Книга Охота на царя - Николай Свечин

Как всегда, жандармы и Третье отделение снова упустили злоумышленника; это стало у них уже правилом.

Косаговский перевел дух, посмотрел на Путилина с Мукосеевым и продолжил:

– Мы, здесь сидящие, убеждены, что дворцовая охрана, личный Его Величества конвой и Третье отделение с подчиненным ему корпусом жандармов не справляются со своими обязанностями. Они погубят государя, рано или поздно. И какая мука – сидеть и наблюдать за этим, не в силах что-либо изменить! Мы, полиция исполнительная, ежедневно несущая тяжелую неблагодарную службу по охране порядка и борьбе с уголовным элементом, сделали бы это лучше. Нагни люди, такие, как вы, рискуя жизнью, защищают здоровье и имущество подданных всех сословий, пресекают грабежи, арестовывают самых неуловимых и опасных злодеев. Но... нас не привлекают к охране государя.

– Почему?

Директор департамента еще более понизил голос:

– Потому, что наш министр... он... он...

Косаговский запнулся. Ему помог Путилин:

– Мздоимец он, вот кто.

– Мздоимец? – поразился Лыков. – Министр внутренних дел берет взятки?

В кабинете повисла тягостная тишина. Алексей был ошарашен услышанным. Каргер, не имеющий других доходов и живущий только на жалованье, как ребенок, радовался полученной от государя ренте. А уж его-то богатое ярмарочное купечество как только не пыталось развратить! Полицмейстер честен, но его министр – нет...

Красный как рак, тайный советник продолжил:

– Лев Саввич Маков своей деятельностью дискредитирует министерство, важнейшее в системе государственного управления. Слухи о его прегрешениях дошли до государя; репутация всего нашего ведомства подмочена. Поэтому сейчас, когда мы могли бы защитить императора, нагла помощь им отвергается. Конечно, во всем мире имеет место противоборство полиции и секретных служб. Есть оно и у нас. Эта дворцовая полиция на пару с Третьим отделением – хреновые охранники, со всей их напускной таинственностью, безотчетно расходуемыми огромными суммами, апломбом и тщетно скрываемым дилетантизмом. Мы – лучшая служба империи. Летучий отряд Мукосеева постоянно выпрашивается у меня различными ведомствами для особо опасных дел: начальником корпуса жандармов – для ареста бомбистов, экспедицией государственных бумаг – для сопровождения денежных поездов, наместником на Кавказе – в целях поимки наиболее ловких абреков. Иностранцы тайно от своего общественного мнения частенько прибегают к нашей помощи… Но к охране собственного государя выдающиеся силы отряда не допускаются!

– Прошу прощенья, ваше превосходительство, – воспользовался очередной паузой Лыков. – Я не знал только что изложенных вами обстоятельств. Ради защиты жизни Его Величества я, безусловно, отброшу все свои личные интересы и планы, и вы можете располагать мною так, как того потребуют интересы дела. Но чем я могу быть полезен сейчас, когда нас не зовут?

– Пока не зовут. Скоро все изменится. Граф Лорис-Меликов готовит, совместно с сидящими здесь людьми, реформу полицейского дела в России. Сведения эти сугубо секретные, но вы, как человек, нами избранный, должны их знать. Уже нынешним летом будет создан новый департамент государственной полиции, подчиненный министру внутренних дел.

– Макову?

– Министру. Маков будет переведен начальником другого ведомства, которое вскоре упразднят. Льва Саввича тихо сплавят в Государственный совет, а по прошествии некоторого времени он ответит за свои преступления…[8]Министром внутренних дел станет граф Михаил Тариелович, который после короткого промежутка объединит два полицейских департамента в один. Все полицейские силы, все охранные функции будут централизованы в одних руках. Более того, корпус жандармов также подчинят новому департаменту.

– А как же Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии? Оно смирится с отобратием у них жандармов?

– Третье отделение будет упразднено… (Лыков не удержался и воскликнул: «Наконец-то!»), и мы очень тщательно будем отбирать бывших его сотрудников в наш новый департамент. Может, возьмем кого, а может, и нет… Поэтому, Алексей Николаевич, возвращайтесь, так и быть, в Нижний Новгород, но будьте готовы к новому вызову в столицу. И это будет уже тот самый вызов, от которого верный слуга государя не отказывается.

– Слушаюсь, ваше превосходительство! – вскочил и вытянулся по-армейски Лыков.

– Проинформируйте о нашем разговоре и готовящихся изменениях Николая Густавовича и Павла Афанасьевича. Больше никому ни слова! До встречи в этом кабинете.

Глава 5

Случай с доктором Милотворжским

Вид на кремлевскую стену с Нижнего базара.

В первый же день по возвращении домой Алексей отнес свои золотые часы с монограммой министра Макова в отделение Императорского человеколюбивого общества и попросил обратить их на нужды благотворительности.

Каргер и Благово не менее его были подавлены теми новостями, которые Лыков привез из Петербурга. Готовящаяся реорганизация полицейской службы под началом императорского любимца была ими безусловно одобрена; необходимость объединения в одном центре всех охранительных и розыскных сил не требовала доказательств. Их пугало и угнетало другое: успеют ли? Слова осведомленного Косаговского том, что объявлена «охота на царя», глубоко поразили и старого служаку Каргера, и столбового дворянина, помещика и сыщика Благово.

Павел Афанасьевич однажды в далеком 1868 году участвовал, по службе, в охране наследника при посещении им Нижнего Новгорода. Дилетантизм людей, ответственных за жизнь цесаревича, тогда поразил его. Дворники, хоругвеносцы и отставные гвардейские солдаты шпалерами стояли вдоль улиц, изображая простой народ, готовый отдать жизнь за царского сына. Сурово и торжественно обороняли они проезд от неведомого врага, но достаточно было человеку с барским лицом подойти к «охранителям», как те расступались. Охотно разбалтывали, когда и куда поедет наследник, где в подворотнях спрятаны полицейские отряды, указывали переодетых сыщиков… А питерские чины дворцовой охраны, с огромными револьверами на виду, важно ходили вокруг цесаревича со свитой и властно расталкивали зевак. Этот жиденький «последний заслон» больше всех поразил Благово. Секторы контроля не перекрывали друг друга, самодовольные столичные ферты уходили с поста любезничать с барышнями, а списка допущенных не было даже у начальника охраны, и к сопровождающим наследника лицам примазывались все кому не лень. Похоже, с тех пор мало что изменилось, и когда на цареубийство пошла целая организация… Никакой Лыков, пусть даже и с чугунными кулаками, не защитит венценосца, если порочна сама система обеспечения его безопасности.

Но пора было возвращаться к делам службы. Дав Алексею отдохнуть полдня, Благово вызвал его к себе и ехидно сказал: