Книга Короче говоря - Джеффри Арчер

— Доброе утро, Хью, — поздоровался Корнелиус, подумав, что брату, видимо, тоже всю ночь не давали уснуть. — Пожалуйста, проходите на кухню — к сожалению, это единственное отапливаемое помещение в доме.

Проходя по длинному коридору, Элизабет остановилась перед портретом Дэниела.

— Я так рада, что он снова на своём законном месте, — заметила она. Хью согласно кивнул.

Корнелиус уставился на портрет, который не видел после аукциона.

— Да, снова на своём законном месте, — повторил он и повёл их на кухню. — Итак, что привело вас в «Уиллоус» в субботнее утро? — поинтересовался он, наливая воду в чайник.

— Стол Людовика XIV, — нерешительно проговорила Элизабет.

— Да, мне будет его не хватать, — вздохнул Корнелиус. — Но с твоей стороны, Хью, это был благородный жест, — добавил он.

— Благородный жест… — повторил Хью.

— Да. Я решил, что таким образом ты вернул мне сто тысяч, — сказал Корнелиус и повернулся к Элизабет. — Я недооценивал тебя, Элизабет. Подозреваю, это с самого начала была твоя идея.

Элизабет и Хью в недоумении уставились друг на друга, потом заговорили одновременно.

— Но мы не… — произнёс Хью.

— Мы, скорее, надеялись… — проговорила Элизабет.

И оба замолчали.

— Скажи ему правду, — решительно потребовал Хью.

— О? — притворно удивился Корнелиус. — Я неправильно понял то, что произошло вчера утром на аукционе?

— Да, к сожалению, неправильно, — резко побледнев, ответила Элизабет. На её лице не осталось ни кровинки. — Видишь ли, дело в том, что всё вышло из-под контроля, и я торговалась дольше, чем могла себе позволить. — Она немного помолчала. — Я никогда раньше не бывала на аукционах, и когда упустила напольные часы, а потом увидела, как Маргарет по дешёвке приобрела Тёрнера… боюсь, я слегка потеряла голову.

— Ну, ты всегда можешь снова выставить его на продажу, — с притворной грустью сказал Корнелиус. — Это прекрасный стол, и я уверен, цена на него не упадёт.

— Мы уже думали об этом, — ответила Элизабет. — Но мистер Боттс говорит, что следующий мебельный аукцион будет не раньше, чем через три месяца. А в каталоге чётко написано: расчёт в течение семи дней.

— Но я не сомневаюсь, что если бы вы оставили стол у него…

— Да, он предложил нам это, — сказал Хью. — Но мы не подумали, что аукционисты прибавляют к цене ещё пятнадцать процентов, так что фактически мы должны заплатить сто двадцать шесть тысяч пятьсот фунтов. Что ещё хуже, если мы снова выставим его на продажу, они опять удержат пятнадцать процентов от цены, и в итоге мы потеряем больше тридцати тысяч.

— Да, вот так аукционисты зарабатывают деньги, — вздохнул Корнелиус.

— Но у нас нет тридцати тысяч, не говоря уж о ста двадцати шести! — воскликнула Элизабет.

Корнелиус неторопливо налил себе ещё одну чашку чая, делая вид, что погружён в раздумья.

— Хм, — наконец проговорил он. — Мне непонятно, как, по-вашему, я могу вам помочь, учитывая мои нынешние финансовые затруднения.

— Мы думали, раз аукцион собрал почти миллион фунтов… — начала Элизабет.

— Гораздо больше, чем ожидалось, — вставил Хью.

— Мы надеялись, ты скажешь мистеру Боттсу, что решил оставить стол себе, а мы, конечно же, подтвердим, что нас это устраивает.

— Ещё бы, — сказал Корнелиус, — но это не решит вашу проблему. Вы всё равно будете должны аукционисту шестнадцать тысяч пятьсот фунтов и можете потерять ещё, если через три месяца не сумеете продать стол за сто десять тысяч фунтов.

Ни Элизабет, ни Хью не произнесли ни слова.

— У вас есть что продать, чтобы собрать нужную сумму? — наконец спросил Корнелиус.

— Только дом, но он уже заложен, — ответила Элизабет.

— А акции вашей компании? Уверен, если вы их продадите, вам хватит денег, чтобы оплатить комиссионные.

— Но кто захочет купить их? — воскликнул Хью. — Мы же только-только начинаем поднимать голову.

— Я, — ответил Корнелиус.

Оба с удивлением смотрели на него.

— И в обмен на ваши акции, — продолжал Корнелиус, — я прощу вам долг и улажу все проблемы с мистером Боттсом.

Элизабет начала было возражать, но Хью перебил её:

— У нас есть альтернатива?

— Не думаю, — ответил Корнелиус.

— Значит, у нас не осталось другого выбора, — подытожил Хью, повернувшись к жене.

— Но как же так? Мы же столько времени и сил вложили в эту компанию! — запричитала Элизабет.

— Последнее время магазин почти не приносит прибыли, Элизабет, и ты это знаешь. Если мы не примем предложение Корнелиуса, то всю оставшуюся жизнь будем выплачивать долги.

Элизабет, как ни странно, промолчала.

— Ну что ж, похоже, мы договорились, — сказал Корнелиус. — Вы можете прямо сейчас заглянуть к моему поверенному и поговорить с ним. Он проследит, чтобы всё было в порядке.

— А ты уладишь вопрос с мистером Боттсом? — спросила Элизабет.

— Как только вы подпишете документ о передаче акций, я сразу же переговорю с мистером Боттсом. Уверен, мы всё уладим к концу недели.

Хью склонил голову.

— И мне кажется, было бы разумно, — продолжал Корнелиус — они оба с испугом посмотрели на него, — если бы Хью остался председателем совета директоров компании. С соответствующим жалованьем, разумеется.

— Спасибо, — поблагодарил Хью, пожимая руку брату. — Весьма великодушное предложение в сложившихся обстоятельствах.

В коридоре Корнелиус снова внимательно посмотрел на портрет сына.

— Ты уже подыскал себе жильё? — поинтересовалась Элизабет.

— Похоже, с этим не будет никаких проблем, спасибо, Элизабет. Мне предложили за «Уиллоус» гораздо больше, чем я рассчитывал. К тому же аукцион принёс неожиданный доход. Теперь я смогу расплатиться с кредиторами, и у меня ещё останется вполне приличная сумма.

— Тогда зачем тебе наши акции? — резко повернулась к нему Элизабет.

— А зачем тебе мой стол Людовика XIV, дорогая? — ответил Корнелиус, выходя с ними за дверь. — До свидания, Хью, — махнул он брату, когда Элизабет села в машину.

Корнелиус собирался вернуться в дом, но заметил Маргарет, подъезжавшую к дому на своей новой машине, и решил подождать её. Когда она остановила «ауди», Корнелиус открыл дверцу, помогая ей выйти.

— Доброе утро, Маргарет. — Они вместе поднялись по ступенькам дома. — Приятно снова видеть тебя в «Уиллоус». Даже не помню, когда ты была здесь в последний раз.

— Я совершила ужасную ошибку, — призналась сестра, даже не дойдя до кухни.