Книга Тебе держать ответ - Юлия Остапенко

— Нет.

— Почему? Почему нет? Чего ты ждёшь?

— Ещё рано.

Она тяжело вздохнула. Её всегда раздражало его упрямство.

— Пойми, ты не можешь просто держать его здесь силой.

— Почему не могу? Вполне могу.

— Ты погубишь его. Так же, как себя, и как…

— Может, ты права, — сказал он задумчиво. — Может, так было бы лучше. Если бы он умер. Я подумаю над этим.

Она тихонько рассмеялась смехом Камиллы… должно быть, её смехом — Том плохо его помнил, а может, не помнил вовсе и ему только казалось, что и смех у неё должен быть, как у Камиллы, раз уж она украла всё остальное.

— Ты не станешь думать об этом, Том. Ты давно решил и теперь делаешь.

— Спасибо. Польщён твоей верой в мою целеустремлённость.

— Я не говорила, что это хорошо.

— Ну тогда не взыщи.

Она протянула руку и провела ладонью по его щеке. Том почувствовал это прикосновение, будто оно случилось наяву.

— Ты так зарос, — сказала она со смесью ласки и неодобрения. — И загорел. И отощал. Я тебя помнила совсем другим. Что ты сделал с собой?

— Ничего такого, о чём стоило бы жалеть, — ответил он и убрал её руку от своего лица. Она не стала смеяться, но улыбнулась улыбкой Камиллы.

— Адриан не позволит тебе, — сказала она, и это звучало как обещание. — Он не захочет стоять в стороне. Он не такой, как ты.

— Дай-то бог, чтоб не такой, — сказал Том и проснулся.

Он сел в постели и с остервенением потёр лицо ладонями, хотя в этом и не было нужды. Ему казалось, что он не спал вовсе, и почти наверняка так оно и было: только что состоявшийся разговор не был сном, хотя и явью тоже не был. Выбросив его из головы, Том откинул волчью шкуру, служившую ему одеялом в становившиеся прохладными ночи, и встал. Сквозь дверные щели слабо пробивалось утреннее солнце.

Том сделал шаг и легонько пнул босой ногой Адриана, свернувшегося калачиком на полу.

— Просыпайся, парень. День на дворе.

Адриан заныл сквозь сон и скрутился улиткой, натягивая шкуру на голову. Он никак не мог привыкнуть вставать так рано, хотя прошёл уже почти месяц, и каждый день его приходилось поднимать пинками. Том традиционно дал ему несколько минут, как раз успев сходить во двор, справить с ночи нужду и умыться, а потом вернулся и сорвал с Адриана одеяло.

— Подъём, солдат! — заорал он, и начался обычный сельский день, ничем не отличавшийся от предыдущих.

Они пришли сюда три недели назад, аккурат перед летним праздником Эоху. На сам праздник, правда, не попали — после того, что случилось в деревне Эвентри, Том всячески ограждал Адриана от встреч с людьми. Тот, конечно, думал, что дело в обычных предосторожностях, которые предпринимает разбойник, чтоб утаить украденное; Том его не разуверял. Они успели проскочить на земли Сафларе прежде, чем Индабиран добрался до границы; дальше пошли землями Флейнов, клана, по счастью, также остававшегося нейтральным в сваре между главенствующими родами Бертана. Том продал лошадь в Дубовой Роще человеку, стремившемуся как можно скорее убраться оттуда, и таким образом выручил гораздо больше денег, чем мог рассчитывать — почти втрое больше, чем он отдал за кобылу и телегу несколькими днями ранее, когда затеял вылазку в замок Эвентри. Тогда на это ушли все его деньги; теперь он почти роскошествовал и мог не бояться случайных застав и сборщиков податей. Земли Флейнов они прошли без происшествий — Адриан даже не пытался бежать, несколько удивив Тома и немало его обнадёжив. В тот момент ему даже показалось, что изначально он недооценил мальчика, заранее приписав ему глупость, самоуверенность и задиристость всех мальчишек этого возраста, а в особенности — если им повезло родиться в семье главы клана. Но стоило им покинуть Флейнов и ступить на земли Гвэнтли, где Том собирался осесть, начались проблемы.

Мальчишке, видите ли, взбрело в голову, что он должен вернуться и отыскать брата, в счастливое спасение которого он твёрдо верил. Ни как, ни зачем это нужно делать — он, разумеется, не думал и думать не собирался. Ему не было дела, что Анастас Эвентри, если даже его не схватили вычёсывающие местность ищейки Индабиранов, наверняка удрал к лояльным соседям на западе или на юго-востоке, ну а дальше — либо подастся с жалобой к конунгу, либо, что более вероятно, безропотно вольётся в его войско. Ведь пока лорд Ричард Эвентри жив, Анастас остаётся всего только лэрдом — первым наследником главы клана, и не более того. Формально у мальчишки нет никаких прав, в том числе и на требование заступничества. И Адриану, и его брату можно было надеяться лишь на то, что другие кланы, лояльные Фосигану, в достаточной степени возмутятся этим дерзким нападением и, объединив усилия, всё-таки надавят на конунга. Но такие дела не делаются скоро, и в ближайшее время Адриану некуда бежать, потому что не к кому возвращаться.

Всего этого четырнадцатилетний парнишка без малейшего знания жизни, но с ветром в голове, конечно, понять не мог, поэтому Том даже не пытался объяснить. В Гвэнтли он старался не отпускать Адриана далеко от себя и не сводил с него глаз. Ему в этом даже помогали. Байка про непокорного щенка, противящегося посвящению Гвидре, оказалась очень удачной, и на каждом постоялом дворе или хуторе, где они останавливались, хозяева следили за мальчишкой чуть ли не зорче, чем сам Том. Адриан тоже заметил это и попытался сбежать всего один раз, в результате чего едва не был затравлен собаками, которых спустил не в меру ретивый хуторянин прежде, чем Том успел его остановить. К счастью, мальчишка отделался подранными штанами. Том заставил его заштопать их, причём не пускал спать, пока работа не была окончена, потом дал профилактический подзатыльник и простил. Это приключение произвело на Адриана впечатление, и потом он вёл себя тихо до самого Уивиелла.

Они шли в горы, хотя Адриан почти до самого конца об этом не знал. В горах Уивиелл у Тома была хижина с клочком плодородной земли, обустроенной под незамысловатый огород. Он купил её десять лет назад на деньги, оставшиеся у него от продажи всего, что на нём было — благо в те времена он, безмозглый щенок вроде Адриана Эвентри, щеголял в тряпье, стоившем целое состояние. Деревья здесь не росли, скотины он не держал — вернее, держал раньше, но, собираясь в дорогу, всю распродал: ему нужны были деньги, к тому же за животными всё равно некому было смотреть во время его отсутствия. Хижина находилась высоко, и, что важнее, была надёжно спрятана от людских глаз. К ней почти невозможно было пройти, не зная дороги наверняка; сам Том, когда она досталась ему, целую неделю ходил вверх-вниз ущельями и едва заметными тропками, разматывая за собой красную шерстяную нить, чтобы выучить дорогу. Юго-западный склон Уивиелла, отделявший Гвэнтли от северо-восточных равнин, был неприступен, пустынен и безразличен для людей из долины. Даже сами Гвэнтли мало интересовались горным участком своих владений — с тех пор, как сто лет назад в Уивиелле окончательно иссякло золото. Именно тогда здесь стали появляться странные люди, бродившие по ущельям с куда меньшим азартом, чем положено припозднившимся золотоискателям, но упрямо и воровато. Некоторые из них были беглыми каторжниками — даром что прииск иссяк, Уивиеллская каторга осталась и процветала, ибо не было в Бертане лучшего способа неторопливо, но надёжно угробить преступника. Однако другие путники — и их было большинство — про каторгу знали только из обвинительных приговоров, которые выкрикивали глашатаи на городских площадях. И таких людей Том остерегался больше, чем беглых разбойников. Впрочем, ни те ни другие увидеть его не могли — они шлялись внизу, а дом Тома стоял намного выше по склону.