Книга Эпидемия - Дмитрий Сафонов

– А если на пальце будет ранка? Или, к примеру, мокрота попадет мне в глаз? А слизистые?

– Смотри, смотри, – лысый весельчак пихнул соседа в бок. – Сейчас…

– Как насчет полового пути? При оральном сексе с носительницей?

– У кого что болит, – отозвался сосед, пряча улыбку.

– Может, я, конечно, утрирую, – говорил Кашинцев. – Но, поймите, заболеваемость – это мультифакторная зависимость. В деревне она будет одной, а в мегаполисе – совсем другой. Не забывайте про метро. Там десять миллионов человек ежедневно обкашливают друг друга. Многое зависит от того, какой день недели – выходной или будни.

– Каким образом? – спросил распорядитель.

Кашинцев, казалось, только того и ждал.

– А поликлиники? В будни там полно народу. Заболевшие попрутся на прием к участковому врачу и обчихают здоровых… Ну, или почти здоровых. Женщин, там, с внематочной беременностью или мужчин с камнями в мочевом пузыре. Предприятия общепита, кинотеатры, вокзалы, аэропорты… – он продолжал перечислять, и сидевшие в зале кивали. Кашинцев, хоть его и «заносило» время от времени, говорил по существу:

– А вы чертите какую-то дурацкую линию, которая может означать все что угодно – вплоть до кривой концентрации сперматозоидов в зависимости от количества зубов.

Распорядитель без устали делал пометки в блокноте; видимо, он недооценил сложность поставленной задачи. Он и те, кто перед ним эту задачу поставил.

Кашинцев рубанул воздух ребром ладони.

– Короче! Я предлагаю прекратить играть в прятки! Мы тут все уже люди взрослые и кое-что в своей жизни видели, включая детское порно.

– Говорите только за себя, коллега! – выкрикнул кто-то из зала.

– А вам уже и не надо, Кирилл Александрович! – отмахнулся Кашинцев. И продолжал:

– Хватит водить за нос. Нам всем хорошо понятно, что этот вирус создан искусственно. Проще говоря – это одно из ваших «изделий». Хотите реальной помощи – раскрывайте карты!

– Что именно вас интересует? – холодно спросил распорядитель.

– Прежде всего – на кого конкретно ориентирован этот вирус? Кого он в первую очередь поражает? Стариков, детей, мужчин, женщин или реальных телок?

– В первую очередь он поражает, – распорядитель старался тщательно подбирать слова, – жителей мегаполисов. Социально успешных, наиболее дееспособных, среднего возраста, без различия пола…

– Ого! – воскликнул Кашинцев. – Интересно было бы узнать, как удалось добиться такой избирательности? Может, вы еще скажете, что в первую очередь он действует на тех, чья фамилия начинается с буквы «А», потом – с буквы «Б» и так далее?

Распорядитель ненадолго задумался.

– Я предлагаю сделать небольшой перерыв, – сказал он. – Сейчас принесут бутерброды, чай, кофе и сок.

Он закрыл блокнот и направился к выходу.

– А мне – пива! – закричал ему вслед Кашинцев. – И пару девчонок. Но только – уже бухих, чтобы не переводить на них продукты!

Охранник, стоявший в дверях, увидел, как лицо распорядителя перекосило от злости.

– Где здесь закрытая линия? – спросил он. – Мне надо позвонить.

– На восьмом этаже, в кабинете директо-ра, – тихо, почти не разжимая губ, ответил охранник. Он испытывал по отношению к Кашинцеву те же самые чувства, что и распорядитель. Будь его воля, он бы давно уже разбил ему голову, или сломал руку, чтобы вел себя как положено.

Но… Относительно Кашинцева их строго-настрого предупредили: «Если кто и сможет хоть что-нибудь сделать, так только он».

И с этим приходилось мириться.

Охранники внесли подносы с нарезанными бутербродами, большие термосы с кипятком, пакеты сока, бутылки газированной воды, кофе, чай, сахар, пластиковые стаканчики и поставили все это на столы президиума.

Ученые оживленно загалдели – частые симпозиумы вырабатывают привычку к фуршетам. Для них было не в диковинку питаться стоя.

Один только Кашинцев негодовал, что вместо симпатичных голоногих официанток им «подсунули одетых мужиков с пистолетами под мышками», чем оживлял полночную трапезу. Он налил себе яблочного сока (несмотря на свой вид и шокирующие заявления, Кашинцев вообще не пил спиртного) и, отойдя в сторонку, наблюдал за коллегами.

Здесь были собраны лучшие вирусологи, микробиологи и эпидемиологи Москвы и Петербурга. «Все штатские, – думал Игорь. – Все открытые ученые». Наверное, в это же время где-нибудь на другом конце Москвы в таком же здании… – или в подземном бункере, кто знает? – собрались военные врачи и обсуждают ту же проблему.

«Зачем позвали нас? – задавался вопросом Кашинцев и сам себе отвечал, – у нас больше опыта, приобретенного на легальных эпидемиях. Военные могут только изобретать смертельные вирусы, но все их разработки – чистое умствование. Ни один военный вирусолог не может проверить правильность своих выводов в реальных условиях. К счастью, он лишен такой возможности. А мы… Мы в чем-то тоже военные. Но мы воюем с матушкой-природой…»

Кашинцев прекрасно понимал ситуацию. Он закончил питерскую Военно-медицинскую академию и получил первичную специализацию как раз на кафедре микробиологии. Из него готовили разработчика бактериологического оружия, но у Игоря хватило ума вовремя отказаться.

Причина была проста. За семь лет учебы ему надоела казарма, и он больше не хотел быть военным. Наверное, Кашинцев ушел бы из Академии еще раньше, но была в его характере одна сильная черта, почти незаметная за напускным разгильдяйством, – любое дело он доводил до конца.

Поэтому Игорь закончил с отличием Академию, прошел первичную специализацию, а уж в ординатуру поступил «гражданскую», от первого Петербургского «меда». Словом, выбрал удачный момент: на этапе ординатуры пути микробиологов военного и гражданского расходились в диаметрально противоположные стороны. Одни учились убивать, другие – лечить.

На кафедре первого «меда» его дела быстро пошли в гору. Еще в ординатуре Кашинцев успел написать кандидатскую. Через два года защитил докторскую по теме «Лизогенная конверсия» и стал самым молодым профессором – в двадцать девять лет.

Вирусы были его подлинной страстью, особенно вирус гриппа, казалось бы, хорошо изученный, но тем не менее продолжавший преподносить сюрпризы.

Сегодня вечером Игорь собирался посмотреть свой любимый фильм – «Мертвец» Джима Джармуша (про девушку он, конечно же, наврал; с ними у него как-то не получалось). Кашинцев удобно устроился в глубоком кресле, поставил рядом табуретку, на нее – электрический чайник, чтобы лишний раз не отвлекаться, и уже хотел нажать на пульт, как вдруг раздался телефонный звонок.

Хорошо поставленный мужской голос сообщил, что за ним сейчас заедут.

– Когда? – спросил изумленный Игорь.

– Через пятнадцать минут, – сказал голос. – Ваш рейс вылетает из Пулково в двадцать сорок семь.