Книга Всем сердцем ваша - Эллисон Чейз

— В самом деле? — Боже мой, какая ирония судьбы! Леди Девонли привлекла к ней внимание человека, которого она по указанию Виктории должна избегать.

— Если позволите, сэр, я должна вернуться в чайную комнату. Лорд Уэнтуорт будет…

— Я бы не стал беспокоиться о нем. Он сам виноват, что бросил вас одну. Любому дураку ясно, что вам нехорошо.

— Все было совсем не так, — объяснила она. — Он пошел поискать для меня чего-нибудь прохладительного.

— Видимо, я опередил его. Его потеря, — он понизил голос, — и моя удача.

Так ли это? Его внимание взволновало ее. Это ради Джорджа Фицкларенса Виктория старательно выбрала для нее гардероб, чтобы подчеркнуть ее самые лучшие черты — светлые волосы, изящную фигуру и, да, ее предполагаемое богатство. Ее янтарное платье было сшито из самого лучшего шелка, ее туфельки, ридикюль и веер были куплены на Бонд-стрит в самых дорогих магазинах.

Но какую бы они ни приготовили наживку, не поймала ли она совсем не ту рыбу? И не вышел ли граф Барнсфорт вместе с ней только потому, что узнал ее, впервые увидев в давно забытый летний день?

От охватившей ее тревоги кровь застучала в висках. Она представила, какой он увидел ее тогда: шляпка потеряна, локоны развились, платье порвано, на лице грязь. Тогда она сама с трудом узнала себя в зеркале, висевшем над туалетным столиком. Значит, он не мог узнать ее сейчас.

Но все же она как могла прятала лицо за бокалом с шампанским, а затем направилась к двери.

— Спасибо, но я должна вернуться…

Он перегородил ей дорогу.

— Беатриса сказала мне, что ваша танцевальная карточка заполнена. Жаль. Вы просто обязаны потанцевать со мной.

Она резко остановилась, чуть не столкнувшись с ним грудью.

— А почему?

— Я в значительной степени спасу ваши ноги от грубого обращения.

Его наблюдательность заставила ее невольно рассмеяться:

— Так вы заметили? Как это ужасно неловко, боюсь, это полностью моя вина. Признаюсь, я ужасно неуклюжа, когда танцую.

— О нет, миссис Сандерсон, я так не думаю. У вас получается совсем неплохо. Вы само совершенство.

Он наблюдал за ней? Ее сердце затрепетало.

— Все смотрели на вас. Или вы этого не заметили?

Она не знала, что сказать, поэтому промолчала и покачала головой.

Его рука — та самая мощная рука, которая однажды вытащила ее из толпы, сейчас манила ее. Она ощущала его близость, как будто снова оказалась в заполненном танцующими бальном зале, разгоряченная, взволнованная, зажатая в толпе. Темнота придавала его чертам мрачную красоту. Он весь, в своем черном фраке, в коротких, ниже колена, светлых бриджах и сияющей белизной манишке, казался высеченным из гладкого камня.

— С вашего согласия, могу я высказать предположение?

— Это зависит от того, что вы имеете в виду.

Его улыбка покоряла ее.

— Отсюда вам слышна музыка?

— Конечно, и весьма отчетливо.

Он забрал у нее бокал с шампанским и перчатки, которые она все еще держала в другой руке, и положил на балюстраду. Затем встал лицом к ней, его широкие плечи и грудь отгородили ее от внешнего мира.

Он обнял ее за талию и взял за руку. Жар пробежал по ее телу, когда она осознала, что на его руках нет перчаток и его ладонь бесстыдно лежала на ее руке.

— Мадам, приготовьтесь, мы попробуем узнать, каковы ваши таланты.

Она не успела сообразить, как ответить, но уже плавно кружилась по террасе, ее юбки развевались, ветерок шевелил волосы, и ее настроение поднималось.

Он был безупречным партнером, даже неровные камни пола не мешали ему, он ни разу не наступил ей на ногу… ни на мгновение не отвел от нее глаз. В темноте его глаза казались бездонными, и в их глубине таились невысказанные намеки, безмолвная загадочность. Она остро ощущала его присутствие. А рука на талии буквально обжигала ее.

Неожиданно ее поразила, потрясла мысль — они не просто танцевали, они совершали нечто большее, что-то более интимное, более чувственное.

Более запретное.

Они так же резко, как и начинали, остановились. Или остановился он, подхватив ее, когда она споткнулась, сбившись с ритма. Он взял ее за плечи и отстранил от себя на длину вытянутой руки.

— Я понял, в чем здесь дело. Вы, миссис Сандерсон, танцуете не так, как другие женщины.

— Да, я вам говорила… — У нее упало сердце в ожидании, что он признается, что его предыдущее мнение, к сожалению, оказалось ошибочным.

Рассмеявшись, он покачал головой:

— Большинству мужчин чертовски трудно попадать в такт с вами, потому что они не видят очевидного. Я не ошибусь, если скажу, что вы предпочитаете «вести»?

— А я это делаю? — удивилась Лорел. — Никогда не догадывалась…

Его замечание все объясняло. Всю свою жизнь, когда бы она ни училась танцевать со своими сестрами, она всегда была ведущей. Она была самой старшей.

— Тайна разгадана, как я полагаю. — Она грустно усмехнулась. — Я должна срочно переучиваться.

— О нет, миссис Сандерсон, убедительно прошу вас, не делайте этого.

Он не выпускал ее, и от ласкающего прикосновения его пальцев теплые волны разбегались по телу. Чуть заметная улыбка играла на его чувственных губах.

— Вы кажетесь мне чем-то знакомой, миссис Сандерсон. Мы раньше не встречались?

Она затаила дыхание. Вот он, этот момент, когда решается успех или провал ее миссии. Внезапно она почувствовала горечь разочарования. В сущности, она ничего для него не значила. Всего лишь небольшой эпизод в уличной толпе. Их поцелуй не произвел на него особого впечатления. Так, знак вежливости.

Не желая закончить разговор на этой унизительной мысли, она подняла брови, искусно подражая виконтессе Девонли.

— Нет, лорд Барнсфорт, не могу вспомнить, где бы мы с вами могли познакомиться.

— Но вы знаете мое имя.

У нее екнуло сердце.

— А как же иначе? Лорд Уэнтуорт уже успел указать мне на вас, как и еще на некоторых других важных персон, — поспешила добавить она.

— Вот как? — Когда она кивнула, он задумчиво улыбнулся: — Тогда, безусловно, мы должны исправить создавшуюся ситуацию, миссис Сандерсон, ибо мне доставило бы удовольствие узнать вас получше.

Как и во время танца, он имел в виду нечто большее, чем выражали его слова. Что-то чувственное, пугающее и чуточку опасное.

Именно об этом предупреждала ее Виктория.

Именно такие фантазии возникали у нее после того летнего дня в Найтсбридже.

Эйдан видел, как затуманивались глаза вдовы и она теряла уверенность в себе. Он сам был удивлен своим более чем неприличным порывом. Боже, о чем он думал, так неосторожно давая волю желаниям, словно был зеленым юнцом, только что покинувшим классную комнату? Ему приятнее было верить, что он обладает подлинным даром очаровывать, когда дело доходит до искусства обольщения.