Книга Расстрельное время - Игорь Болгарин

Уваров и в самом деле догадывался, что речь с Бруссо может пойти о возможной эвакуации войск из Крыма, и без адмирала Дюмениля, руководящего всем прибывающим в крымские порты флотом, невозможно будет решить никакие практические вопросы.

Вместе с Врангелем в поездку отправились Кутепов и Шатилов.

Дорога на Таганаш была сильно разбита и «остин», увязая в грязи, ехал медленно, как по пахоте. Вокруг расстилалась серая равнина, по которой брели навстречу такие же серые, измученные люди.

Увидев несколько крытых повозок с красными крестами, Врангель попросил остановиться.

С передней повозки тяжело спустился пожилой медбрат или фельдшер в полушубке, поверх которого был надет испачканный засохшей кровью халат. Увидев перед собой трех генералов, лекарь как-то неуклюже, совсем не по-уставному вытянулся «во фрунт», одной рукой придерживая за уздцы лошадей, чтобы они ненароком не тронулись.

— Откуда? — спросил Кутепов.

— Из-под Сальково. Вчерась с вечера выехали, — доложил лекарь и тут же торопливо добавил: — Уже почти полсуток в дороге. Бинтов нет, лекарствиев нет… И пропитания тоже. Двое преставились…

— Что в Сальково?

— Народу, как на крестном ходе. В Крым пробиваются. Нас, спасибо, через мост пустили без очереди, — лекарь обвел воспаленными глазами генералов и хрипло повторил: — Поистине, крестный ход.

Надежда получить от генералов хоть какую-то помощь или услышать дельный начальственный совет у лекаря быстро улетучилась, и он снова неуклюже забрался в свою повозку. Дождался, когда отъехал «остин» и тоже велел возчику трогать. Под копытами зачавкала грязь.

— Что там, браток? Начальствие, нет? — поинтересовался возчик.

— Генералы…

— И что они?

— Хорошие новости… Скоро Джанкой. Там, в госпитале, натоплено и чистые простыни, — и, подумав немного, добавил: — Сестричек до кажного ранетого приставляют.

Санитарные повозки, покачиваясь на ухабах, медленно тащились по грязи. Лекарь задремал…

«Остин» двигался к передовым позициям. Водителю приходилось часто клаксонить и протискиваться сквозь густой людской поток, состоявший из бегущих от линии фронта беженцев. В основном это были пешие, с тачками, груженными узлами и чемоданами, из-за которых выглядывали любопытные детские глаза. Эти ехали «в никуда» с надеждой где-нибудь приютиться. Южно-украинские пожилые помещики возвращались на загруженных доверху арбах и телегах в свои неприспособленные для зимнего проживании крымские дачи. Промелькнул мимо автомобиля даже фаэтон, гордость какого-то музея.

Возле самого Таганаша «остин» остановился. Дорога здесь раздваивалась. Кто-то из беженцев сворачивал вправо, в надежде затеряться в маленьких крымских селениях, но большинство держало путь прямо, на Джанкой. Здесь можно было уцепиться за какой-нибудь поезд и уехать на нём подальше от этого кошмара.

Генералы высмотрели в толпе испачканных грязью солдат, всё ещё бодрых, весёлых, вероятно, новобранцев, недавних гимназистов. Винтовки они несли на плечах, закинув на них руки.

Присмотревшись к автомобилю, они сняли винтовки с плеч, приняли подобающий солдатам вид.

— Чьи будете? — как-то по-доброму, по-отечески спросил их Кутепов. И этот тон среди ругани и криков обезоружил вчерашних гимназистов. Они на минуту забыли, что являются солдатами, и один из них, видимо, старший по возрасту или же просто душа компании, стал многословно отвечать.

— Я — Сахновский, этот вот — Баранов, тот рыжий — Шагандин. Мы из Мелитополя, из одной гимназии…

— Постой! — остановил гимназиста Кутепов. — Я спросил: чьи вы? То есть из какой воинской части? Кто командир? Куда направляетесь?

— Так нам ничего не сказали, — вступил в разговор ещё один из новобранцев. — Велели прийти всем в гимназию. Там обмундировали, выдали винтовки и велели самостоятельно добираться до Геническа. Добрались. Никто ничего не знает. Один дяденька посоветовал двигаться к Сальково. Пришли… И опять оказались никому не нужны. Теперь идем в Джанкой, сказали, там нас определят.

— Кто сказал?

— Фамилию не назвал.

— Да чего там, — возразил Сахновский. — Вроде генерал Консервов. Что-то в этом роде.

— Может, генерал Канцеров?

— Похоже, — отозвались несколько гимназистов.

— Так вот! — Кутепов обвел их строгим взглядом. — Я, генерал Кутепов, отменяю приказ генерала Канцерова. Следуйте обратно в Чонгар, найдете там кого-нибудь из командиров Третьего Донского корпуса, скажете, что генерал Кутепов велел зачислить вас в корпус. Поняли?

— Чего ж тут непонятного? — ответил за всех Сахновский.

Кутепов нахмурился:

— Скажете там, я велел обучить вас воинским порядкам и дисциплине.

— Скажем, — не очень дружно ответили новобранцы.

— И окапывайтесь там получше. Готовьтесь к обороне.

— Понятно, чего там… Нам показывали, как окопы рыть. Ничего хитрого.

— Правильно рассуждаете, — улыбнулся сидящий рядом с Кутеповым Врангель. — Армией командовать — тоже не велика хитрость. Надо только знать ответы на три коротких вопроса: когда, куда и зачем?

Они поняли, что это шутка, заулыбались.

— Хочу ещё вас спросить, — сказал Кутепов, и они обратили на него свои взгляды. — Вы ведь только из Мелитополя? Что там?

— А чего в Мелитополе! Всё, как было. Рестораны, магазины, синематограф. Ничего такого, — за всех ответил Сахновский.

— Ну а что в народе говорят: красные далеко?

— Откуда им там взяться! Говорят, где-то за Днепром. Не то в Александровске, не то в Екатеринославе.

— Спасибо, что разъяснили, — с легкой насмешкой поблагодарил их Кутепов. Он-то знал, что бои ведутся уже на подступах к Мелитополю. — Ну, ступайте!

Новобранцы развернулись и так же весело и бодро, как шли сюда, пошли обратно, к Чонгару.

Обгоняя их, Кутепов обернулся, сказал им:

— Что вы, как овцы бредете! — и отыскал взглядом самого активного среди них, — Назначаю командиром вот, как вас… Сахновский?

— Так точно.

— Построите всех, и дружно! Можно, с песней!

На одном из многочисленных поворотов дороги Кутепов обернулся. Новобранцы уже выстроились по трое и, кажется, даже запели. А, может, ему только показалось, будто ветер донес до боли знакомое: «Соловей, соловей, пташечка!…»

Молчаливая толпа, двигавшаяся им навстречу, обтекала «остин», как вода камень. Люди с каким-то тупым равнодушием месили грязь.

Среди этого чавканья сотен ног Врангель вдруг услышал необычный посторонний звук, словно где-то там, далеко впереди, катили большую дубовую бочку, наполненную камнями, и они, перекатываясь, глухо отзывались на движение. И ещё это было похоже на поздний осенний гром…