Книга Падение мисс Кэмерон - Хелен Диксон

Дельфина с трудом сдерживала слезы. Грудь стеснило, когда она простилась с сестрами и родителями, у которых было каменное выражение лица. Они даже не обняли ее на прощание и не сказали, что любят ее и желают счастья. Торопливо попрощавшись, она поспешила уйти, чувствуя, что сейчас разрыдается, если еще останется на минуту. Это было выше ее сил.

Карета ехала очень быстро. Наверное, не желая быть запертым наедине с молодой женой в карете, Стивен предпочел поездку верхом в компании мистера Оакли, на огромном черном жеребце, игравшем мощными мускулами под лоснившейся шкурой.

Спустя несколько часов пути колеса загрохотали по мощеному двору гостиницы, где они должны были заночевать. Стивен спешился и, бросая поводья груму, командным голосом велел кучеру быть готовым двинуться в путь завтра утром, в половине восьмого.

— Я вижу, — заметила Дельфина мистеру Оакли, который помог ей выйти из кареты, — что мой муж не в духе. Не сомневаюсь, что он винит меня за то, что помешала ему немедленно отправиться в Плимут. Каким же неприятным препятствием в его глазах я являюсь, хотя, — она бросила на мистера Оакли многозначительный взгляд, — если мы оба начнем искать виновного, скорее всего, увидим его в вашем лице. Вы согласны, мистер Оакли?

Человек, глубоко преданный своему хозяину, сдержанный, которого нелегко выбить из седла, сейчас Оакли покорно склонил голову, ведя ее к входу в гостиницу.

— Боюсь, что это так, миледи. Назовите это ошибкой, но я полностью был дезориентирован всей ситуацией, а главное, местом, где мы встретились, и признаю свою вину. Мне только и остается, что просить вас о прощении, если я невольно причинил вам страдания.

Она улыбнулась. Невозможно было злиться на мистера Оакли, во всех отношениях приятного и дружелюбного человека, преданного своему господину.

— Я прощаю вас, мистер Оакли. А вот прощу ли я своего мужа — это вопрос. Он ведь не занимается специально оскорблением женщин?

— Он никому не желает зла, миледи. За многие годы я узнал, что женщины играют незначительную роль в его жизни. Хотя те женщины, с которыми он встречался, всегда были от него без ума, и это понятно, еще бы не восхищаться — красавец и такой щедрый блестящий офицер.

— Но их восхищение, вероятно, оставило его равнодушным, — холодно предположила Дельфина, глядя на прямую спину своего супруга, который уже входил в гостиницу.

— Боюсь, что да. Мой господин прежде всего солдат, и, как солдат, он не имеет времени и терпения на галантное ухаживание, а его истинные чувства трудно понять, он отлично умеет их скрывать. Его стихия — военная служба, он преображается, когда его страна стоит на пороге войны или, как сейчас, находится в состоянии войны с Бонапартом. Весь день он проводит в седле, проверяет готовность своей части, дает инструкции, он всегда должен знать все, что там происходит, чтобы принять срочные меры, если понадобится. После объезда пишет приказы командирам или составляет новые стратегии. Он встает с рассветом и на ногах до глубокой ночи, пока сон не свалит его.

— Ваша верность ему делает вам честь, мистер Оакли. Но я еще не готова быть снисходительной. Возможно, что его темп жизни и усталость от войны вынуждают его быть грубым, портят характер, поэтому иногда он ведет себя как раненый медведь. Впадает в ярость и набрасывается на женщин…

Она остановилась у входа и взглянула на своего спутника. Он ответил умным взглядом и доброжелательной улыбкой.

— Вы очень гордитесь моим мужем, я вижу это.

— Как я уже говорил, миледи, мы с ним были вместе многие годы и видели и хорошее и плохое, но смею заверить, что господин прежде всего человек чести, что бы ни говорили о нем. Он любит активную жизнь, любит движение, ненавидит застой, поэтому нашел себя в армии. Он с юных лет знает, что ему нужно, и упорно следует своей линии.

— За счет всего остального, из чего состоит жизнь, — например, жена, семья, дом. А теперь, неожиданно женившись, готов бросить молодую жену и поскорее вернуться в Испанию. — Она с трудом сдержалась, чтобы не добавить: «К своей прекрасной сеньорите». Но горечь в ее голосе не осталась не замеченной ее проницательным собеседником.

— Боюсь, что это истинная правда, миледи, но… — в его глазах мелькнул загадочный огонек, — но, мне кажется, что вы скоро измените его жизнь.

Она не смогла ответить на это странное замечание, потому что в этот момент рядом возник сам полковник. Она вдруг вспомнила, что скоро окажется в одной комнате с ним ночью, и ее щеки загорелись от волнения. Она до сих пор не отдавала себе отчета в том, что сегодня их первая брачная ночь и она должна будет разделить с ним постель.

Но волнение сопровождалось не лишенным приятности чувством ожидания. Она не была невинной невестой, которая не знает, что ей предстоит. У нее не было страха, и она знала, чего ждать от него и от себя тоже. Тот опыт, который она получила, позволял ей надеяться разделить с ним страсть, уже на законных основаниях. И ее предательское тело уже ликовало в предвкушении, и приходилось усилием воли подавлять в себе низменные желания, потому что если она не справится с ними, то рискует полюбить без ответа и потерять не только свободу, но и свое сердце.

Они поужинали в переполненном обеденном зале гостиницы и почти не разговаривали за едой, едва обменявшись несколькими фразами, потом сразу поднялись наверх, в свою комнату. Он открыл дверь, пропуская ее вперед.

Она почувствовала напряжение, не зная, чего ждать от него, и невольно бросила взгляд на слишком узкую для двоих кровать. Неужели прошла всего неделя с той ночи, проведенной с ним в гостинице «Голубой вепрь»?

Стивен проследил ее взгляд, увидел, как она смутилась, и улыбнулся:

— Что с вами, Дельфина? Вы вспомнили, как мы с вами уже разделили постель?

Она хотела ответить резкостью, но придержала язык. Теперь она его жена, и надо постараться сдерживать свой характер. Впрочем, кажется, он все-таки ждал ее ответа, поэтому промолчать не удалось.

— Просто не ожидала, что мы так тесно и уютно устроимся с вами в таком месте.

— Были моменты в «Горбом вепре», когда вы не возражали против тесноты и подобного уюта и не только не пытались избежать моего внимания, а даже искали его. — Он приблизился и дотронулся до ее щеки, осторожно, кончиком пальца провел от уха к подбородку, и сразу по ее телу прошла теплая волна, ослабли колени. Он не спускал с нее проницательного взгляда. — Вы бледны, любовь моя. Неужели мысль, что вам придется провести со мной ночь, вас так удручает?

Она с трудом выдерживала этот насмешливый проницательный взгляд, хотела возразить, еще пытаясь ему противостоять, но не нашла что сказать. Не дождавшись ответа, он продолжал:

— Но ведь это старинный обычай, когда жена и муж проводят вместе первую брачную ночь, не так ли?

Наконец она обрела голос:

— Я об этом вполне осведомлена, сэр. Но дело в том, что я еще не готова повторить представление, — солгала она, хоти ее воля ослабевала с каждой минутой, тело уже готово было подчиниться, и только остатки гордости не позволяли этого показать. — Но я пока не чувствую себя вашей женой. Свадебная церемония была такой убогой, что мне нечего будет вспомнить, кроме разочарования. Я не собиралась замуж до тех пор, пока не встречу человека, которого захочу назвать своим мужем. И мечтала, что моя свадьба будет счастливым и на всю жизнь запоминающимся событием, где не будет места унынию и тоске.