Книга Демосфера - Илья Новак

Принесли вино Нате и пиво Дану. Официант был роботом — просто цилиндр на колесиках, с подносом и пластиной кликоприемника. Дан заплатил, прозрачный колпак откинулся, и они взяли бокалы.

Тут же к ним подплыл голобуёк, напоминающий серебристый тазик, над которым вспучился полупрозрачный пузырь. Внутри находился проектор, а пузырь состоял из оргстекла, покрытого пленкой фотополимерной смолы в пятьдесят нанометров толщиной. Микроскопические призмы, вытравленные в полимере лазером, направляли изображения в глаза окружающих — иногда оно оставалось в фокусе, иногда расплывалось.

Данислав поспешно опустил руку под стол, нащупал сенсорную пластину в специальном кармашке на ремне и пробежал по ней пальцами, отключая антивирус: не хватало еще, чтобы тот расстроил буёк, заставил его беспорядочно кружиться над столиками и показывать что-то непристойное на глазах у почтенной публики. Голобуёк покрутился рядом, но они старательно игнорировали его, и автомат улетел.

— Здесь теперь везде машины? — спросил Дани-слав, поглядывая на снующего от столика к столику официанта.

— Отчего же, заведения, где обслуживают люди, еще остались! — произнесла Турби.

Говорила она так, будто сначала тщательно формулировала фразу в уме, составляла слова в правильную последовательность, и оттого звучали они книжно и выспренно. Словно осознавая этот недостаток и желая привнести в свою речь больше живости, Турби делала ударение на последнем слове чуть ли не каждой фразы, как бы ставя интонациями восклицательный знак.

— Город, к сожалению, все больше становится техносферной областью, и официанты-роботы — один из признаков!

— Да-а? — Данислав, подняв брови, огляделся. Сквозь щели между керамическими плитами улицы нет-нет да и прорастала трава, за аркой во внутреннем дворике виднелись чахлые, по самые корни напитавшиеся атмосферным свинцом и цинком деревья.

— Вы из Западного Сотрудничества? — догадалась Турби.

Дан кивнул:

— Вот именно. Понимаете, техно — это же не просто название. Это когда ноосфера полностью вытеснила естественную биосферу. Бесприродный Технический Мир. Живая природа внутри техносферы полностью контролируется. Здесь же… — Он развел руками.

Турби оказалась патриоткой — она выпятила подбородок, нахмурила лобик под льняными кудрями и пошла в атаку:

— БТМ — это тупик!

— Вот так вот круто? — удивился Данислав. — Почему же? Природа в любом случае уже обречена, это еще Альтшуллер сформулировал. Тут вопрос просто в том, чтобы не разрушать, как происходило раньше, а перестраивать.

— Подминать под себя! — обвинила Турби.

— Перепроектировать, — возразил Данислав, отпивая пиво. — Да чем вам техно не угодило, собственно?

— Хотя бы тем, что натура обладает неисчерпаемыми запасами красоты, а у техно этого нет!

— Ну почему же? Видели новый туристический остров от «Турбо-Аэро-Гидро»? Когда на создание ушли такие суммы и в нем принимали участие лучшие умы, получается очень эстетично. Он в самом деле красив.

Турби помолчала, формулируя очередную благоглупость, и заявила:

— Ничто искусственное, ничто, созданное человеком, не сравнится с закатом в горах или Ниагарой! Вы видели Ниагару?

— Видел, а как же. Вполне прилично. Но…

— Это поэзия. И музыка!

— Музыка? Шум там — уши закладывает. Но…

— Я говорю о гармонии!

— Так и я о ней. Несомненно, в водопаде присутствует своеобразная гармония. Но Девятая симфония Баха не хуже. А музыки в природе нет, только случайные шумы, правда? Вот вам пример чего-то чисто искусственного, созданного людьми, но способного быть прекрасным, — музыка.

— Музыка природы чарующа! — отрезала Турби. — Просто не всем дано ее услышать. А вы, Данислав… Серба? Я вспомнила, это ведь ваши родители, Дана и Святослав?..

— Да, — сказал он несколько сухо, поскольку разговоров на эту тему не любил.

— Владельцы «Искусственных садов», компании по организации техносферы! Ясно, почему вы техно защищаете… — Она поймала предостерегающий взгляд Калема, несколько мгновений непонимающе смотрела на него, затем тряхнула головой. — Вы, Данислав, не обижайтесь, но ведь они погибли в катастрофе, когда Глобальный мост обрушился в Коралловое море!

— Не весь мост, а только одна секция, — поправил Дан.

— Это все равно! Я говорю о том, что они… только не сердитесь… всю жизнь работавшие на техно, как раз и стали его жертвой!

— Нет, жертвой людей. Взрыв устроили гвинейцы из Нового Маданга. Люди делают техно злым или добрым, это же ясно.

Гвинейцы, облучившиеся прогрессом соседних народов, быстро и неожиданно для остальных превратились в техноварварское племя крайне агрессивного толка. Они оставались чуть ли не последней на планете народностью с четкой культурно-этнической идентификацией в отличие от большинства других, сначала перемешавшихся, а после разбившихся на автономии, созданные вовсе не по национальному или расовому признаку.

Дан покосился на Нату — та сидела, будто палку проглотила, сжимая ножку бокала. Мизинец оттопырен не был.

— Дорогая, но ты же пишешь стихи, — вмешался Калем. — Поэзия, а? Суслики и бобры не сочиняют стихов, и ветер тоже…

— Я черпаю вдохновение из природы! — сказала Турби и, подумав, добавила: — Поэзия природы божественна! Бог создал жизнь, но дьявола в божественном плане не было — его создали люди. Техно лишено добра. Оно неодушевленно, безжизненно, а природа — одушевленна. Нет, одухотворенна!

— Ну, искины тоже одушевленны, — не согласился Калем. — Да и в природе…

— Никаких искинов нет!

— Ну что ты, Турби… Просто их совсем мало, меньше десятка, и работают они где-то в недрах самых крупных корпораций. А вот так, как Гэндзи, то есть чтоб случайно родившийся искин… вообще единственный раз. Так вот, насчет природы — какое же там добро со злом? Там рациональность, выживание видов, смерть слабейших и больных. А мы о своих калеках заботимся — при помощи той же техники, кстати. Вот завтра поглядишь на Общежитие и решишь, прекрасно оно или нет. По-моему, классно у них получилось. Ну и, если уж твоей… э-э… твоей мысли следовать, Турби, то технологии Общежития как раз «добрые» — потому что направлены на жизнеобеспечение и комфорт людей, которые там будут жить. Люди, освобожденные почти от всех бытовых проблем, смогут отдаться, гм… — он блеснул черными глазами на блондинку и быстро отвел взгляд, — отдаться творчеству, науке, поэзии, в конце концов. Натура такие условия жизни никогда бы не обеспечила, пещера какая-нибудь или там шалаш из веток… Природа лишена комфорта и негигиенична.

Турби, которой через взгляд передалось томительное волнение, овладевшее после второго бокала вина горячей натурой Калема, молчала. Мизинец был оттопырен.

— Кстати, искины, — сказал Дан, радуясь, что Калем сам подвел разговор к этой теме, и спеша завершить невразумительный спор. — Что тут у вас произошло с этим, как его… с Ганджи?