Книга Третья дама - Нацуки Сизуко

В этой связи немаловажным был тот факт, что окна гостиной в доме Йосими выходили на восток и к тому же были заслонены кроной большого дерева, поэтому в комнате уже днём ощущался недостаток дневного света. Более того, Йосими неоднократно говорил жене держать свет включённым даже днём и всегда сам заботился об этом, обходя дом и зажигая свет.

Таким образом, незажженный свет в гостиной наводил на мысль, что либо убийца выключил его, либо, что более вероятно, учитывая отсутствие света на крыльце и на кухне, где готовился кофе, убийца явился или явилась в дом ещё до наступления сумерек, то есть до четырёх часов дня.

Все эти косвенные улики отнюдь не означали, что девушка, посетившая дом, обязательно должна была быть убийцей.

Фурукава выслушал отчёт порывистого и эмоционального молодого полицейского с убедительной решимостью. Вернувшись в переднюю к госпоже Йосими, он всем своим видом постарался дать ей понять, что готов раскрыть это преступление во что бы то ни стало. Он поставил себе цель выудить из неё имена всех, кто мог ненавидеть Акисигэ Йосими или быть его врагом.

— Я довольно часто бываю по субботам дома, но вчера мне нужно было кое-что выяснить для исследований, и я отправился в городскую библиотеку. — Дайго говорил громче обычного, так как пытался совладать с нервным тиком, от которого дёргался глаз. Нервничать его заставляли отсвечивающие стёкла очков сидящего напротив инспектора Фурукавы.

В воскресенье утром, на следующий день после убийства Йосими, инспектор неожиданно заявился к нему домой чуть позже десяти. День выдался ясный и безоблачный, как и вчера, и только пронизывающий до костей ветер напоминал о приближении зимы. Гостиная в доме Дайго выходила окнами на юг и, хотя она была менее просторна и более дёшево обставлена, чем гостиная в доме Йосими, за неимением под окнами сада с высокими деревьями наполнялась благодатным солнечным светом в погожие дни. Этот солнечный свет сейчас, казалось, исходил от стёкол очков инспектора и от его здорового румяного лица.

— Вчера вечером мы назначили следственную группу для расследования этого дела и провели летучку с целью выяснить, насколько мы приблизились к раскрытию. Летучка длилась до двух часов ночи. Выйдя от вас, я сразу поеду в полицейское отделение западного округа Фукуоки, где ведётся это дело. Сам я живу недалеко от вашего дома, вот и решил заодно заскочить к вам, раз уж это мне по пути. — Так объясняя причину своего появления, Фурукава прошёл в гостиную Дайго.

Пристальный интерес Фурукавы к персоне Дайго был очевиден хотя бы потому, что он уже во второй раз одолевал Дайго вопросами об убийстве. Судя по характеру его вопросов, он явно узнал от госпожи Йосими и от ассистента Ямады об антагонизме, имевшем место между Йосими и Дайго. Услышав вчера вечером новость от Ямады, Дайго сразу же поехал к Йосими домой. Когда он явился туда, там уже вовсю работала полиция и беспрестанно сновали репортёры. В конце концов ему удалось в общих чертах выяснить у Ямады, что произошло, и, ответив на какие-то вопросы одного из полицейских, он вернулся домой.

Полицейские, несомненно, уже были наслышаны о том, что антагонизм между Йосими и Дайго не был делом личной неприязни, а являлся следствием разительной полярности мнений относительно скандала с «Минами фудз». Они также, несомненно, уже знали о грозящем Дайго переводе на Аляску. Только узнав об убийстве Йосими, Дайго сразу же понял, что теперь ему придётся выступить перед полицией как можно убедительнее и постараться описать им свою жизнь как монотонную череду обычных, ничем не нарушаемых серых будней. Постепенно ему всё-таки удалось заставить себя говорить об отношениях с Йосими в довольно беспристрастной манере, даже во время беседы с самим Фурукавой.

Однако Фурукава под предлогом необходимости выяснить кое-какие детали не преминул спросить у Дайго, имеется ли у него алиби на промежуток времени между двумя и пятью часами вчерашнего дня. Тогда-то Дайго и почувствовал, что начинает терять самообладание. И вовсе не потому, что у него не было алиби, а, напротив, потому, что оно было слишком уж безупречным. Поскольку до этого момента он в точности не знал, когда было совершено убийство, то мысль об алиби даже не приходила ему в голову. С другой стороны, он теперь уже осознавал, что его идеальное алиби не было какой-то счастливой случайностью. Его алиби было заранее кем-то тщательно спланировано.

— Значит, вы говорите, что находились в библиотеке с двух до четырёх и даже чуточку больше? Вы были там один? — спросил инспектор Фурукава с вызывающим тревогу спокойствием.

— Да, я был один и провёл всё время в архиве местной истории.

— Да, знаю. Это маленький зальчик сразу слева от входа, не так ли? Я тоже бывал там раза два или три — мне иногда требуется статистика и информация для занятий с нашими новобранцами. — Фурукава задумался, видимо, пытаясь поточнее вспомнить, как выглядит архив. — А после библиотеки вы сразу отправились домой?

— Нет, я зашёл в бар в одном из отелей в центре и немного посидел там. — Тут Дайго не мог сдержать усмешки — настолько забавным показалось ему его собственное поведение, так сильно уведшее его в сторону от кем-то тщательно подготовленного идеального сценария. Поскольку всё происходило днём, то в баре, кроме него и нескольких иностранных парочек, не было никого, поэтому он теперь был почти уверен, что услужливый бармен вспомнит его лицо. Вот уж воистину повезло с алиби!

— Так-так, это интересно. И часто вы так вот ходите куда-нибудь выпить один?

— Нет. Этот случай был редким исключением. Просто вчера я почувствовал себя ужасно усталым после работы в библиотеке. В сущности, я и взял-то всего одну порцию виски с содовой, которую, кстати, недопил.

— Ну конечно, ведь у вас не было особой причины напиваться?

На это, не скрывая резкости тона, Дайго ответил вопросом:

— А в какое время вчера Йосими был отравлен? — В газетах он так и не нашёл более или менее точного определения момента смерти, очевидно, потому, что временные рамки, указанные репортёрами, были довольно размыты.

— Мы склонны наиболее серьёзно рассматривать промежуток между четырнадцатью тридцатью и пятнадцатью тридцатью. На мой взгляд, самое позднее, когда убийца мог совершить своё деяние, это четыре часа, и никак не позже.

— И всё это время жены Йосими не было дома?

— Совершенно верно. Она ездила в Хиросиму проведать свою замужнюю дочь. И тут никаких вопросов не возникает. Кстати, это является только лишь подтверждением нашему предположению, что убийца знал о том, что Йосими будет дома один, и воспользовался возможностью посетить его.

— Выходит, тут велик шанс, что это был кто-то из знакомых Йосими. Кто-то, хорошо осведомлённый о передвижениях и поездках членов его семьи.

— Да, но накануне вечером профессор Йосими был на свадебном банкете. Существует большая вероятность того, что в течение вечера он мог случайно обмолвиться о своих планах на следующий день, и кто-то мог услышать эти слова. Или, если уж на то пошло, преступник мог позвонить ему в день убийства и, таким образом выяснив, что Йосими один, прийти к нему домой.