Книга Переводчик - Александр Шувалов

Подошла официантка с меню. Заглянув в него, Волков понял, почему будущих или несостоявшихся олигархов отсюда не гонят: цена чашечки кофе вполне соответствовала стоимости скромного ужина в заведении где-нибудь за углом.

Как ни уходил Сергей с головой в бизнес, а клиента не упустил. В 20.18 тот покинул «Lex Consulting». Сергей продолжал ждать, очень уж хотелось посмотреть, кто же так умело юридически и в то же время консультационно рулит Малыгиным и его гопой.

В 20.35 дверь отворилась и в сопровождении трех охранников вышел представительный джентльмен.

Охрана, кстати, у него была не то что у придурка-комсомольца – трое прилично и неброско одетых мужиков среднего возраста и телосложения, взяв клиента в классическую «коробочку» (со стороны это выглядело так, как будто они просто идут вместе), приближались к Сергею. Было ясно, что когда-то этих ребят готовило государство, и готовило на совесть. Каждый из этих скромно выглядевших мужиков явно стоил дюжины неумех пошиба малыгинских бодигардов.

Все это Сергей успел рассмотреть в доли секунды. Он быстро опустил голову вниз, прижал к уху телефон и начал что-то торопливо записывать в блокнот, чувствуя, как приливает к лицу кровь. Дело начало принимать ярко выраженный личный характер.

Столь тщательно и профессионально охраняемой персоной оказался старый знакомый, человек, которого Волков был готов в любую минуту загасить совершенно бесплатно или даже приплатив за это, не особо торгуясь. За годы, пока они не виделись, у того поседели когда-то смоляные усы, он окончательно облысел, да и ширина задницы практически приблизилась к размаху Серегиных не таких уж узких плеч. Прикинут он был соответственно времени и месту: неброский темный костюмчик баксов, эдак, за три штуки, небрежно накинутое, сопоставимое по стоимости пальтецо, «скромные» штиблеты в тон и цену. Он шел, бодро помахивая портфельчиком из крокодиловой кожи, весь из себя такой успешный и состоявшийся.

Через какие-то секунды мимо Сергея прошел человек, из-за которого погибла добрая половина его группы и сам Волков едва не составил им компанию.

Как там у попсы: «Ну, здравствуй, Вова»? Привет вам, уважаемый товарищ полковник Литвиненко Владимир Никифорович. Давненько не виделись, и есть все-таки Бог. Только что Вы вальяжной походкой прошли мимо своей неминуемой и очень скорой смерти. Впрочем, долой эмоции, работаем.

Больше всего на свете Сергею хотелось встать и просто, без затей оторвать этому, с позволения сказать, человеку голову. Но, во-первых, это было бы непрофессионально, а во-вторых – просто невозможно. Он прекрасно понимал, что с сопровождающими В. Н. Литвиненко лицами даже ему со всей его подготовкой так легко не справиться... Вот и просидел он с низко опущенной головой, пока лифт не унес персону с охраной с этажа.

Вернувшись домой, Сергей сделал то, чего уже давненько делать не приходилось: извлек из недр холодильника ополовиненную литровую бутылку водки, налил полный стакан и выпил как воду. Через пару минут он повторил упражнение, после чего закурил и долго еще сидел потом на кухне, тупо глядя в окно и допивая что осталось в бутылке, а допив, перешел на виски.

И хотя принятая внутрь доза спиртного заметно превышала гомеопатическую, хмель Волкова особо не накрыл, хотя в итоге он, конечно же, слегка успокоился и даже немного прибрал за собой на кухне.

Засыпал он долго и, несмотря на количество выпитого, с трудом, а разбудили его быстро и грубо. Пятнадцать лет тому назад.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. НАЗАД В ОМЕРЗИТЕЛЬНОЕ

Лирическое отступление третье. Производственное

Старинный чешский городок Мала Страна видел и пережил многое – расцвет и падение Австро-Венгерской империи, мировые войны, социализм, распад Чехословакии. Теперь он переживал наплыв приезжих из бывшего СССР, в основном из республик Закавказья. Не такие и многочисленные, они вели себя шумно и настолько по-хозяйски (если не сказать, по-хамски), что бедным чехам по нескольку раз на день приходилось жалеть о распаде советской империи...

Бывший полевой командир, бригадный генерал и герой независимой Ичкерии, а ныне преуспевающий чешский бизнесмен Муса Дадаев, стоя на площадке у ступеней своего особнячка на Карнелитской улице, не щурясь, смотрел на раннее утреннее солнышко. Да и что щуриться, солнце, можно подумать, вот в родных горах – это солнце! По бокам от него застыли два здоровенных чернобородых охранника, еще двое стояли у дверей. Водители заехавших на тротуар машин: «лексуса» последней модели и громадного, размерами с рейсовый автобус, джипа охраны – перекуривали возле своих авто. Посторонних у особнячка не было, немногочисленные в это время дня прохожие старались за сотни метров обойти его, и Дадаев гордо принимал это проявление естественной человеческой брезгливости за знак уважения.

Какая-то нездорово-полная, можно даже сказать жирная, дамочка на роликовых коньках, в толстой, как у мотогонщика, куртке, в таких же брюках, в наколенниках, налокотниках, шлеме, темных очках во все лицо и с рюкзачком за спиной очень уж не по-спортивному, на полусогнутых ногах, вихляя коньками, съехала с тротуара и покатила по дороге вниз, в сторону Харантовой улицы.

В Чехии, как и во всем остальном мире, не так уж и мало полных людей, и никому не приходит в голову над ними смеяться, неприлично как-то. У горских мужчин свои правила хорошего тона, поэтому охрана при виде «конькобежки» сразу же начала хихикать, а когда та упала, запутавшись в собственных ногах, – визгливо засмеялась во весь голос. Даже Дадаев ухмыльнулся и тут же нахмурился – вид женщины без хиджаба, а в шлеме, не на кухне, а на коньках посреди улицы вызвал в нем законное для истинного кавказца возмущение.

Встав на ноги, незадачливая любительница роликов проехала пару метров и, споткнувшись коньком о конек, опять полетела вниз, на сей раз кубарем, в сторону припаркованных машин. Дадаевская челядь от смеха похваталась за животы. В этом комичном виде они и отправились на встречу с создателем, потому что...

Потому что нелепая толстуха, как-то уж очень ловко перекатившись через плечо, вдруг очутилась прямо перед ними всеми, стоя на колене с «глоками» в каждой руке. И тут же открыла огонь, причем управлялась с оружием она гораздо более ловко, чем каталась на коньках. Огонь велся с двух рук с почти нереальной быстротой и точностью. Первым получил две пули сам Дадаев – в сердце и в живот, потом – находящиеся рядом со стреляющей водители, затем – охранники рядом с Мусой и напоследок – стоящие у дверей, каждый по две пули зараз. Стрельба велась с такой скоростью, что каждый из них получил по нескольку пуль, уже падая мертвым.

Вскочив на ноги, она еще по разу выстрелила в голову Дадаеву из каждого пистолета, хотя в этом уже и не было особой необходимости, положила оружие на мостовую и припустила вниз по Карнелитской, причем довольно-таки быстро и не падая.

Свернув направо и промчавшись по Харантовой улице, она повернула налево. Догнала стайку молодежи на роликах и поехала не торопясь, слившись с их компанией, по Небовийской. Прокатилась так около сотни метров и свернула под арку во двор.