Книга Пари на любовь - Вера Иванова

Перелистывая блокнот, Максим обратил внимание, что у Воробьевой Люды, с которой встречался сам Саня, оценки были невысоки. За красоту стояло четыре, за интеллект — три, и только за коммуникабельность придирчивый казанова выставил «своей» отлично.

Уловив недоумение друга, «тушканчик» понимающе улыбнулся:

— Думаешь, встречаться надо только с «отличницами»?

— Ну, да, — пожал плечами покрасневший Максим. Он действительно автоматически выбирал из списка самых лучших.

— Не согласен. «Отличницы» — это идеал, совершенство. Они как памятники или знаменитости из энциклопедии. Но разве можно нормально общаться с памятником. Или со статьей из энциклопедии. Все время будешь как на экзамене. Или под неусыпным оком родителей. Тебе оно надо. Нет, для жизни нужны девчонки попроще, «троечницы», с которыми и сам человеком себя почувствуешь..

Максим не стал спорить, но про себя подумал, что ему-то как раз нужна как на экзамене. Только с такой сам сможешь стать лучше!

— Народ, а чего Оксанка не пришла? — спросил Шумейко. — У нее сегодня вроде день рождения.

— А тебя что, не позвали? — насмешливо поинтересовался Савкин. — Ты, наверное, и подарок купил, толстый дурачок!

— Это кто толстый? Я? А ну иди сюда, мелочь паршивая! — грозно выкрикнул Шумейко. От шутливой потасовки задрожали стены, посыпалась штукатурка.

— Легче, парни, легче! — приструнил драчунов капитан волейбольной команды Вовик Шустов. — Оксана сегодня не придет, у нее голова болит. И праздновать в этом году не будет, она мне сама вчера сказала.

Сообщение вызвало разочарованные возгласы: день рождения Оксанки привыкли отмечать шумно и весело.

— Ну вот! Такая классная вечеринка сорвалась, — Шумейко с досадой пнул чей-то рюкзак. — Теперь до Риткиного юбилея никаких развлечений. Разве это жизнь?

Максим не участвовал в общем разговоре: информация была настолько потрясающей, что его кинуло в жар. Кроме него, Оксана никого не пригласила! Получается, он будет ее единственным гостем?

Последний раунд

Максим вышел из школы и, подставив лицо неяркому октябрьскому солнышку, вприпрыжку сбежал со ступенек.

— Макс, постой! — ударил в спину голос Даны. — Да постой же!

Вопреки правилам вежливости, парень не остановился, а припустил быстрее — надо было оставить дома вещи и купить открытку и цветы для Оксаны.

Он уже вышел за калитку, когда услышал вскрик и шум падения. Обернувшись, увидел сидящую в луже Дану.

— Все из-за тебя! — сердито бросила девочка. Скривившись, она потирала коленку. — Каблук в трещине застрял. Ты что, не слышал, как я тебе кричала?

— Зачем же бегать на таких каблучищах? — парень помог Дане подняться. — Идти можешь?

Дана попробовала и тут же, охнув, присела.

— Кажется, я ногу сломала, — всхлипнула она.

Чертыхнувшись, Максим нагнулся, обнял ее за талию.

— Хватайся крепче! Вот так.

Вцепившись в его куртку, Дана балансировала на высоченном каблуке.

— Идти сможешь? — он с сомнением посмотрел на мятый испачканный плащ и рваные колготки.

— Только прыгать, — она виновато шмыгнула носом. — Да и то на одной ноге.

— Тогда обхвати меня за шею и двинули!

Они медленно побрели к дому. Идти было тяжело, девочка всем весом висла на плече, да и сумка ее оказалась неожиданно тяжелой.

— У вас дома кто есть? — спросил Максим, отдуваясь.

— Никого. Родители на работе, Лизка на продленке. Да ты не переживай, мне главное до квартиры дойти, а уж там я как-нибудь справлюсь.

Максим украдкой бросил взгляд на часы, потом решительно подхватил Дану под мышки и поставил на ступеньку подъезда.

С его помощью девочка кое-как допрыгала до квартиры.

— Дальше я сама! — сказала она, открыв дверь. — Ты же торопишься?

— Да ладно уж, — буркнул он, сбрасывая рюкзак. — Пара минут найдется.

— Тогда помоги добраться до дивана.

Максим повесил ее плащ на крючок, отвел в комнату.

— Йод на кухне, — сказала Дана, подняв край юбки и озабоченно разглядывая ободранную коленку.

— Может, врача? — парень мялся, стараясь не глядеть на ее ноги.

— Ну и трус же ты! — с вызовом бросила девочка.

Злясь на самого себя, он сходил на кухню, принес йод, ватные палочки.

— Теперь намазывай. Только осторожно, а то я ужасно боли боюсь. Ш-ш-ш! Ой-ой-ой! — запричитала она, а потом замолчала. И когда Максим, от души полив ранку йодом, поднял взгляд, мертвенно-бледная Дана лежала с закрытыми глазами.

— Ты чего? — всполошился парень. Он испугался, что девочка умерла, но та слегка пошевелилась. «Обморок!» — догадался перепуганный «лекарь». Надо найти нашатырь или пошлепать ее по щекам.

Он поднял руку и вдруг увидел, какие красивые у нее губы — пухлые, крупные, как на картине. И тогда, поддавшись невольному импульсу, наклонился и поцеловал их, словно головой ухнул в омут.

Дана вздрогнула и открыла глаза. Во взгляде не было ни страха, ни удивления, только страстное ожидание, и Максим с ликованием понял — можно еще!

— А ты, оказывается, не трус! — прошептала Дана, обнимая его.

ВЕЧЕР

Вечер разбитых надежд

Не находя себе места, Оксана тревожно поглядывала на часы. Минутная стрелка двигалась по кругу, тянула за собой часовую, а Максима все не было. Родителей именинница выгнала из дома уже в половине пятого, надеясь, что гость придет пораньше. Но прошло уже и пять, и полшестого, и шесть — и ничего. Телефон тоже молчал.

Настроение ухудшалось..

Вначале Оксана думала, что Максим просто забыл, что они договорились на шесть. Она решила позвонить и напомнить, хотя ужасно стыдилась. Но по мобильному «абонент временно недоступен», а к городскому подошла мама.

— А разве он не у тебя. — удивилась Алиса Павловна и сообщила, что после школы сын домой не возвращался. В ее голосе послышалось волнение, и Оксана тоже заволновалась — мало ли что могло случиться. Она нашла в справочнике телефоны экстренных служб, принялась обзванивать больницы, но никакой информации о несчастном случае с человеком по имени Бехтерев Максим не поступало..

Тогда волнение сменилось подозрениями. А может, он не забыл? Может, он просто НЕ ЗАХОТЕЛ прийти? Сознательно, специально!

Оксана тут же одернула себя — нет, Максим не такой, он прямой и искренний, не стал бы увиливать, выложил бы все, как есть. Но почему же он не позвонил и не предупредил, что задержится? Снова вспыхнуло беспокойство — а вдруг все-таки что-то случилось?