Книга Мертвецкая - Линда Фэйрстайн

— Привет, Алекс, как дела? Насколько я понимаю, у Кестенбаума есть кое-какие предварительные данные по делу этой девицы, и он считает ее смерть насильственной. Правда, пока это не разглашается. Вот вам и версия о несчастном случае, о котором растрезвонили вчера вечером. Не повезло же вам с тем вердиктом на прошлой неделе. Помнишь происшествие на автобусной остановке? Прости, что наши находки не принесли много пользы. Хелен восприняла проигрыш довольно тяжело.

В прошлый четверг одна их моих подчиненных получила оправдательный приговор. Потерпевшую так сильно ударили по лицу, что она не смогла опознать нападавшего. Поскольку через терминал автовокзала Порт-Осорити за день проходят тысячи людей, снять четкие отпечатки пальцев в коридоре, где произошло нападение, оказалось невозможно. Косвенные улики были слишком слабыми, и присяжные в них не поверили.

— Купер приучает своих людей не рассматривать оправдательный приговор как проигрыш, Хэл. Просто Хелен заняла второе место… пришла на финиш сразу за адвокатом защиты. На другой работе она бы получила серебряную медаль. Что тут плохого?

— Я сниму отпечатки пальцев, и что потом?

— Мне нужны копии этих бумаг. Столько, сколько сможешь сделать. Если снимать с них отпечатки бесполезно — тогда оригиналы.

Шерман пинцетом вытащил жевательную резинку из мусорной корзины и положил ее в маленький желто-коричневый конверт, поставив дату и номер бригады криминалистов.

— Я заброшу копии тебе в кабинет. Надо ехать в центр. Только что сообщили о двойном убийстве. Парень в костюме Санта-Клауса совершил налет на магазин пончиков, прикрываясь десятилетним покупателем. У владельца был пистолет. И разрешение. Уложил Санту и одного из его старичков эльфов прежде, чем они успели запрыгнуть в свои сани и смыться.

— Ну разве бывает расклад лучше, а, блондиночка? Дело прекращено вследствие смерти. Преступники отправлены в мир иной — личный Алькатрас господа бога — законопослушным гражданином, зарабатывающим себе на жизнь продажей пончиков. Чмокните его за меня. Ты придешь на вечеринку позже, Хэл?

— Зависит от того, кто выиграет: хорошие парни или плохие. Один круг за мой счет.

Это был ежегодный вечер, когда убойный отдел отмечал Рождество. Несмотря на совсем не праздничное настроение, мы с Чэпменом решили заскочить туда часика на два и пожелать коллегам веселых праздников. Было еще рано, но город уже погрузился во мрак. Пока мы сидели в кабинете Фут, сильно похолодало. Я надела длинные перчатки и подняла воротник пальто. Чэпмен открыл передо мной парадную дверь, и мы побрели в гору, к Бродвею, где осталась наша машина. Деревья на Университетской аллее украшали белые гирлянды, а в некоторых комнатах общежития на подоконниках горели свечи.

Пока прогревался двигатель, я наблюдала за студентами колледжа. Одни группками шли из аудиторий в общежития и столовые, явно не замечая сильного мороза. Другие толпились на широкой лестнице библиотеки Лoy[18]с гигантским праздничным венком на двери. Наверное, подумала я, сейчас они составляют планы на вечер, договариваются встретиться на вечеринках, в барах или квартирах по соседству. Я сразу вспомнила то ощущение неуязвимости, безопасности, рождаемое университетским сообществом, те неограниченные возможности, которые дает неукротимая энергия молодости.

И все же год назад Колумбийский университет потрясла гибель талантливой и знаменитой спортсменки, которую нашли с перерезанным горлом в собственной комнате общежития. Убийцей оказался ее парень, тоже студент. Через несколько часов он бросился под поезд в метро. За год до этого произошло похожее убийство. Тогда жертвой стала способная студентка юридического факультета. Ее убил бывший бойфренд, несколько раз ударил ножом.

Я стала вспоминать все дела с участием студентов из городских колледжей и университетов, мысленно составляя список отношений между жертвой и преступником. Это поможет мне отобрать нужные досье и исследовать факты. Для студентов Королевского колледжа иллюзия святости и неприкосновенности университетского окружения вот-вот развеется.

— Может, заедем ко мне и немножко отдохнем перед званым вечером?

Вечеринка проходила в Арсенале на 66-й улице, всего в нескольких кварталах от моего дома.

— Конечно. Джейк сегодня дома?

— Нет. Он вернется в Нью-Йорк только в воскресенье.

График Джейка Тайлера — политического корреспондента и дублера Брайана Уильямса в «Вечерних новостях» «Эн-би-си» — был еще менее предсказуем, чем мой. Именно такой любовник и был мне нужен. В отличие от остальных, он хоть не жаловался, что во время крупных расследований меня днем с огнем не сыщешь.

Я припарковала машину, и мы поднялись наверх. Только я вставила ключ в замок, как почуяла аромат дугласовой пихты — моей рождественской елки, которую я купила два дня назад по дороге домой. Меня воспитывали, и я соблюдала традиции реформистской церкви. Правда, религиозное воспитание моей матери было совсем другим. Ее предки были финнами, но, выйдя замуж за папу, она приняла иудаизм. В результате наши семейные традиции сочетали в себе элементы обоих вероисповеданий. В начале декабря я зажигала свечи на ханукальной меноре и тем не менее всегда с нетерпением ждала наступления католического Рождества. Я с удовольствием наряжала елку и каждый год заново открывала для себя коробки старинных елочных игрушек, которые мама собирала всю жизнь.

— Пойду приведу себя в порядок. А ты пока займись чем-нибудь полезным. Налей нам выпить, например.

— Не возражаешь, если я позвоню? Я собирался встретиться кое с кем «У Луми», пропустить перед вечеринкой несколько рюмочек с ребятами.

— Конечно, звони. Я их знаю? Пригласи их сюда. Кстати, раз уж будешь звонить, звякни в офис, вдруг пришло окончательное заключение по результатам вскрытия. Потом повесь шарики на верхние ветки, мне туда не дотянуться. И не смотри на кучу подарков. Я еще не закончила заворачивать твой.

Я пошла по своим делам — надо умыться, украсить цветным шарфом черный костюм, надеть каблуки повыше, брызнуть на шею немного «Калеш». Я прослушала сообщения на автоответчике. Звонила Нина Баум из Лос-Анджелеса, оставила обычное приветствие. Звонила одна из моих невесток — я спрашивала, что подарить ее детям на Рождество. Звонил Микки Даймонд, журналист из «Пост», настойчиво умолявший меня сообщить ему хоть что-нибудь по делу Дакоты. Я нажала «стереть».

Поставив на кофейный столик стаканы — с виски «Дьюарс» для меня и водкой «Кетел 1» для себя, — Чэпмен вешал на елку хрупкие игрушки.

— Эта стеклянная птичка с ручной росписью принадлежала моей бабушке. Она высадилась на Эллис-айленде, когда была еще младенцем, перед Рождеством 1900 года, столетие назад. Тогда мой прадед и подарил ей эту птичку.

— Думаешь, она бы одобрила то, чем ты зарабатываешь себе на жизнь?

— Она хотела, чтобы я вышла замуж лет в двадцать и нарожала шесть детей подряд. Ее с ума сводило, что я так и не выучила ее рецепты холодного финского пудинга и пирога с черникой.