приму душ? Не хочу сказать ничего плохого о вас, женщинах, но, как правило, вы любите понежиться в ванной. А мне хочется быстренько сполоснуться и поскорее лечь спать.

— Да, конечно. Ступай. — Опешив от неожиданного поворота событий, Тина несколько минут тупо смотрела на дверь, за которой скрылся Майк. Ведь она могла бы поклясться, что он собирался…

Впрочем, о чем это она? Разумеется, ничего такого быть не могло, ведь Майк дал обещание не прикасаться к ней. Во всяком случае, не в каюте. И очень хорошо. Не так ли?

Майк вышел из ванной в пижамных брюках. И все. Больше на нем ничего не было. Босые ноги, обнаженные плечи и грудь. И притом какая великолепная! С множеством приятно бугрящихся мышц и мягкой порослью волосков.

Тина вдруг обнаружила, что жадно рассматривает обнаженней торс Майка. Она поспешно опустила взгляд, понимая, что наверняка уже поздно. Майк все заметил и решил, что… Вот дьявол!

Тина схватила халат и ночную сорочку и молча проследовала мимо Майка в ванную.

Она заперла дверь, прислонилась к ней спиной и несколько минут стояла, тяжело дыша. Подумать только, какая бурная реакция на полуобнаженное мужское тело!

Сполоснувшись под душем, Тина накинула ночную сорочку, а поверх нее — кремовый атласный халат. Выйдя из ванной, она обнаружила Майка лежащим на кушетке с натянутой до пояса простыней. Торс его по-прежнему оставался обнаженным.

Хотя бы ради приличия прикрылся! — захотелось крикнуть ей.

— Очень эротичный халатик, — негромко заметил Майк.

Тина шагнула к широкой кровати.

— Я одеваюсь не для того, чтобы привлекать твое внимание.

— Правильно, меня больше привлекает раздевание.

— Прости, но и этого я делать не собираюсь. — Она выключила свет, затем сбросила халат и забралась под простыню. Немного полежала, глядя через иллюминатор на усыпанное звездами небо и прислушиваясь к плеску воды, потом произнесла:

— Майк?

— Да?

— Мне не верится, что ты в самом деле смирился с правилом…

— Ты имеешь в виду?..

— Да. Не прикасаться ко мне в этой каюте.

— Тебя это как будто удивляет, — заметил Майк.

— Скорее настораживает.

— Я дал обещание и намерен его придерживаться. Хотя мне чертовски жаль, что мы не используем все возможности такой шикарной кровати. — Майк картинно вздохнул. — Однако правило есть правило.

— Надеюсь, ты понимаешь, что оно распространяется на все помещения каюты? Потому что завтра я намерена подольше понежиться в ванне.

— Обнаженная?

— А разве есть иной способ?

— И ты будешь лежать одна?

— По-моему, я ясно сказала.

— И я не смогу даже пальцем тебя коснуться!

— Вот именно.

Наступила продолжительная тишина. Тина решила, что Майк уснул, но вскоре в темноте вновь прозвучал его голос:

— Что ж, если я не имею права до тебя дотрагиваться, может, ты сама сделаешь это для меня?

Тина замерла.

— Что?!

— Сожми свою грудь, — негромко попросил Майк. — И расскажи, что почувствуешь.

— Что?!

— Хочешь, чтобы я повторил?

— Нет!

— Ну, не желаешь, не нужно, — снова вздохнул Майк. — Я и так прекрасно помню, как приятно прикасаться к твоей груди.

— Майк…

— И еще я никогда не забуду, как не мог попасть ключом в замочную скважину номера шеффилдской гостиницы, потому что ты торопила меня.

Тина смутилась, вспомнив, как умоляла тогда Майка поскорее открыть дверь. Потому что, несмотря на вспышку сильнейшего желания, понимала: нехорошо будет, если она примется раздевать Майка прямо в коридоре.

— И когда мы наконец вошли, я сразу стал целовать тебя. А потом просунул руку под плащи блузку и впервые прикоснулся к груди. Это было божественно! Я подумал, что умер и попал в рай.

Тине следовало бы велеть Майку прекратить подобные разговоры, однако что-то помешало ей сделать это.

— Я тогда весь день мечтал оказаться с тобой наедине и покрыть поцелуями тебя всю, всю… И, когда эта надежда осуществилась, тебе понравились мои ласки!

Она не могла с этим спорить. Никогда еще ей не доводилось испытывать столь сильного желания, как в тот день.

— Скажи, — шепнул Майк, — твои соски сейчас отвердели? — Тина вздрогнула.

— Потрогай их, — попросил Майк.

Это безумие! Неужели он в самом деле надеется, что…

— Ведь здесь темно — напомнил Майк. — Вдобавок ты под простыней. Я никогда не узнаю, прикасалась ты к себе или нет. — Он помолчал. — Но не сомневайся, что я живо представлю себе это.

Слова Майка покалывали Тину, словно тончайшие иголочки. Ей бы смутиться или обидеться, но нет — в эту минуту она испытывала… приятное возбуждение, Майк хитер. Он попытался заставить Тину захотеть его. И уловка сработала!

Медленно, стараясь не шуршать, Тина переместила руки под простыней. Затем, легонько сжав грудь, принялась теребить большими пальцами соски.

— Твердые?

Да! Короткое слово так явственно прозвучало в мозгу Тины, будто она произнесла его вслух.

— Не останавливайся, — прошептал Майк. Его хрипловатый голос действовал на Тину гипнотически.

Какое-то сумасшествие… Лежать а одном помещении с Майком и заниматься такими вещами! О чем она думает?

А думала Тина о том, что за последние месяцы ни разу не чувствовала себя такой разгоряченной. За последние четыре месяца, если быть точной.

— Закрой глаза, — прошептал Майк. Она повиновалась.

— А сейчас представь, что это я ласкаю тебя. — Не успел Майк это произнести, как Тину подхватила жаркая волна. Она живо вспомнила ночь в шеффилдской гостинице. То, как ритмично двигалась, оседлав бедра Майка, зажмурившись и полностью отдавшись наплыву волшебных ощущений. Сам Майк в это время беспрестанно ласкал большими пальцами ее напряженно сжавшиеся соски.