Книга Друзья навсегда - Никки Логан

Марк не смотрел на нее, медленно поднимаясь.

Бет проследила за взглядом Марка, который осматривал пляж, где рядом с мертвым детенышем косатки лежала, извиваясь, огромная темная туша.

— Она снова выбросилась на берег, — сказал он, неуверенно отойдя от Бет на несколько шагов. Его голос был хриплым после поцелуев. Или от сожаления по поводу того, что не удалось спасти косатку.

Когда он повернулся и протянул Бет руку, она отмахнулась от него:

— Я не могу, Марк. Мне слишком больно. Иди. Мне нужно передохнуть немного.

Как и прежде, когда они дружили, Марк решил уважать независимость Бет и не стал настаивать на том, чтобы она шла за ним. Так с ней обращался только Марк. Еще один способ продемонстрировать, что он ей доверяет.

Тело Бет охватила боль. Если у Марка нашлись силы, чтобы бежать по пляжу к выбросившемуся киту, наклониться за полотенцем, которым он увлажнял его кожу, значит, силы должны найтись и у Бет.

Они вместе оказались в этой сложной ситуации, готовы они к ней или нет. И Бет не намерена подводить Марка во второй раз. Ведь он единственный человек на свете, который когда-либо ей доверял.

Бет вскрикнула, выпрямляя натруженную спину, испытывая одновременно боль и разочарование и занимаясь самоуничижением. Затем она пошла по пляжу, пошатываясь, обретая силу от жаркого поцелуя Марка.

Глава 5

Марк и Бет провели в молчании час.

Не потому, что они сердились друг на друга. Не потому, что испытывали странные ощущения после поцелуя, который случился так естественно. И не потому, что они пали духом, когда на берег снова выбросилась косатка, над спасением которой они так упорно трудились. Оба прилагали всю свою энергию для того, чтобы поливать водой тело косатки и тянуть ее к воде. Казалось, этой работе не будет конца. По меньшей мере, сейчас над ними не было слепящего солнца.

Теперь косатка могла видеть своего неподвижного детеныша, и Марк задался вопросом, поймет ли она по неподвижности его тела, что он мертв. Приписывать животным человеческие качества одновременно бессмысленно и целесообразно. Бет проследила за взглядом Марка, который смотрел в глаза косатки.

— Зачем они это делают — выбрасываются?

Марк покачал головой:

— Никто не знает наверняка.

Она моргнула от усталости:

— Они хотят умереть?

— Я так не думаю.

— Они не видят берег?

— Некоторые говорят, что из-за электромагнитных помех киты теряют свои навигационные способности.

— А ты как думаешь?

— Не знаю. Я лишь знаю, к чему это приводит.

Бет погладила прохладную кожу косатки:

— Я думаю, она вернулась к детенышу.

Марк кивнул:

— Возможно. Я видел касаток с детенышами, между ними действительно сильная связь.

— Может, она просто хотела умереть.

Бет откинула назад голову и осторожно ею помотала, чтобы снять напряжение. Марк проследил за ее взглядом. Странно было бы не заметить, насколько хороша ночь, несмотря на присутствие смерти и страданий. Это была по-настоящему прекрасная австралийская ночь. На небе было столько звезд, сколько Марк никогда не видел в своей жизни. Млечный Путь сиял во всей своей красе. Было приятно, что кто-то еще, кроме него, радуется этому великолепию.

Бет так далеко откинула голову, что едва удержалась на ногах. Марк дернулся, чтобы поймать ее.

— Мы такие маленькие, — пробормотала она, вернув себе равновесие, ее лицо было по-прежнему поднято к небу. — Как думаешь, есть там где-нибудь такие же Марк, Бет и косатка, борющиеся за жизнь?

— Ну, скажем… такое возможно.

Мысли Бет были обращены к звездам.

— Невозможно верить в то, что жизнь существует только на одной планете, когда вокруг миллион мерцающих огоньков.

— Планет ты не видишь. Только Солнце и Солнечную систему, полную звезд.

Она обратила на него холодный взгляд и долго размышляла над его словами. Марк нахмурился. Речь Бет становилась нечленораздельной, ее веки отяжелели. Вскоре ему придется увести ее из холодной воды. Бет может простудиться.

— Мы такая крохотная, незначительная частичка в чем-то настолько большом, — пробормотала она. — Как мы вообще можем считать, что что-то получается неправильно? Как мы можем делать вывод, что происходящее правильно? Наша жизнь, наполненная переживаниями, всего лишь мерцание взгляда Вселенной. Мы не имеем значения.

Марк перестал поливать водой косатку:

— Здесь и сейчас мы с тобой имеем значение. И правильность жизни не определяется ее продолжительностью. Ее правильность определяется тем, чем она наполнена.

— Наполнена?

— Любовью, радостью. — Он посмотрел на косатку. — Состраданием.

Она наклонила голову, чтобы посмотреть на него:

— Даже если всего на миг?

— Я предпочел бы мгновение наслаждаться истинной красотой, чем сто лет жить обыденно. А ты?

Она моргнула усталыми веками и тихо сказала:

— Из тебя получился бы хороший астронавт.

Марк нахмурился.

— Вспомни четвертый класс школы. Ты хотел быть космонавтом и спасать космическую принцессу… — У Бет постукивали зубы.

Он оцепенело улыбнулся:

— Я годами об этом не вспоминал. Не могу поверить, что ты об этом помнишь.

Она пристально посмотрела в его глаза:

— Я помню все.

Она доводила его до бешенства на игровой площадке, настаивая на том, что будет астронавтом, а не принцессой. Именно тогда формировались ее замашки сорвиголовы. Марк испытал неистовую радость оттого, что Бет держалась за эти воспоминания. Можно предположить, что она не переставала терзаться от мысли, что помешала их дружбе.

Улыбка Марка померкла.

— Расскажи мне о своей маме, — тихо произнесла Бет.

Марк мгновенно насторожился, когда она посмотрела на него в упор.

— Что между вами произошло?

Его сердце глухо заколотилось.

— Разве мы уже не говорили об этом?

— Нет. Я спросила, ты отмахнулся от вопроса.

— Разве тебе это ни о чем не сказало?

— Сказало. О том, что ты не желаешь разговаривать.

— Умница. — Он вперил в нее взгляд. — Но я уверен, тебя ничто не остановит.

Чем сильнее сопротивлялся Марк, тем любопытнее становилась Бет.

— Ничто.

Расправив плечи, он одарил ее самым свирепым своим взглядом. С Бет бесполезно миндальничать.