Книга Приметы любви - Эмилия Остен

— Нет-нет…

— Тогда прогуляйся и снова попробуй ус-путь.

— Да нет же! Ты… Ты можешь меня не перебивать? — выпалил Артур и такими несчастными глазами посмотрел на сестру, что та сменила привычное ерничанье на более мягкий тон.

— Попробую, конечно. Не волнуйся. Что случилось?

— Пока ничего. Но я хотел бы тебя предупредить…

— Так-так.

Артур набрал полную грудь воздуха, закашлялся, замотал головой, залпом выпил чашку молока и, немного осмелев, прошептал:

— Не говори так со мной, пожалуйста. Мне надо кое о чем тебе рассказать.

— Я слушаю, Артур. Внимательно слушаю.

Кэролайн уже понемногу начинала волноваться. Артур умел держать себя в руках и принимать удары судьбы. Кэрри любила брата, после гибели родителей полностью полагалась на него и прекрасно знала, что под невзрачной внешностью кроется твердый и решительный характер, который не в состоянии противиться всего трем вещам: женской насмешке, женским слезам и женскому пренебрежению, чем обычно и пользовались самым бессовестным образом тетя Жанет и Кэролайн.

Что же так могло испугать его? В прошлый раз подобная бледность и бегающий взгляд сопровождали Артура к завтраку после сна, в котором Кэролайн потерялась в темном лесу, полном волков.

— Ты не слушаешь, нет… То есть слушаешь, но не так. А дело вовсе не во мне и не в моих страхах. Но если бы ты дала мне договорить…

Кэрри молчала — и голос Артура, становясь тише и тише, исчез совсем.

— Дело во мне, — догадалась девушка. — я что-то делаю не так, но ты не решаешься заговорить об этом.

Артур кивнул, и Кэролайн продолжила рассуждение, не глядя больше на брата и водя пальчиком по ободу чашки.

— Но это не моя так называемая затянувшаяся разборчивость, связанная с замужеством, ты обещал никогда не давить на меня и не торопить vвыбором.

Артур вздохнул, и Кэрри догадалась, что она па нужном пути. По давно уже состоявшемуся договору брат не должен был настаивать на том, чтобы сестра выходила замуж. Финансовые дела Джайлзов не требовали улаживания, напротив, позволяли всем членам семьи жить, не беспокоясь о насущных проблемах и не стесняясь в расходах. Новой хозяйки в доме тоже не предвиделось, поэтому — никакого давления, никаких упреков. К тетушке Жанет договор не относился, но в ее отсутствие Кэрри могла быть уверена — разговор о «пора, пора бы…» даже не возникнет.

— И дело не в тратах. В прошлом месяце я оставила у портных и шляпника в полтора раза меньше денег, чем в начале лета.

— Да если бы ты пошила новое платье, я был бы счастлив! — воскликнул Артур, приподнялся, но обессиленно свалился обратно на стул и закрыл лицо руками.

— Но что я еще могла натворить? — изумилась Кэрри. — Я и на улицу выйти не успела!

— Лучше бы вышла, — проворчал Артур, — и сразу уехала в поместье, и сидела там до… Ну, год или два безвылазно. Я бы был спокоен.

— Ах, вот в чем дело, — Кэрри встала, подошла к журнальному столику и взяла с него свежую газету. — В Лондоне повысилась преступность?

— Нет, нет, нет! — Артур резво подскочил к сестре, выхватил газету и гневно швырнул ее обратно. — В Лондоне все внешне благопристойно, но под этим морем спокойствия плавают такие акулы, что тебе следует быть осторожней.

— Но это смешно. Мне что же, вовсе не выходить из дома?

— Напротив. Соблюдать осторожность и здесь.

— Еще лучше. — Кэрри оглянулась. — Чего мне здесь бояться? Или кого? Тебя? Тетю? Наших гостей?

Артур сжал руки в кулаки и заскрипел челюстями.

Кэрри похлопала его по плечу и усадила обратно за стол.

— Кто из них?

— Роберт Вуд, — жалобно выдавил Артур.

— Вот оно что… — Кэрри попыталась прокрутить в голове несколько вариантов, но не нашла ничего лучшего, чем предположить, что Артур боится потерять покой их устоявшегося мирка. — Думаю, тебе не стоит беспокоиться, я пока не собираюсь за него замуж. Я этого твоего Вуда вообще только вчера увидела и даже как-то всерьез не воспринимаю.

— Нет, ты снова не поняла, — горько сказал Артур. — Боюсь, что это он тебя всерьез не воспринимает. Роберт не способен на настоящие чувства.

— Артур! — укоризненно воскликнула Кэрри. — Ты и сам с ним не столь уж давно общаешься, откуда тебе знать, на что способен, а на что не способен молодой человек его лет?

— У него плохая репутация.

— Ты шутишь? У офицера, только что вернувшегося из Индии и отличившегося там в боях, плохая репутация? Королева ему доверяет, а ты — нет?

— Я о другом. Ничего не могу сказать о гражданском и военном долге, но в отношениях с женщинами он зарекомендовал себя нехорошо.

— Но ты сам привел его в наш дом.

— Я думал, что тебя не будет. Ты находилась в Линден-парке, дом пустовал. Мы бы тихонько поговорили с Робертом, а потом бы он ушел и больше не появлялся. Я — не тот человек, в чьем обществе нуждается Вуд. Я занудлив, скучен, толст и неостроумен…

— Хватит самоуничижения! — воскликнула Кэрри. — Ты говорил о Роберте, но зачем-то перешел на свою персону.

— Так я о нем и продолжаю. Со мной он связался только потому, что мы случайно встретились и немного… э-э-э… выпили. Но в нашем доме Роберт задержался, потому что увидел тебя.

— Это нормально. Многие молодые люди определенного возраста и положения пытаются больше времени проводить в тех местах, где можно узнать что-то об особах противоположного пола. Артур! Я тебя не понимаю — наш дом всегда открыт для визитов, и мы сами охотно посещаем знакомых, где гостят юноши и девушки. Что случилось?

— Если среди них и были мужчины, которых я бы не подпустил к своей сестре, то они держались на расстоянии, и я видел, что ты не обращаешь на них внимания. Но этот молодчик подобрался слишком близко! И сразу стал пользоваться твоей благосклонностью!

— Ты что же, следишь за мной? — вскинулась Кэрри.

— За твоими эмоциями. За лицом, жестами. К сожалению, ты заинтересовалась яркой оберткой этого человека.

— Не понимаю. Какие-то загадки. Если он негодяй, то почему с таким рвением служил? Откуда награды?

— Ты многого не знаешь о жителях Лондона. Представители нашего круга умеют хранить тайны, когда дело касается кого-то из их семьи, но слухи не остановить. Девичьи ушки негласно оберегаются от подобных историй, — Артур больше не мялся, а решившись наконец выложить тайну, говорил без умолку, — но если уж ты не веришь мне на слово… Роберт в юности слыл изрядным бабником, но ему все сходило с рук, пока он не повел себя некорректно по отношению к гостье в их доме. Напился и… Наговорил ей лишнего. Бедная девушка еле-еле выдержала это испытание, а на следующий день рассказала все Джорджу Вуду. И тот, горя от гнева, немедленно услал брата подальше, чтобы тот не позорил их дом и имел возможность одуматься.