Книга Дар любви - Кара Уилсон

— Поль, мне очень жаль.

Он беспомощно махнул рукой, словно жалел о собственной слабости.

— Я пустился на поиски, нашел Юлию и, как уже говорилось, клюнул на ее яркую внешность и жизненную силу. Но то, что вначале привлекало, вскоре стало утомительным, потому что она была ненасытной. Что бы я ей ни дарил, этого было мало.

— Как, по-вашему, Юлия любила вас?

— Во всяком случае, она сделала все, чтобы убедить в этом меня. Однако быстро выяснилось, что на самом деле она любила положение в обществе и роскошь, которые принес ей этот брак. И за это я осуждаю себя. Я должен был это увидеть, потому что притворство к числу достоинств Юлии не относится. К несчастью, когда я прозрел, мы уже поженились.

— Не знаю, могу ли я согласиться с тем, что она вышла замуж только из-за денег. По-моему, у ее нового мужа нет ни гроша, однако, похоже, Юлия от него без ума.

— Дай-то бог… Мне бы хотелось думать, что на этот раз она нашла подходящего человека. Но я склоняюсь к мысли, что их скоропалительное супружеское блаженство имеет прямое отношение к финансовому соглашению, которое мы заключили с Юлией после развода. Я плачу большие алименты на ребенка. Едва ли этот великий писатель будет умирать с голоду на своем чердаке, дожидаясь признания.

— О господи, — вздохнула Улла. — Вы всегда такой циник?

Поль смерил ее взглядом.

— Вы прекрасно знаете, что у нее было и что есть теперь. Как, по-вашему, чего она хочет от жизни?

Роскоши. И необычности.

Жалея, что начала этот разговор, Улла сказала:

— У нее хорошая квартира. Но лишь потому, что она хочет создать условия для дочери.

Поль слабо улыбнулся.

— Вы в этом уверены? Или просто хотите надеяться?

— Какое это имеет значение, если ваша дочь все равно будет получать алименты?

— Вы совершенно правы. Это не будет иметь значения, пока моя дочь получает алименты. А так, моя дорогая мадемуазель, будет не всегда. — Он свернул в ворота виллы и негромко выругался, увидев припаркованную во дворе машину. — Черт побери! Похоже, дебют вам все-таки предстоит. Приехали супруги Оливейра. Мужайтесь, дорогая. Мой друг Алехандро — человек симпатичный, но его жена Камилла — самая любопытная женщина на острове. Она устроит вам настоящий допрос.

— У нее не будет такой возможности. Я пойду в детскую. Вы забыли, что Хельга проснулась?

— Может быть, она снова уснула.

Но этого не случилось. Ирен встретила их в вестибюле. Ее лицо, обычно веселое, бороздили тревожные морщины. Хныкавшая Хельга прижималась к ее пышной груди.

— Ох, милая, как я рада, что вы вернулись! — сказала она, передавая девочку Улле. — Бедняжку мучают газы. Насколько я помню, она уже должна была это перерасти.

Поль подошел и погладил дочь по голове.

— Улла, как вы думаете, что с ней?

— Трудно сказать. — Она прижала руку к животу Хельги. Тот был твердым как камень. — Судя по моему опыту, в четыре с половиной месяца дети уже привыкают к определенному распорядку дня. Они едят, улыбаются, что-то бормочут и засыпают. Большинство плачут только тогда, когда устают, хотят есть или требуют сменить пеленки.

— Хельга этого еще не делает, верно?

— Нет. Но у нее нет симптомов какой-нибудь болезни. — Улла положила Хельгу себе на плечо, потерлась щекой о щеку девочки и похлопала ее по попке. — Температуры нет, она не срыгивает, набирает вес, так что особых причин для беспокойства нет. Просто девочка немного отстает в физическом развитии. Ее диафрагма еще недостаточно сильна, чтобы избавляться от газов, и это причиняет ей неудобства.

Словно доказывая правоту ее слов, Хельга дважды поднатужилась, а потом уткнулась лбом в шею Уллы.

— Слава богу! Руки у вас просто волшебные. — Ирен начала обмахиваться одеялом, перекинутым через руку. — Не знаю, что бы я делала, если бы вы не вернулись.

— Она сделала бы то же самое на руках у вас. Просто ей нужно для этого больше времени, чем другим, вот и все.

— Может быть. — Поль задумчиво смотрел на девочку. — На всякий случай следовало бы посоветоваться с врачом. Улла, не хочу вас обидеть, но…

— Я нисколько не обиделась. Конечно, врач не помешает. Честно говоря, я сама хотела предложить это.

— Вот и отлично. Тогда я запишусь на прием к педиатру и съезжу к нему вместе с вами. Что ж, если ребенок успокоился, давайте представим вас гостям.

— Они ждут на террасе, — кисло сообщила Ирен. — Она пытается что-то выудить из новой горничной, но я велела девчонке держать язык за зубами под угрозой увольнения.

У Поля приподнялся уголок рта.

— Ирен, я знал, что могу рассчитывать на вас, — сказал он. — Пойдемте, Улла. Девочку возьмем с собой. Будь что будет.

Наверно, следовало ее предупредить. Когда Поль назвал Алехандро и Камиллу маркизом и маркизой де Оливейра, Улла широко раскрыла глаза и смерила его красноречивым взглядом. Но Поль уже предупредил ее насчет Камиллы. Если бы он добавил титул, это только подлило бы масла в огонь.

Камилла сразу взяла быка за рога, оправдывая свою репутацию.

— Почему приехали вы, а не мать ребенка? — спросила она, как только Поль объяснил родственную связь Уллы с Юлией и причину ее визита на Мартинику.

— У моей кузины, — ответила Улла с апломбом, отчасти объяснявшимся тем, что Камилла смотрела на нее как удав на кролика, — есть обязанности, помешавшие ей провести лето на Мартинике.

— Какие обязанности?

— Профессиональные. Завершить их — для нее дело чести.

— Она что, решила не тратить время даром и поскорее вернуться на работу?

Улла пожала плечами. В отличие от Юлии, чьи золотистые волосы были плодом трудов хорошего парикмахера и быстро темнели у корней, она была натуральной блондинкой, хотя ресницы у нее были черные как сажа.

— Да, — спокойно ответила она, смерив Камиллу строгим взглядом. — Юлия вообще не любит тратить время.

— Думаю, вам повезло. Вы сможете провести пару месяцев в компании Поля. — Камилла бросила на хозяина лукавый взгляд. — Знаете, моя дорогая, когда люди узнают, что вы живете на вилле Вальдонне, половина незамужних женщин Мартиники потребует вашей крови.

Улла зарделась, и Поль залюбовался этим зрелищем.

— Я им не соперница.

Ой ли? Сама Улла об этом не догадывается, но она сильно отличается от всех знакомых ему женщин. А особенно от Юлии. Сколько ей? Двадцать пять, двадцать шесть? И все же что-то заставляет предположить, что она все еще девственница.

Думать о том, что другой мужчина учил ее науке нежной страсти, было нестерпимо.

— Пожалуй, — задумчиво сказала Камилла, смерив ее критическим взглядом. — Вы такая… цельная. Такая земная. Нет, похоже, серьезной угрозы вы не представляете. Дорогая, чем вы занимаетесь, когда не замещаете кузину?