Книга Не могу отвести глаза - Кейси Майклз

— Не знаю. — Она взглянула на Бренду и пожала плечами. — Не знаю наверняка. Но мне кажется, он меня любит. У нас что-то вроде соединения двух старых семей.

— Ах, милая, это дурно пахнет.

Шелби полезла в карман за платком. Сочувствие Бренды опять спровоцировало слезы. Но эти слезы оказались очистительными.

— Точно. Но я могу и ошибаться, — с надеждой добавила она. — То есть Паркер может любить меня. Он просто не знает, как это надо делать. А Сомертон говорит, что все будет прекрасно, что это блестящая партия. И… и мы уже выбрали столовый фарфор.

— К черту фарфор! — приободрила ее Бренда. — Завтракай. Видит Бог, немного мяса на костях тебе не помешает. Вот хорошая девочка… ешь как следует. Теперь давай потолкуем о том, что нам делать, хорошо? Если ты хочешь пожить несколько недель самостоятельно и посмотреть, найдет ли этот твой Паркер тебя, весь в тревоге, и скажет, что жить без тебя не может, тогда мы должны подыскать тебе работу, пока он не сыграет свою роль отважного рыцаря, правильно?

— Работу? Бренда, ты не найдешь мне работу. Моя специальность — французская литература. Кроме того, я никогда и дня не работала в своей жизни.

— Никогда? Ни фига себе! А тебе сколько — двадцать четыре, двадцать пять? Вот бы мне так повезло! Я вкалываю, хотя и по полдня, с шестнадцати. Ладно, обмозгуем это. Ты даже не представляешь, каким болванам мне удавалось найти работу. Ты же должна что-то уметь, Шелби.

— Шелли, — перебила ее Шелби. — Сомертон будет искать меня, поэтому мне лучше оставаться Шелли Смит. Верно?

Бренда пожала плечами, уже погрузившись в стоявшую перед ней задачу.

— Как тебе удобнее, Шелли. А теперь скажи, какие у тебя есть навыки, а я посмотрю свои досье, когда приду на работу. У тебя, конечно, есть карточка социального страхования? То есть богатым людям она ведь все равно нужна?

Шелби улыбнулась, ей очень нравилась новая подруга.

— Да, нам она все равно нужна. Знаешь, Джим был прав. Нет ничего лучше маленького городка.

— Джим?

— Наш шофер, — пояснила Шелби. — Он жил в Восточном Вапанекене и рассказал мне, как они с дочерью были здесь счастливы, как им не терпится вернуться сюда, когда Сьюзи окончит колледж.

— О, Джим Хелфрич! — кивнула Бренда. — Как грустно, что умерла его жена. Мы знали, что он переехал в Филадельфию, чтобы быть поближе к Сьюзи. Ваш шофер, говоришь? Да, мир точно тесен. Шофер. Значит, ты не шутила? Значит, у тебя действительно денег куры не клюют?

— Куры не клюют… О да. Полагаю, можно так сказать. Но не сейчас, Бренда, поэтому я и хотела бы узнать, сможешь ли ты найти мне работу. Ничего постоянного, понимаешь, так как даже дядя Альфред не убедит Сомертона в том, что мне следует пожить самостоятельно больше нескольких недель. Да, мне придется вернуться домой, Бренда. Рано или поздно, но придется.

— Сомертон — это твой брат? Ну да, конечно. И дядя Альфред. И Паркер. Прямо как имена из какой-нибудь книги. Не знаю, Шелли, но, по-моему, многие люди сейчас по-настоящему волнуются за тебя.

Шелби стиснула зубы.

— Они так волнуются обо мне, что Сомертон приказал разрезать мою кредитную карточку, — напомнила она новой подруге. — Теперь я обязана доказать, что способна выжить сама, причем так же, как девяносто девять процентов людей в мире, ежедневно работая и платя за все. Я не вернусь домой с поджатым хвостом, Бренда. Раньше я узнаю настоящую жизнь, чтобы у меня остались воспоминания.

— Угу, угу, воспоминания. Поняла. — Бренда взглянула на Тони, который вышел в зал ресторана из кухни. — А вот идет решение твоей первой проблемы, Шелли. Не знаю, почему я не подумала об этом раньше, хотя последние две недели без конца выслушивала жалобы Тони на Тельму, что она посмела поехать повидать своего первого внука. А теперь быстренько ответь — ты же ходишь на приемы, верно? Богатые, вероятно, постоянно устраивают приемы, им нравится выступать в роли хозяев, принимать гостей и все такое?

— Ну да, я была хозяйкой нескольких приемов. И в прошлом году устраивала бал для детской больницы Святого Христофора. А что?

— Увидишь. Тони! Эй, Тони… можешь подойти на минутку?

Шелби смотрела, как к ним приближается неуклюжей походкой высокий худой мужчина лет сорока, в клетчатых бермудах, зеленой рубашке команды «Орлы Филадельфии» и засаленном белом фартуке.

Рост у него был не меньше шести футов и пяти дюймов, хотя он казался ниже, поскольку слегка сгибал ноги в коленях и сутулился так, словно все время проводил за столом, слишком низким для него. С гривой рыжих волос, узкими плечами, длинным, неправильным лицом, Тони выглядел так, будто только готовил еду, но никогда не ел.

— Что у тебя, Бренда? — спросил он, остановившись у их стола и совершенно не обращая внимания на Шелби. — Мне нужно вернуться, пока Хулио не бросится на Табби с ножом. Говорю тебе, если бы у меня была хоть одна официантка, знающая, как записать заказ и ничего не напутать…

— Вот был бы рай, да, Тони? — Бренда ухмыльнулась. — Позволь кое-кого тебе представить. Моя новая подруга, Шелли Смит. Она хостесса[2].

— Бренда, я… — Шелби вздохнула и протянула руку. В конце концов, она же хотела приключений. А тут уж будет, о чем рассказать внукам; воспоминание об этом вызовет у нее улыбку, когда она будет слушать выступление какого-нибудь струнного квартета и притворяться, что ей совсем не скучно. По крайней мере так и произойдет, если Бренда осуществит свой план. — Как поживаете, мистер…

— Просто Тони, — бросил мужчина, словно не заметив ее протянутой руки. — Где вы работали?

— Где? — повторила Шелби и тут же почувствовала пинок Бренды под столом. — В Филадельфии, — сказала она, — Я работала… была хостессой в Филадельфии.

— В Филли, да? Да что они там знают о том, как вести такое загруженное заведение? Ну да ладно. Мне нужен человек всего на пару недель, пока Тельма не соизволит притащить свою задницу назад из Оклахомы. Работа с полудня до девяти, шесть дней в неделю, выходной — вторник. Можете начать сегодня.

— Сегодня? Но… но вы совсем меня не знаете.

— За вас ручается Бренда. Мне этого достаточно. Тони развернулся и, волоча ноги, направился к Табби.

Он на ходу объяснял ей, что техасские гренки и просто гренки, смоченные во взбитом яйце с молоком и обжаренные в масле, не имеют ничего общего, и когда, черт побери, она это уразумеет, проклятие!

— Э… очаровательный человек. — Шелби с трудом проглотила вставший в горле комок.

— Это все одни слова. — Бренда взяла чек, который Табби бросила , на их стол, пробегая мимо и бормоча себе под нос, что ей незачем терпеть оскорбления, поскольку есть чем заняться в жизни, кроме как сносить оскорбления. — Все они по-настоящему любят его. И посетители тоже. Сказать по правде, мне кажется, они все это разыгрывают специально. Иначе все они уже давно друг друга поубивали бы. Между прочим, он оплатил Тельме дорогу до Оклахомы, только не хочет, чтобы кто-то об этом знал. Ты просто не уступай ему, не тушуйся, не принимай то, что он говорит, близко к сердцу, и все будет прекрасно. Просто прекрасно.