Книга Дело Сен-Фиакр - Жорж Сименон

Неужели вновь начнется паника? Священник тем временем читал литургические молитвы, время от времени приостанавливаясь, чтобы перевести дух:

— Месса окончена.

Интересно, сколько времени длилась заутреня? Похоже, не более двенадцати минут. Прихожанки уже поднялись со скамей. Кюре читал последний отрывок из Евангелия. В этот момент у церкви остановилась какая-то машина, и вскоре со стороны паперти послышались неуверенные шаги.

Мегрэ остался в глубине нефа, у двери. И когда дверь отворилась, новый посетитель столкнулся с комиссаром буквально нос к носу.

Это был Морис де Сен-Фиакр. Он был так изумлен, что чуть было не кинулся прочь, пробормотав:

— Простите, я…

Но потом все же шагнул вперед, стараясь овладеть собой.

— Месса кончилась?

Молодой граф был взвинчен до крайности. Вокруг глаз залегли тени, словно он всю ночь не сомкнул глаз.

В отворенную дверь вырвался поток холодного воздуха.

— Вы возвращаетесь из Мулена?

Они вполголоса переговаривались, а священник читал тем временем заключительную молитву. Закрыв молитвенник, женщины закопошились, собирая со скамей свои сумочки и зонты.

— Откуда вы знаете? Да, я…

— Давайте выйдем.

Священник и мальчишка-служка направились в ризницу, а сторож погасил две свечи, зажженные к ежедневной службе.

Мегрэ и молодой граф вышли из церкви. Небо на горизонте слегка посветлело. Белыми пятнами проступали во тьме стены ближайших к церкви домов. Тут же, под деревьями, обступившими площадь, стояла желтая машина.

Видно было, что де Сен-Фиакр не в своей тарелке.

Он смотрел на Мегрэ с недоумением: возможно, его поразил затрапезный вид комиссара, его небритые щеки, видневшаяся из-под ворота пальто рубашка без пристежного воротничка.

— Вы поднялись в такую рань! — тихонько проговорил комиссар.

— Первый скорый поезд отбывает из Мулена в половине восьмого.

— Не понимаю. Но вы же никуда не поехали, раз вы…

— Вы забыли о Мари Васильефф.

Все было проще простого. И совершенно естественно.

Присутствие в замке любовницы Мориса создавало одни только лишние хлопоты. Так, значит, он сам отвез ее в Мулен, посадил в парижский поезд и на обратном пути завернул в церковь, заметив, что окна там освещены.

Но на этом комиссар не успокоился. Он старался понять, куда устремлен тревожный взгляд графа, горевший то ли ожиданием, то ли опасением.

— Похоже, с ней нелегко ладить, — вкрадчиво сказал Мегрэ.

— Она знавала лучшие времена. И потому очень обидчива. При одной лишь мысли, что я скрываю нашу связь…

— А как давно она длится?

— Чуть меньше года. Мари живет со мной не из корысти. Нам пришлось пережить немало трудных моментов.

Граф наконец перестал озираться. Мегрэ проследил за его взглядом и обнаружил, что тот прикован к священнику, который к тому времени успел выйти из церкви и стоял теперь за спиной комиссара. Ему показалось, что кюре и молодой граф многозначительно переглянулись и кюре чувствует себя так же неловко, как и молодой граф.

Комиссар хотел было окликнуть священника, но тот вдруг смущенно и торопливо поздоровался с ними и поспешно, словно спасаясь бегством, скрылся в приходском доме.

— Не очень-то он похож на обычного деревенского священника, — заметил Мегрэ.

Морис не отозвался. В освещенном окне показался священник: он уселся за завтрак, и служанка подала ему дымящийся кофейник.

Мальчишки с ранцами за плечами высыпали на улицу и потянулись к школе. Гладь пруда Богородицы вдруг засияла молочно-зеркальным светом.

— Какие распоряжения вы отдали относительно… — начал было Мегрэ.

Его собеседник с излишней торопливостью перебил его:

— Относительно чего?

— Относительно похорон. Скажите, сегодня ночью кто-нибудь молился над телом покойной?

— Нет. Пока об этом и речи не было. Готье вообще говорит, что теперь так не делается.

Послышался рокот двухтактного мотора. Звук этот доносился со двора замка. Через минуту по дороге к Мулену промчался мотоцикл. В мотоциклисте комиссар узнал сына управляющего, которого он мельком видел накануне. На парне был бежевый макинтош и клетчатая кепка.

Морис де Сен-Фиакр не знал, как теперь быть. Просто сесть в машину и уехать он не решался. В то же время говорить было вроде бы и не о чем.

— Готье собрал сорок тысяч франков?

— Нет… Да… То есть…

Мегрэ пристально поглядел на него, недоумевая, почему он так смутился.

— Так собрал он их или нет? Вчера мне показалось, что он занимался этим без особой охоты. Но хотя замок заложен, даже несмотря на долги, за него можно получить гораздо больше…

Опять впустую! Морис хранил молчание. И без всякой видимой причины вдруг явно перепугался. Следующие его слова на первый взгляд не имели ни малейшего отношения к разговору.

— Скажите честно, комиссар. Вы подозреваете меня?

— В чем?

— Вы сами прекрасно знаете. Мне нужно знать.

— У меня не больше причин подозревать вас, чем любого другого, — уклончиво ответил Мегрэ.

Собеседник его так и ухватился за эту отговорку.

— Спасибо! Именно это и нужно сказать всем этим людям! Понимаете? Иначе мое положение станет невыносимым.

— На какой банк выписан чек?

— На Дисконтный банк.[3]

Какая-то женщина направлялась к общественной прачечной, толкая перед собой тачку с двумя корзинами белья. Священник расхаживал по комнате с молитвенником в руках, но комиссару показалось, что он тревожно поглядывает в окно на него и графа.

— Я приду к вам в замок.

— Прямо сейчас?

— Чуть попозже.

Было совершенно ясно, что Морису де Сен-Фиакру явно этого не хотелось. В машину он сел с видом приговоренного. И видно было, как священник смотрит ему вслед из окна.

Мегрэ решил, по крайней мере, пойти пристегнуть воротничок. В ту самую минуту, когда он подошел к гостинице, из бакалеи напротив вышел Жан Метейе в пальто, наброшенном поверх пижамы. Секретаришка торжествующе поглядел на комиссара.

— Вы снова звонили?

Метейе ехидно отозвался.

— Мой адвокат прибывает в Мулен без десяти девять.

Теперь он чувствовал себя гораздо увереннее. Вернул на кухню яйца всмятку, которые показались ему недоваренными, и бодро забарабанил пальцами по столу.