Книга Чернобыльская молитва. Хроника будущего - Светлана Алексиевич

– А я… Я никого не боюсь: ни покойников, ни зверей, никого. Сын приедет из города и ругается: «Что сидишь одна? А как кто задушит?» А что он возьмёт у меня? Одни подушки… В простой хате все уборы – подушки. Как станет бандит лезть, он же голову всунет в окно, а я её топориком прочь. По-нашему, секеркой… Может, и нет Бога, может, другой кто, но там, высоко, кто-то есть… И я живу.

– Зимой дед повесил во дворе разделанного телёнка. И иностранцев как раз привезли: «Дедушка, что ты делаешь?» – «Радиацию выгоняю».

– Было же… Люди рассказывали… Похоронил муж жену, а хлопчик маленький у него остался. Мужчина один… Запил с горя… Снимет с дитенка все мокрое и под подушку. А жена – то ли она сама, то ли только душа её – явится ночью, помоет, посушит и сложит в одном месте. Раз он её увидел… Позвал, она сразу как растаяла… Воздухом стала… Тогда соседи ему посоветовали: как тень мелькнёт – двери на ключ, то, может, скоро не убежит. А она и совсем не пришла. Что там такое было? Кто там такой приходил?

Не верите? А тогда отвечайте, откуда сказки взялись? Это же, может, когда-то правда была? Вот вы грамотные…

– Отчего тот Чернобыль сорвался? Одни бают – учёные виновны. Хватают Бога за бороду, а он смеётся. А нам тут терпи!..

Хорошо мы никогда не жили. Спокойно. Перед самой войной людей забирали… Хватун был… У нас троих мужчин… Приехали на чёрных машинах и с поля забрали, и до сих пор они не вернулись. Всегда мы боялись.

– Я плакать не люблю… Я люблю анекдот новый послушать… В чернобыльской зоне вырастили табак. На фабрике из этого табака изготовили сигареты. На каждой пачке написано: «Минздрав в по-о-следний! раз предупреждает – курение опасно для здоровья». Ха – ха – ха … А наши деды курят…

– Одно, что у меня есть, коровка. Я пошла б и отдала, только б не было войны. Как я её боюсь!

– И кукушка кукует, сороки трещат. Косули бегают. А будут ли они дальше вестись, никто не скажет. Утром глянула в сад – кабаны порыли. Дики. Людей можно переселить, а лося и кабана нет. И вода границ не придерживается, идёт себе по земле, под землёй…

Дом не может без человека. И зверю человек нужен. Все ищут человека. Аист прилетел… Жучок вылез. Всему рада.

– Болит, бабоньки… Ой, как мне болит! Надо тихо… Гроб несут тихо… Осторожно… Не стукнуть о дверь или кровать, ни до чего не дотронуться и не ударить. А то беда – жди второго покойника. Помяни, Боже, душечку их. И царство им небесное! А где хоронят, там и причитают. Тут у нас все – могилки. Кругом могилки… Самосвалы гудят. Бульдозеры. Хаты падают… Похоронщики работают и работают… Закопали школу, сельсовет, баню… Этот самый свет, да люди уже не те. Одно не знаю, если ли у человека душа? Какая она? И где они все на том свете вмещаются?

Два дня дед помирал, за печкой притаюсь и сторожу: как она из него вылетать будет? Пошла корову доить… Вскочила в хату… Зову… Лежит с открытыми глазами… Душа улетела… Или ничего не было? Как же тогда свидимся?

– Говорит батюшка, обещает, что мы – бессмертные. Молимся. Господи, дай нам силы перенести утомления нашей жизни…

Монолог о том, что найдёшь дождевого червяка, и курица радуется. А то, что в чугунке кипит, тоже не вечное.

"Первый страх…

Первый страх с неба упал… Водой плыл… А некоторые люди и много кто были спокойные, как камни. Крестом побожусь! Мужчины, которые постарше, выпьют: «Мы до Берлина дошли и победили». Скажут, как приклеют к стене… Победители! С медалями.

Первый страх был… Утром в саду и на огороде мы находили удушенных кротов. Кто их душил? Обычно они на свет не вылазят из-под земли. Что-то их гнало. Крестом побожусь!

Сын звонит из Гомеля:

– А майские жуки летают?

– Жуков нет, даже личинок где-то не видно. Попрятались.

– А дождевые черви есть?

– Найдёшь дождевого червяка, курица радуется. И их нет.

– Первая примета: где майских жуков и дождевиков нет – там сильная радиация.

– Что такое радиация?

– Мама, это смерть такая. Уговаривайте тату уезжать. У нас перебудете.

– Так мы ж огород не посадили…

Были бы все умные, так кто бы остался в дураках. Горит, ну горит. Пожар – временное явление, никто по тем временам не боялся. Атома не знали. Крестом побожусь! А жили под боком у атомной станции, напрямую – тридцать километров, а если по шоссейке – сорок. Довольны были очень. Купил билет и поехал. Снабжение у них московское – колбаса дешёвая, всегда мясо в магазинах. На выбор. Хорошее было время!

А теперь один страх… Мелют, что лягушки и мошки останутся, а люди нет. Жизнь останется без людей. Мелют сказку с присказкой. А, дурак, кто их любит! Но не бывает байки без правды… Старая это уже песня…

Радио включу. Пугают и пугают нас радиацией. А нам при радиации стало лучше жить. Крестом побожусь! Ты погляди: завезли апельсины, три сорта колбасы, пожалуйста… В деревне! Мои внуки полсвета объехали. Меньшая девочка вернулась из Франции, это же когда-то Наполеон оттуда наступал… «Бабушка, я видела ананас!» Второго внука… Братика её в Берлин на лечение брали… Это туда, откуда на нас Гитлер пер… На танках… Новый свет теперь… Все по-другому… Радиация эта виновата или кто? А какая она? Может, в кино где показывали? Вы видели? Белая, или какая она? Какого цвета? Одни говорят, что без цвета и запаха, а другие, что она чёрная. Как земля! А если без цвета, то, как Бог. Бог всюду, а никто не видит. Пугают! А яблоки в саду висят и лист на деревьях, картошка в поле… Я думаю, что никакого Чернобыля нет, придумали… Обманули людей… Сестра моя со своим мужиком уехали… Недалеко тут, за двадцать километров. Два месяца там пожили, бежит к ним соседка: «От вашей коровы радиация перелезла к моей. Корова падает». – «А как она перелезет?» – «Она по воздуху летает, как пыль. Летучая». Сказки! Сказки с присказкой… А это быль… У деда моего пчелы, стояло пять ульев. Так они три дня не вылетали, ни одна. Сидели в ульях. Пережидали. Дед по двору носится: что за напасть такая? Что за холера? Что-то в природе случилось. А их система, как потом, уже время прошло, объяснил нам сосед, учитель, лучше нашей, разумнее, так как они сразу услышали. Радио, газеты ещё молчали, а пчелы уже знали. На четвёртый день только вылетели. Осы… Были у нас осы, осиное гнездо над крыльцом, никто не трогал, и тут их утром не стало, ни живых, ни мёртвых. Вернулись через шесть лет. Радиация… Она и людей пугает, и зверей… И птиц… И даже дереву страшно, только что оно немое. Не скажет. А колорадские жуки ползают, как и ползали, едят нашу бульбочку, сжирают до листочка, они привычные к отраве. Вот как и мы.

Но как подумаю – в каждой хате кто-то помер… Та другая улица, на том берегу реки… Там все женщины теперь без мужиков, нет мужчин, мужчины поумирали. На нашей улице мой дед живёт, и там ещё один. Мужчин Бог забирает раньше. По какой причине? Никто нам не переведёт, никто не знает этого секрета. А подумать: останься одни мужчины, без баб – тоже не ладно. Пьют, милая моя, пьют. От тоски пьют. Кому умирать охота? Когда человек умирает – такая тоска! Утешиться нельзя. Никто не может и нечем его утешить. Пьют и беседуют… Рассуждают… Выпить, смеяться и бац! – нет. Все мечтают о лёгкой смерти. Как же её заслужить? Душа – единственное живое существо. Моя ты милая… А женщины наши все пустые, женское у них вырезано, считай, у каждой третьей. И у молодой, и у старой… Не все успели родить… Как подумаю… Прошло, как не было…