Книга Черный Бумер - Андрей Троицкий

Бобрик решил, что роль юного мужа стареющей сварливой женщины — не его амплуа. Оставил на столе плату за последние две недели, бросил вещи в рюкзак и в зеркальце мотоцикла увидел, как Зинаида, нагруженная сумками, возвращаясь с рынка, неторопливо заходит в подъезд. Бобрик наплел Амбарцумяну, что его выселяют со съемной хаты, даже, охваченный вдохновением, натурально всхлипнул. Армянин махнул рукой: «Ладно, поживи в моей общаге. Пока хату не найдешь. Но чтобы через две недели духу твоего не было. Койки только для строителей».

Минул пятый месяц, а Бобрик до сих пор, экономя деньги, тусуется в этой ночлежке. Мучения подходят к концу, а цель, подержанный итальянский мотоцикл, близка. Народу тут как в солдатской бане, где не бывает свободного места на лавке. На нижнем ярусе обосновался Ахмет, выговорить его фамилию, не сломав язык, невозможно. Он хороший сосед и добрый малый без вредных привычек. Правда, спит с открытыми глазами и разговаривает во сне. И не может вспомнить, в каком году и где именно появился на свет. И когда мылся последний раз, он тоже не знает.

— Шайтан, — тихий придушенный голос доносился снизу. — Ах ты, шайтан…

Достав из-под матраса плоский фонарик, Бобрик свесился вниз, посветил в лицо Ахмета. Показалось, он не спит. Глаза открыты, зрачки закатились под лоб, лицо напряженное.

— Эй, ты чего? — прошептал Бобрик. — Спишь или как?

— Шайтан проклятый, — и во сне Ахмет продолжал переругиваться с бригадиром, который три недели подряд ставил на самые тяжелые работы на бетонном узле. И вдобавок, придравшись к пустяку, наложил штраф, не заплатив за неделю работы. — Что тебе так… Ах ты… У-у-у…

Прошлым утром он говорил, что когда вернется на родину, возьмет третью жену. «Она красавица, — сказал Ахмет. — И умная. Семь классов закончила. Но больше учиться не пойдет, потому что замуж давно пора». Ахмет перевернулся на бок и застонал. Его не одолевали эротические сны, мучили боли в поясницы и язва желудка. Если так дальше, ему не на свадьбе гулять, а лежать на кладбище. Две жены и юная невеста, за которую уже заплачена добрая часть калыма, аж сто пятьдесят долларов, останутся безутешными. И большие деньги пропадут.

— Обнулил меня, кинули и развели, — повысив голос, сказал Ахмет. В Москве он понабрался всяких модных словечек. — Сволочь, скотина…

Бобрик свесился вниз, включив фонарик, направил световой круг на морду Ахмета.

— Слышь, деятель… Ты заткнешься сам или тебе помочь? Заснуть не могу, а ты, блядская муха, языком чешешь. Как на профсоюзном собрании.

Ахмет тяжело засопел и заглох. Бобрик еще четверть часа вертелся на жесткой койке, наконец спрыгнул вниз, натянув штаны и, сунув ноги в резиновые тапочки, по узкому проходу между кроватями пробрался к выходу. Закрыв за собой дверь, сел на пороге ночлежки, выудил из кармана мобильник. На тусклом экранчике высветилось время: первый час ночи. На душе было пакостно. Хотелось позвонить кому-то из знакомых, рассказать об этом Фомине и попросить совета. Может, отменить завтрашнее, вернее, уже сегодняшнее мероприятие? Всех денег все равно не загребешь. И пусть Фомин считает Бобрика трусом и ничтожеством.

Но кого удобно побеспокоить в такое время? Пожалуй, только Элвиса. Живет он один и, как правило, ложится под утро. Но по домашнему номеру никто не ответил, а мобильник оказался отключенным. Бобрик прошелся по темному двору, впотьмах едва не наткнувшись на кирпичную стену, снова присел на ступеньки. Петька Гудков, наверное, уже видит седьмой сон, но лучше разбудить его сейчас, утром у Петьки всегда запарка, секунды свободной нет, некогда словом переброситься. Вопреки ожиданиям голос Петьки оказался бодрым.

— Ты не спишь что ли? — удивился Бобрик.

— Как ты догадлив, мой друг, — кажется, Петька разговаривал, стоя на обочине шоссе. Отчетливо слышны звуки проезжающих мимо машин. — Ты звонишь пожелать мне спокойной ночи? Это так трогательно.

— Не совсем. Есть свободные пять минут?

— Только две. Давай коротко, в телеграфном стиле. Чего там у тебя?

Бобрик сбивчиво, перескакивая с одного на другое, рассказал о визите незнакомца и странном предложении, которое сделал Фомин.

— Блин, жалко этот мужик ко мне не пришел, — вздохнул Петька. — Видно, дороги не знал. Хорошие варианты всегда мимо проплывают. За пять сотен баксов я готов плеваться целый день. В лучшем виде.

— Понимаешь, этот тип… Странный он какой-то. Все это как-то не по масти.

— Слушай, ты объясни, чего ты звонишь среди ночи?

— Посоветоваться.

— Тьфу, блин. Посоветоваться… Ты что, совком убитый? Если откажешься, звякни мне. Приеду вместо тебя. Нужно подобрать деньги, которые на дороге валяются, а он чего-то там бормочет и лепечет. Еще вопросы будут?

— А ты где сейчас? Чего там за машины шумят?

— Я еду на дачу к своей невесте, — ответил Петька.

— На фиг ты катаешься на эту дачу каждый день?

— На этой даче живет моя будущая жена. Без пяти минут.

— Твои пять минут растянулись на два года.

— Оставь эту тему. Так вот, я завернул в одно придорожное заведение немного пожрать. Потому что последний раз ел, кажется, лет десять назад. Тебя устраивает такое объяснение?

— Черт с тобой, катись. Но помни, что нам надо встретиться и поговорить в ближайшее время. Обсудить, что делать дальше. Мы же не можем это так оставить, позабыть все, что видели в этом долбаном сарае. Подробности не для телефона.

— Твое время кончилось. Спешу. Я еще сегодня хочу немного поспать. И если ты не станешь доставать меня ночными звонками, я это сделаю.

В трубке запикали короткие гудки. Бобрик, скурив сигарету до фильтра, поднялся и отправился в обратный путь к своей койке. До утра спать осталось всего ничего.

* * *

Петя вышел из кафешки, залез в седло мотоцикла, прижал рычаг к рукоятке руля и включил первую передачу. Промчавшись первые десять километров по освещенной трассе с приличным покрытием, Петя, издали заметив указатель, повернул направо. Вопреки правилам переключил передачи во время поворота, чувствуя, что мотоцикл начинает заносить, резко набрал скорость и вышел из заноса. Сцепление тугое, на приличной скорости, да еще на извилистых темных дорогах приходилось работать всей кистью, рука быстро уставала. Трасса неслась под колеса мотоцикла, справа темная стена леса, справа кочковатое поле, заросшее у обочины молодыми деревцами. У самого горизонта виднелось несколько тусклых огоньков.

Особо не разгонишься, впереди ни одного фонаря. Однако ночь светлая, над макушками сосен висит полная луна, освещавшая дорогу, словно прожектор. Пришлось тормознуть, когда дорога, резко пошла вниз и в свете фары Петя увидел глубокую выбоину на асфальте, которую не успевал объехать. Он нажал на лапку и заднее колесо на гидроприводе и тормозном диске, уверенно зацепилось за дорогу. Он удержал мотоцикл в наклонном положении, на малом ходу объехал препятствие. Теперь лес слева и справа расстилались темные поля, уже размеченные под застройку загородных коттеджей. Залитая лунным светом равнина напоминала космический пейзаж, но дело портили земные реалии: слева, с другой стороны кювета, выстроились в ряд несколько строительных бытовок, экскаватор и грейдер.