Книга Козырь в рукаве - Светлана Алешина

Чудовище мы обнаружили в комнате. Зацепившись всеми четырьмя конечностями, оно раскачивалось на полуоборванной шторе и дико вращало глазами.

Бородин тихо присвистнул.

– Вы что его, озверином кормите?

Я устало бухнулась в кресло. Фимин подарок слетел со шторы, при этом она оборвалась окончательно, галопом описал круг почета по комнате и, прижав уши, вылетел за дверь. Из кухни раздался его протяжный вой. Блин, рыбу-то я на столе оставила! Судя по грохоту, он ее уже обнаружил.

Я осторожно заглянула на кухню. Оседлав пакет с рыбой, монстр яростно вгрызался в полиэтилен.

Подошел Бородин. Мгновение он молча созерцал представшую перед его глазами картину, затем расхохотался до слез.

– Теперь фиг отберешь, – уныло пожаловалась я.

– Ну, это мы еще посмотрим, – он направился к столу. Фимка выгнул спину и зашипел.

– Вы думаете, он знает, что вы из милиции? – ехидно поинтересовалась я.

Капитан хмыкнул.

– Это что такое? – строго обратился он к коту. Тот настороженно прижал уши. – Где ваше достоинство, милейший? Отдай рыбу и быстро со стола.

Давясь от смеха, я на всякий случай придвинулась поближе к стеночке. Паршивец нехотя выпустил свою добычу и попятился.

Бородин махнул рукой.

– Брысь, – сурово сказал он.

Фимка издал протестующий вопль, но, к моему изумлению, спрыгнул на пол, немедленно усевшись около своей миски.

– Прошу, – капитан сделал мне приглашающий жест, а сам отошел к окну. – Кошки независимы, но умны. Они быстро вычисляют, кто слабее их по характеру, а с кем лучше не связываться.

Я быстро разобралась с рыбой, молча переваривая услышанное. А что тут возразишь? Все верно, этот маленький зверь сразу просек, что меня можно безнаказанно терроризировать.

В дверь позвонили. Я вздрогнула от неожиданности. Бородин вопросительно посмотрел на меня, шепотом спросил:

– Вы кого-нибудь ждете?

Я отрицательно помотала головой. Бородин приложил палец к губам, неслышно ступая, подошел к двери, прислушался. Некоторое время снаружи не доносилось ни звука, затем раздался еще один продолжительный звонок. Я испуганно посмотрела на капитана, открыла было рот. Тот покачал головой, сдвинулся от двери в сторону, громко спросил:

– Кто?

Ответа не последовало. Я уже представила, как слетает с петель моя многострадальная дверь, ей уже приходилось переживать нечто подобное. Однако с лестничной площадки послышалось шушуканье, затем звук удаляющихся шагов.

Выждав еще некоторое время, капитан помахал рукой перед «глазком», осторожно приоткрыл дверь. Ни души. Кто бы это ни был, ночные гости ушли.

Бородин запер замок.

– Думаю, этой ночью они вряд ли вернутся. А дверь вам не мешало бы заменить, Ольга Юрьевна.

– Давно собираюсь, – я вздохнула, направилась в комнату, забралась на диван, – да все руки не доходят. Есть хотите?

– Нет, спасибо, – капитан прошел следом, остановился около шкафчика с книгами. – Надеюсь, вы не против, что я не открыл? Предпочитаю не создавать собственными руками дополнительные проблемы только затем, чтобы…

– Потом героически их распутывать, – закончила я.

– Совершенно верно, – капитан улыбнулся, – хотя странно слышать это от вас. Насколько я успел понять, ваше жизненное кредо несколько иное.

Я почему-то нисколечко на него не обиделась.

– Один наш сотрудник тоже так считает. Да вы с ним встречались, – я сладко зевнула, – под аркой.

Бородин усмехнулся, потянул за корешок книгу, полистал страницы.

– Ну что же, думаю, моя миссия на сегодня закончена, – он захлопнул книгу, поставил на место.

– Надеюсь, вы не собираетесь оставить меня здесь одну? – испугалась я. – А если они все-таки вернутся? Я сейчас кофе сделаю, вот только…

– Кстати, Ольга Юрьевна, вы что-то вспомнили у Нины Петровны, собирались рассказать. Что-нибудь важное?

Я опустила голову на подушку, перебирая в памяти наш разговор. Да, действительно, что-то вспомнила… Ах, да, мы Ромку утром хотели заслать в эту контору.

Я моргнула, пытаясь прогнать дремоту, но глаза открыть у меня уже не было сил. Я пробормотала что-то и провалилась в сон.

Мне снилось, что я иду по каким-то руинам, на каждом шагу спотыкаясь об обломки старой мебели, камни и цепляясь одеждой за ветви деревьев и выступы зданий. Темнеет, я пробираюсь почти на ощупь, потому что фонарик остался в машине где-то на другом конце света.

Я делаю неверный шаг, нога соскальзывает, я долго лечу вниз и оказываюсь в колодце, из которого так хорошо видно звезды.

За спиной скрипит дверь, из черноты протягивается рука, ложится мне на плечо.

– А что это вы здесь делаете, Ольга Юрьевна? – ехидно интересуется кто-то. – Нехорошо, нехорошо. Главный редактор все-таки, а даже с котиком справиться не можете. Вот и дверь закрыть забыли.

– И совсем не забыла, – возражаю я, – или забыла?

Я мучительно напрягаю память и просыпаюсь. Но глаз открывать не хочется, потому что я устала и не выспалась.

– Оленька, пора вставать, – щебечет где-то рядом Маринкин голос, – кофе готов.

– Ольга Юрьевна, проснитесь.

Я открываю глаза, вижу взволнованного Ромку. Надо же, у нас что, утреннее заседание на дому?

– Все спишь, подруга, – из коридора появляется Фима, направляется ко мне, – а мент-то липовый.

Маринка решительно преграждает ему дорогу.

– Фима, я вас, конечно, уважаю, но шли бы вы в задницу.

– А я что, я ничего.

– Брысь, противный! – прикрикивает на него Маринка капитанским голосом.

Фима обиженно фыркает, на глазах начинает обрастать шерстью, опускается на четыре лапы и удаляется, оскорбленно помахивая хвостом.

На этот раз я проснулась окончательно, с трудом разлепила один глаз, второй. Откинула плед, которым была заботливо прикрыта, и потянулась. Приснится же такая ерунда. Ни кота, ни Бородина в комнате не было, но мой чувствительный нос уловил доносившийся с кухни аромат свежеприготовленного кофе.

Попытка бодренько вскочить успехом не увенчалась, потому как все тело жутко ныло. Кряхтя, я с усилием поднялась.

Капитана я нашла на кухне, вполголоса он препирался с кем-то по телефону. Фимка мирно дремал на его коленях.

– Мне не кажется, я уверен… Знала бы – сказала… Не думаю… – донеслись до меня обрывки разговора.

Увидев меня, капитан быстро попрощался:

– Все. Да. Скоро буду, – он положил трубку, улыбнулся. – Доброе утро, Ольга Юрьевна. Кофе готов.