Книга Министерство особых происшествий - Ти Моррис

Внезапно Веллингтон ощутил пронзительную боль. Опустив глаза, он увидел, что руки его настолько сильно сжаты в кула­ки, что костяшки пальцев уже побелели. Расцепив кулаки, он почувствовал, как боль ушла и по рукам разлилось успокаива­ющее тепло восстанавливающейся циркуляции крови.

Глаза его перескакивали с собственных рук на спрятанный журнал, а затем на сидевшего передним разжалованного опе­ративного агента. Каждый из прошедших семи дней сам по се­бе представлял собой колоссальную катастрофу. Если бы не его аналитическая вычислительная машина, Элиза Д. Браун при­вела бы архив в то состояние, в котором он находился четыре года назад. Было непонятно, то ли она в принципе не в состо­янии ничего каталогизировать, то ли просто решила для себя полностью игнорировать его инструкции и все вносить в ката­лог неправильно. Похоже, в своей работе она исходила из принципа, что если на полке есть пустое место, оно идеально подходит для какого-нибудь артефакта. В результате ему при­ходилось либо повторять для себя методические указания по правильному ведению каталогов, либо проверять и перепро­верять свою разностную машину. На пятый день она каким-то образом умудрилась перегрузить ее командами, хотя он спе­циально несколько раз предостерегал ее от этого.

Впрочем, он заметил, что когда к ним приходил агент Кэмп­белл, она становилась внимательнее и ее рабочее рвение про­изводило определенное положительное впечатление. Веллинг­тон никогда бы не подумал, что такое когда-нибудь придет ему в голову, но в душе ему хотелось, чтобы этот австралийский оперативник приходил почаще.

Постоянно повторяющиеся ошибки Элизы Браун и ее изо­щренные способы нарушения субординации в отношении его самого напоминали Веллингтону собственный печальный опыт общения с прекрасным полом в прошлом. До того как его приговорили к совместному заточению с его бывшей спаси­тельницей, а ныне — предвестником всяческих разрушений, произошла серия прискорбных событий, забросивших его в Антарктиду. В отличие от этого своего коллеги-агента, о да­ме, с которой он как-то пил чай месяц тому назад, можно было точно сказать, что она — настоящая леди. Она была просто красавица, и Веллингтон еще подумал, что ему повезло встре­титься с ней глазами через весь зал кафе. Было бы здорово иметь приятеля или даже просто сослуживца, с которым мож­но было бы обсудить последующие действия. Вероятно, это по­могло бы четче увидеть вещи или даже предотвратило печаль­ные последствия. А вместо этого он по собственной глупости отправился после обеда в парк с этой экзотической итальянской красоткой. Пронзительные зеленые глаза... Теперь-то он пони­мал, что ему следовало обратить внимание не только на ее глаза и довольно привлекательный бюст. Ну какая настоящая леди предложила бы пойти в паб в такое время дня, да еще и вызва­лась бы заплатить за первую порцию выпивки? Причем эта пер­вая порция оказалась как раз последним из того, что он помнил.

И вот теперь напротив него сидело заслуженное им нака­зание. Если бы тогда он не решился на миг — всего на один единственный миг — испытать свою судьбу, встретившись глазами с итальянской Венерой, его владения в министерстве не были бы сейчас осквернены присутствием этой колониаль­ной гарпии.

«Терпение, Веллингтон, терпение, — сказал он себе. — Доктор Саунд проделал это с определенной целью, и в этом должен быть какой-то смысл». Он молча смотрел на нее, мыс­ленно повторяя эти слова, словно мантру.

— Что? — рявкнула Браун, поскольку он продолжал пя­литься на нее.

«Должна быть какая-то причина», — уверял он себя. Ли­бо старик уже начал терять былую хватку.

— Я думаю, — наконец произнес Веллингтон, набирая ко­манду на клавиатуре аналитической машины, — нам необхо­димо что-то менять.

Элиза глянула в направлении оставшихся ваз.

— А вы не сунете их в корзинку вместе со своими записями?

— Я еще вернусь к этим горшкам позднее. Возможно, мне удастся перезаписать в памяти место назначения. — Веллинг­тон безнадежно взглянул туда, где стояла последняя ваза, и плечи его печально поникли. — Возможно.

Он нажал клавишу ввода на аналитической машине, и... ни­чего не произошло.

— Велли, — сказала Элиза, закусывая губу, чтобы не рас­смеяться. — В слове «Эльдорадо» нет ни одной буквы «с». Как нет буквы «а» в слове «город».

Он тупо уставился на дисплей.

ЗАТЕРЯННЫЙ ГАРОД ЭЛЬДОРСАДО.

— Ох, пропади оно все пропадом! — засопел он, набирая текст заново.

— А я-то думала, — начала Элиза, которая, склонив голо­ву набок, внимательно следила за тем, как он мучается, — что, вы как архивариус и человек, сконструировавший эту хитрую штуку, должны отлично печатать на машинке.

— Вы можете думать что угодно, — проворчал Веллингтон, продолжая нажимать клавиши одним указательным пальцем, — но у меня не было цели освоить тонкое искусство печатанья в университете или где-то еще. Поэтому. Я. Само. — Бросив еще один взгляд на дисплей, Веллингтон нажал на последнюю кнопку и закончил: — Учка.

Когда система шкивов пришла в действие, он поднялся и на­правился в тень позади агента Браун.

— А теперь, пожалуйста, прошу вас последовать за мной.

Стилет со щелчком сложился. Агент Браун быстро встала из-за стола и двинулась за ним к полкам, где хранились самые последние дела архива. Веллингтон почувствовал проблеск надежды и оптимизма, что, может быть, его нежданная по­мощница все-таки выросла настолько, что начала ценить эту священную для него территорию. Когда он пришел на эту должность, систематизация здесь была, мягко говоря, далека от совершенства, и он взвалил на себя все эти проблемы, как Атлас, в свое время подставивший плечи подземной шар. Как было бы хорошо, если бы он мог поделиться своими достижениями с...

Позади него Элиза Браун нарочито громко выдохнула воз­дух, не слишком изящно выражая свое неудовольствие.

Что ж, ей все-таки удалось найти и ликвидировать течь, вы­зывавшую столько раздражения. А вдруг это было первым ша­гом к тому, что все наладится?

Дойдя до кладки из черного кирпича, отмечавшей конец ар­хива, Веллингтон свернул налево к небольшому лестничному колодцу.

— Эй, Велли!

Он обернулся к Браун. Похоже, ее чем-то заинтересовала сплошная железная дверь, находившаяся в противоположном конце коридора.

— Что там? — Она кивнула в сторону запертого прохода.

— Запретная Зона. Доступ только для директора.

Она повернулась к нему и так удивленно выгнула брови, что в животе у него все тоскливо сжалось.

— Правда? Вы хотите сказать, что в ваших владениях есть уголок, куда даже вам вход воспрещен?

— Ваше присутствие здесь опровергает утверждение, что это мои владения. — Он набрал в легкие побольше воздуха и взглянул вниз, на лестницу. Взяв с крючка над головой за­пасной фонарь, он жестом подозвал Браун. — А теперь, вме­сто того чтобы забивать себе голову мыслями о том, куда нам идти запрещено, почему бы вам не сосредоточить внимание на том, куда нам идти можно и нужно и где мы по-настоящему не­обходимы?