Книга Татьянин день - Юлия Зеленина

– Узнаю это молчание ягнят! – Ксения говорила резко, выпрямив спину. Она смотрела на Тань с отвращением, сердце ее билось учащенно от прожигающей волны злости. И снова молодая женщина не прощала им отчуждения, проваливаясь в глубокую бездну холодного одиночества, в темный пустой мир, в котором ее не понимала ни одна живая душа.

– Мы просто детство вспоминали, – Дунаева виновато улыбнулась, ища поддержки затаившихся за столиком подружек.

– Ага, пьяное! – грубо ответила Баль.

– Да уж не детство. Скорее – отрочество.

– Ну, надо же! Вы, госпожа Борковская, такие слова знаете! – с насмешкой ответила Ксения, разглядывая блестящие побрякушки принарядившейся красотки. Ей очень хотелось уйти с дурацкой встречи «одноклашек», чтобы больше не окунаться в воспоминания – помойку, приносящую столько мук и негативных размышлений. Разъяренная Татьяна, прикрыв свои сокровища одной рукой, из второй соорудила конструкцию из пальцев, посылая обидчицу подальше.

– Браво! – воскликнула Ксюша и громко рассмеялась, запрокинув голову и демонстрируя ровные белые зубы.

– Ну, чего ты цепляешься, а? – Карасева качнула своей огромной шляпой и вопросительно уставилась на сотрясающуюся в волнах смеха женщину.

– Карасева, расслабься, никто ни к кому не цепляется, – голос Ксении звучал сухо, почти без эмоций, маска псевдорадости от «долгожданной» встречи спала.

– Сколько там раз тебе позвонили? – Баля с прищуром уставилась на Ксению, ковыряясь вилкой в зубах. – Девять?

– Уже десять. Не переживайте, подружки, скоро уйду.

Мысленно Ксения перенеслась в далекое прошлое, когда ситуации дружеского игнорирования не были для нее диковинкой, но, несмотря на холод школьных подруг, она отчаянно пыталась влиться в их квартет и стать полноценной частью костяка.

Сердце юной Ксюши бешено колотилось. Она внимательно смотрела на четырех тринадцатилетних девочек, которые переглядывались, пряча улыбки и не желая идти с ней вместе.

– Вы идете, девочки? – тихо спросила Ксюша, внимательно наблюдая за междусобойчиком Татьян. Она видела их игру, но не понимала причины этого поведения.

– Да, конечно, сейчас, – безразлично ответила Таня Баль, складывая туфли в темно-зеленый мешок для сменной обуви. – Мы это… сегодня гулять не идем… Карасик в больницу пойдет, а Дуня помогает маме стираться… У Борковской… свидание!

Баля врала, широко распахнув глаза, украдкой поглядывая на подруг, которые, молча смотрели на Ксюшу и судорожно кивали. Девочка почти безразлично пожала плечами и, ничего не сказав, развернулась и побрела домой одна. Выйдя из огромных дверей школы, Ксюша всхлипнула, и из ее глаз брызнули слезы. Всю дорогу она плакала от обиды и горечи. Это был самый первый раз, когда одноклассницы под руководством опытного дирижера Тани Баль выдворили ее за круг дружбы. Затем это повторялось с завидной регулярностью. Ксения чувствовала себя собакой, которую хозяин в зависимости от настроения то ласкал, то вышвыривал вон.

– Девчонки, честное слово, искренне вам благодарна за этот вечер! – с вызовом произнесла Ксения, вернувшись из мимолетного путешествия в школьные годы. – Как будто мне снова пятнадцать лет! Время молчанок и переглядок. А также липовой дружбы.

– Ну, что ты говоришь?! – Дунаева даже смешно всплеснула руками, как персонаж какой-то деревенской истории.

– Да то и говорю. А вы разве забыли, как вы без меня гулять ходили? – звонким девчачьим голосом воскликнула Ксения. Дымка воспоминаний окутала сознание разозлившейся женщины, которая испытывала приступы удушья, глядя на отчужденные лица Тань. Она как тогда стояла в школьном вестибюле напротив невзлюбивших ее за что-то девочек и вместо того, чтобы гордо развернуться и уйти, как это обычно бывало, зачем-то выясняла отношения, как монеты, выгребая из карманов просроченные обиды.

– Я вообще не понимаю о чем ты, – проблеяла Дуня, снова ища поддержки в присутствующих за столом.

– Как о чем? Я про те удивительные и незабываемые моменты, когда вы меня, дорогие подружки, кидали! Вспомни, Дуня, хотя бы свидание возле кинотеатра «Юность»: когда вы зоопарк ждали.

– Зоопарк? Какой еще зоопарк?! – закудахтали вразнобой четыре голоса.

– Парней из соседнего района. Борковская их где-то подцепила, и договорились встретиться в пять у кинотеатра. После уроков в школе вы общались, а я позже подошла. Не помните?

Женщины удивленно переглянулись и пожали плечами – никто не помнил злосчастное свидание с зоопарком, которое так тревожило воспаленный мозг бывшей одноклассницы.

– Так вот, когда я подошла, вы переглянулись точно так же, – продолжала экскурс в прошлое Ксения, – и Таня Баль очень громко и очень неправдоподобно сказала: «Сегодня гулять не идем, я занята». А я спросила: «А остальные?». А остальные тогда промолчали.

– А, у «Юности», что-то припоминаю…

– Спасибо, Карасик, ты так добра! Если бы не поля твоей безвкусной шляпы, я б тебя расцеловала, – грубо ответила Ксюша.

– Они же все равно были уроды. Зоопарк – сама сказала, – произнесла лениво Борковская.

– Дело было не в этом, ни в самом свидании, а в вашем поступке! Понимаете, как вы меня тогда обидели?! – Ксения прикусила нижнюю губу, на глазах ее навернулись слезы, и она тихо добавила: – Да и не только тогда!

Ксюша хотела, чтобы экзекуция прошла совсем не так: ей виделось, как она бичует бывших школьных подруг хлестко и жестоко, а они даже не сопротивляются и смотрят на нее глазами полными мольбы о прощении. Она представляла себя в этом спектакле разоблачения главной героиней, смелой и гордой, но на деле получилось, что она осталась на роли второго плана, как тогда в далекие юные годы.

– Ксения, так глупо жить детскими обидами! – в голосе Карасевой послышалось сочувствие.

– А я ими не живу… Неужели вы думаете, что все эти годы я только и думала о вас? О своих подружках, пардон, псевдо-подружках.

– Ксюш, ну, было и прошло! – почти пропела Дуня, глаза ее блестели от вина, на лице появилась виноватая улыбка. – Ты же понимаешь, почему тебя не брали на массовые свидания: ведь ты была у нас самая миловидная.

– А я одного не могу понять: зачем вы меня в свою СОТУ брали? Клятвы, трехдневное голодание, испытания выносливости и горячий воск… Зачем это идиотское посвящение? Я же вам тогда поверила! Что вы надежные! Что вы настоящие! Что вы – подруги!

Ксюша с ужасом вспоминала ритуал посвящения в СОТУ. Она позже выяснила, что это всего лишь фикция и одноклассницы просто поглумились над ее желанием стать частью их сообщества. Это было самое болезненное оскорбление за всю ее жизнь. Так искренне поверить и так жестоко обмануться!

– Мы всегда хорошо к тебе относились, – сказала Дунаева утвердительно, но не убедительно.

– Дуня, не надо обобщать! – откликнулась Баль.

– Ну, твоя-то агрессия была обоснована. Ты была самая слабая, поэтому пыталась казаться самой сильной. Ты чувствовала необходимость в том, чтобы держать всех «в кулаке». Будь я размазней, уверена, что прижилась бы! И кличка твоя, и манеры эти грубые – все свидетельствует о слабости, – Ксения торжествовала, наблюдая, как на лице Бали меняются эмоции: негодование, возмущение, непонимание, злость… Красноречивая мимика произвела сильное впечатление на раздосадованную Ксюшу и она громко расхохоталась.