Книга Обольщение по-королевски - Дженнифер Блейк

Рольф долго изучающе смотрел на девушку, прежде чем взял ее за руку.

— Прошу вас поближе к огню, — произнес он кротким голосом.

Она резко вырвала руку и гордой поступью, полная достоинства, сама направилась к камину. Там она обернулась, чтобы встретить его лицом к лицу. Но он уже стоял позади нее, да так близко, что Анджелина невольно отступила на шаг назад, чуть ли не в огонь камина. Рольф схватил ее за локти и рванул на себя. Потеряв равновесие, она всем телом упала на него, чувствуя, как в ее грудь и живот впились пуговицы и шнуры его мундира, а эфес шпаги больно врезался ей в бедро. На мгновение Анджелина замерла, а затем, задохнувшись от негодования, уперлась руками в грудь молодого человека, пытаясь оттолкнуть его.

— Самосожжение вовсе не обязательно и даже нежелательно, по крайней мере, в настоящий момент, пока я еще не насладился тем спектаклем, который вы здесь разыгрываете.

Она прекратила сопротивление, почувствовав, что пахнет паленым, и ощущая сзади внизу, на икрах ног, прикрытых муслиновой юбкой, сильный жар.

— Будьте так добры, отпустите меня, — процедила она сквозь зубы.

— Добры? С чего вы взяли, что я могу быть добр? Или милосерден?

— Сама не знаю! — с горечью воскликнула она. — Простите! Я, наверное, потеряла рассудок, решив, что вы обладаете хоть какой-то отзывчивостью, свойственной человеческим существам.

— Отзывчивостью? — переспросил он медленно, блуждая взглядом по красивой линии ее шеи, плеч и сверкающим прядям распущенных волос, упавшим на грудь. — Сейчас вы узнаете кое-что о моей отзывчивости.

Анджелина широко раскрыла глаза от ужаса. Она явственно ощущала, как он раздевает ее своим взглядом, и поняла в глубине души, что он готов это сделать наяву и немедленно.

— Я… я имела в виду, что вы будете вести себя, как истинный джентльмен.

— Взываете к моим рыцарским чувствам? Роковая ошибка. У меня их и в помине нет.

Он ослабил свою хватку и, скользнув руками по ее плечам, зарыл ладони в волосах Анджелины, откинув ее голову назад. Рольф медленно склонился над ней и коснулся губами ее губ. Анджелина попробовала отвернуть лицо, но принц крепко держал ее голову в своих ладонях, исследуя губами нежную линию ее рта, пробуя на вкус сладость ее кожи и пытаясь разжать ее сомкнутые зубы.

Когда он, наконец, поднял голову, оторвавшись от нее, его дыхание стало глубоким и учащенным, а синие глаза потемнели.

— Нет, с моей отзывчивостью как раз все в порядке. А вот ваша для меня — загадка. Вы робеете и пугаетесь, словно необъезженная лошадь, или скорее, как осторожная молодая кобылица, пострадавшая от неумелого седока и бьющая теперь копытами всякого, кто к ней приближается.

— А что… что вы ждали? — прошептала она.

— Суку, прожженную с головы до пят, — его темно-золотистые брови сошлись на переносице. Заметив, что она страшно побледнела, он добавил: — Вы спросили — я ответил.

Кровь бросилась в лицо Анджелине душной волной, она зарделась до корней волос.

— А вы, вы заносчивый, самоуверенный…

— Мы начинаем кое-что узнавать друг о друге, не так ли? — перебил он ее. — Я нахожу вас хитрой и лживой, это ко всему прочему. Но я недооценил вас, что с моей стороны — я честно признаюсь — было глупостью. Мне надо бы знать, что женщина, которая сама залезла в постель Макса, а потом довела его до гибели, более сложна и неоднозначна. Единственный вопрос, который остается разрешить, состоит в том, отомстить ли мне за смерть брата той же монетой или, если все-таки именно вы своим сладкозвучным пением навлекли на него…

Она попыталась вырваться из рук принца, но он, мрачно улыбаясь, только крепче сжал ее в своих объятиях. Анджелина старалась подавить в себе нарастающее чувство отчаянья и безнадежности, хотя голос выдавал ее:

— Я — кузина Клэр! Спросите у кого угодно, у слуг моей тети, у мадам Делакруа, у приходского священника — они подтвердят вам это! Я никогда не была знакома с вашим братом, никогда не уезжала из дому дальше Нью-Орлеана. Я оставалась все время здесь, пока Клэр…

— Вы повторяетесь. Я проехал по вашим следам через полмира, преодолел горы, долины, исколесил огромные пространства. Океан не помешал мне добраться до вас, не помешали мне и зловонные топи, и огромные просторы девственных болот. Мои люди и я дышали вам в затылок, мчась день и ночь по дорогам так, что только пыль взмывала столбом из-под наших копыт, мы загоняли лошадей — животных, куда более верных и преданных, чем вы. Мы расспрашивали сотни людей; где подкупом, а где угрозой, мы собирали сведения о вас. Мы подбирались все ближе и ближе к вам. И вот, когда, наконец, вы в моих руках, я должен выслушивать эти небылицы, эту лживую чепуху, которую вы плетете с невинным жалобным видом, — о каких-то похожих, как две капли воды, кузинах, женщинах, настолько сообразительных и обаятельных, что могут запросто веревки вить из мужчин?

Его речь лилась серебряным звонким потоком, но в ней звучала боль. Анджелина пристально смотрела на принца, сходя с ума от своего полного бессилия что-нибудь доказать ему, а он продолжал:

— Мой брат, вскормленный миндалем и сладким кобыльим молоком, взлелеянный горячен любовью отца, должен был стать королем. Его готовили на турнирах и закаляли на нешуточных полях сражений, в нем воспитывали интерес к государственным делам. Он не был создан для нелепой смерти в постели рядом с вонючей шлюхой, он был создан, чтобы царствовать! А я, наоборот, не получил никакого систематического образования, рос сам по себе, пользуясь полной свободой благодаря пренебрежению отца моей персоной и общаясь с кем мне заблагорассудится. И вот я настиг убийцу моего брата, я держу его в руках. Да, жизнь имеет свой закрученный сюжет и развивается по своему причудливому плану.

Его ярко-синие глаза пылали, хотя голос оставался ровным. Неожиданно Рольф умолк. Он изогнулся и подхватил ее на руки. Сокрушенная его словами, начиная понимать причины жестокого отношения к себе принца, Анджелина не сделала ни малейшей попытки к сопротивлению, пока он нес ее на кровать.

Он любил брата, восхищался им, уважал его и теперь пытался облегчить свою боль от его бессмысленной позорной смерти, преследуя и карая женщину, которую считал виновной в гибели Макса. Надеялся ли к тому же Рольф, доказав свою преданность, продемонстрировать тем самым то, что он достоин в будущем быть правителем Рутении? Или, может быть, он хотел добиться благосклонности отца?

Пружины кровати тихо заскрипели, когда он бросил ее на матрас и растянулся рядом, опираясь на локоть. Он скинул с ног сапоги и начал расстегивать золотые пуговицы мундира, медленно, одну за одной, освобождая их из воздушных петель, сделанных из тонкого шнура.

Судорога пробежала по телу Анджелины, первой ее мыслью было — бежать! Но как? Она протянула к нему руку и, едва касаясь его плеча, умоляюще заговорила:

— Ваше Высочество, подождите! Может быть… может быть, вы по крайней мере сначала проверите, лгу ли я или говорю правду?