Книга Высокая магия - Илья Новак

– Пятьдесят золотых, – перебил он.

– Сколько? – Я постарался, чтобы голос прозвучал удивленно.

– Полсотни, – повторил Ат. – Эй, Джа, да тебя послушать, все дело – одна сплошная трудность. Мы с малышкой стоим этих денег.

– Сорок.

– Сорок пять.

– Сорок два.

Он скривился.

– Ты торгуешься, как гномиха на базаре. Хорошо, сорок три. Половина – перед выходом.

Я прикинул сумму. На разнице в том, что предлагал Атлас Макинтош и на что согласились каменные, я выигрывал сотню. На Ат’Ланчи – всего семь. Но, с другой стороны, я мог стребовать с эльфа и больше…

– Заметано, – сказал я. – Слушай, не подумай, что я лезу в чужие дела… Любопытно просто. Этот гоблин, Дек, «голова» мантикоры… за сколько вы с ним сошлись, чтобы она легла в пятом раунде? Бои вообще выгодный бизнес, да, Ат?

Он покосился на меня.

– Эге, да ты ж ничего не понял, Джанки. Мы договорились не о том, что Унера ляжет в пятом раунде. Мы договорились, что Ланчи не станет валить ее раньше пятого.

Несколько секунд я смотрел на карлика, соображая, не шутит ли он. Унера раза в два крупнее лярвы, и вообще, она же мантикора… Боевые мантикоры – самые опасные создания на континенте. Но с другой стороны, лярвы встречаются гораздо реже. На всем побережье Ланчи, кажется, единственная, поэтому, возможно, слухи о подвигах лярв не распространены так широко. Впрочем, решил я, хорошо, раз так. Именно такие бойцы мне и нужны.

Я сказал:

– Завтра на рассвете, возле восточных ворот. Ланчи может быстро двигаться по пустыне? Мы с каменными и эльфом будем на камелопадах, вы не отстанете?

Ат покачал головой. Взгляд его опять стал затравленным, он приподнялся в кресле, настороженно глядя по сторонам, и махнул маленькой ручкой, словно отгоняя кого-то невидимого. Борясь с желанием войти в Патину, чтобы увидеть тех, кто донимал карлика, я громко повторил:

– На рассвете возле восточных ворот… – помахал Ланчи и вышел из комнаты.

3

Мне не пришлось возвращаться туда, откуда я проник в городское подземелье. По старой дренажной трубе я обогнул Капище и, миновав под землей несколько кварталов, поднялся наверх.

Ночью на окраине города стояла глухая тишина. Ни одного огонька в окнах редких домов. Все местные орки и большинство людей давно спали, и даже гоблины, ведущие обычно разгульно-ночной образ жизни, уже улеглись. По пути я наткнулся на один из патрулей протекторской стражи, но заметил их раньше, чем они меня, и обошел стороной.

За окраинным кварталом тянулся пустырь, издавна служивший городской свалкой. В темноте, озаренные лишь светом звезд, высились завалы мусора. Стараясь не дышать глубоко, я обогнул приземистую, лохматую гору отбросов, слыша крысиные писки и шуршание. Впереди возник размытый свет, льющийся из лощины между завалами. Подойдя ближе, увидел костер. Рядом стоял птичий загон: деревянный настил, накрытый колпаком из прутьев. В нем спали обученные почтовые квальбатросы. Возле костра, привалившись спиной к дырявому бочонку и вытянув ноги, сидел Лоскутер.

Он подвинулся, я сел рядом. Из бочонка пахло гнилыми яблоками.

– Хорошая ночь, – тихо сказал я.

На его коленях лежало несколько клинков, а один Лоскутер осторожно держал за гарду и чем-то медленно водил по лезвию. Оружие тускло поблескивало в свете костра. Рядом стояла бутылка.

Я взял ее и понюхал. Пиво! Сейчас мне именно этого не хватало, и я с удовольствием отхлебнул. В загоне один из квальбатросов заволновался, что-то коротко курлыкнул и зашуршал крыльями.

Прикоснувшись к острию ногтем, Лоскутер кивнул и взялся за другой клинок. Позади нас пискнула крыса, зашуршала и смолкла.

– Дело есть, – сказал я.

Он медленно повернул ко мне лицо – худое и смуглое, с блестящими глазами и тонкими бровями, горбоносое. Почти без морщин, хотя он раза в три старше меня.

– Расскажи.

Я рассказал все.

Лоскутер уставился на лезвие, которое затачивал все это время. Изящные длинные пальцы пробарабанили по рукояти, и он отложил клинок.

– Ты уверен?

Я опять отхлебнул и передал ему бутылку.

– Уж очень большой куш, Лос. Я бы в жизни на такое не согласился, но… Понимаешь, я смогу больше вообще не заниматься всем этим… тем, чем мне приходится заниматься. На такие деньги можно купить что-нибудь. Крупный постоялый двор, центровой кабак, большой текстильный цех, каретную мастерскую – и еще останется в пять раз больше. После этого вообще не будет никаких забот.

– А гномы? Если прознают, кто их ограбил, и решат отомстить?

– Месть не приносит доходов. Гномы не мстительны, ты же знаешь. Ясное дело, риск есть. Но барыш уж больно велик.

Он откинулся назад, положил голову на бочонок и прикрыл глаза.

– Расскажи еще об эльфе. Ничего не пропускай.

Я рассказал.

– Ты знаешь, я не прикоснусь к боевым заклинаниям, – произнес Лоскутер тихо. – И денег, которые ты за них собираешься выручить, мне не надо. Я не терплю этого, Джанк, всю эту магию…

– Знаю. Но смотри… На каменных я выручу сто золотых. Дальше, Макинтошу придется заплатить Ат’Ланчи не как одному, а как двоим. Я скажу ему, что они стоят сотню. На самом деле я плачу Ату сорок три, выходит – пятьдесят семь плюс сотня. Плюс еще твоих пятьдесят. Ты получишь почти двести монет, Лос.

– Дело не в деньгах, – сказал он.

– Конечно. – Привстав, я показал на загон. – Дело в птицах. На эту сумму ты сможешь построить неплохой загон в городе. Не такой, из прогнивших досок, а настоящий, с кормушками и бассейном с соленой водой. Сможешь хорошо кормить их, купить несколько птенцов этой восточной породы, которых давно хотел заиметь… Они ж дорогие?

– Пятнадцать золотых за птенца.

– Ну вот. У тебя никогда не было таких денег.

Он покачал головой:

– Нет, Джанк. Дело и не в птицах.

Повернувшись, я встал на колени так, что мы оказались лицо в лицо. Он сидел с закрытыми глазами. В загоне опять курлыкнул спящий квальбатрос. Где-то тихо зашуршала крыса.

– Хорошо, – сказал я. – Тогда слушай. Дело не в твоей доле. Дело не в твоих птицах. И дело даже не в моей жадности. Дело во мне, Лос. Я хочу получить эти деньги, но не потому, что мечтаю разбогатеть. Да, мне до сих пор все сходило с рук. Я везучий, но ищейки Протектора уже заинтересовались мною. Кажется, за мной следят. Понимаешь? Прямо сейчас – нет, но, возможно, они просто затаились на время. В любом случае, Микоэль Неклон помнит обо мне и только ждет случая, чтобы… Уж ты-то знаешь, почему он обо мне помнит. Но эти деньги… ты давно говорил: мне пора прекращать заниматься тем, чем я занимаюсь. И вот теперь появилась возможность завязать и смыться из города.