Книга Самый далекий берег - Александр Бушков

– Ага, – сказал Кирьянов ехидно. – Идежурного при нем, бодуном страдавшего… Не сочетается как-то…

– А почему? – пожал плечами Шибко. – Для тогочтобы дернуть рубильник, нет нужды держать трезвого и высокоинтеллектуальногоспециалиста по ядерной физике или теории разомкнуто-слитых пространств.Нерационально. Вполне достаточно классического вахтера без всякого образования,с исконно русской привычкой хлобыстать по утрам холодную воду в устрашающихколичествах, а на работе прятать пузырь в старом валенке в углу. Лишь бы он былопутан соответствующими подписками, проверен и управляем в главном… Выпривыкайте. Столько иллюзий еще рассыплется в прах и сгорит синим пламенем…

Они вышли из машины, и по ступенькам тут же скатилсямохнатый коричневый комок размером с некрупную собаку, возле левого переднегоколеса развернулся, выпрямился и оказался пушистым существом ростом человеку поколено, больше всего напоминавшим Чебурашку: с такой же наивно-мультяшнойфизиономией, лохматыми лапками, огромными глазами, черными и немигающими, как уморских свинок. Вот только уши больше напоминали плюшевого медведя, нежелиЧебурашку, да и все это создание как раз походило на ожившего плюшевогомедведя. Оно, переваливаясь, подошло вплотную и требовательно дернуло Кирьяноваза штанину над коленом.

Он на всякий случай застыл, не шевелясь. Давно уже овладелсобой, самую чуточку привык к переменам и понимал, что эта тварюшка можетоказаться кем угодно: от дворовой собачки до научного консультанта из созвездияГончих Псов, по какой-то галактической надобности прикомандированного кгарнизону. Ужасно не хотелось попадать впросак с первых же шагов…

– Сигарету просит, зараза, – добродушно сказалШибко. – Дайте ему зажженную, зажигать он сам так и не научился – мозгивсе же не профессорские и не ефрейторские даже…

Существо прилежно тянуло Кирьянова за штанину и умильноповизгивало. Пожав плечами, он вынул пачку, прикурил «Яву» и наклонился.Существо с невероятным проворством выдернуло у него сигарету тонкими чернымипальчиками, едва заметными в коричневом мехе, поднесло к узенькому ротику снежно-розовыми губами, умело затянулось и выпустило дым с ловкостью заправскогокурильщика, не поперхнувшись и не закашлявшись.

– Это, изволите видеть, Чубурах, – пояснил Шибкоблагодушно. – Животина совершенно безмозглая, но добрая и безобидная.Привезли ребята из очередного рейда. Без мамаши остался, сиротинушка, мог и невыжить. Соответственно, проверен через центральный информаторий и признандостойным ранга домашнего животного. Поскольку биологи заверили, что пола онмужского, назван Чубурахом. Ну а страсть к табачку… Наши орлы, дорогойобер-поручик, ухитрялись напоить непьющих андромедян и ухайдокать поленомцереанского дракохруста, которого квантовые излучатели не брали. Наш солдат –он и в соседней Галактике наш солдат, аминь…

Мохнатый Чубурах старательно пускал дым, преданно уставясьна Кирьянова. Его мохнатая мордаха не была обременена эмоциями, но все равнобыло ясно, что инопланетная зверюшка искренне блаженствует.

– Должно же быть какое-то подобие домашнегоуюта, – философски сказал Шибко, потягиваясь. – Пробовали возитьсобак и кошек, но не выдерживает отчего-то земная животина других планет,чахнет, неуютно ей здесь… Чубураху будешь рад, благо забавный… Пойдемте.

Он одернул китель, поправил фуражку и энергично поднялся поступенькам. Кирьянов шагал следом. Они оказались в чистом и пустом вестибюле,опять-таки ничуть не похожем на казарменное помещение. В углу, в керамическойкадке, произрастало какое-то незнакомое растение с бледно-фиолетовым стволом имножеством бледно-синих листьев величиной с тарелку. Одна из стен покрытамастерски выполненной мозаикой – разноцветные звездные скопления,бахромчатые полосы то ли межзвездного газа, то ли выхлопов из звездолетных дюз,завихрения и спирали… Космические мотивы, в общем, вполне уместные именноздесь.

– Сюда, – показал Шибко.

Он легко, упруго взбежал по лестнице, широкой, чистой исветлой, на площадку второго этажа, распахнул первую же дверь и пропустилКирьянова вперед, ободряюще подтолкнув в плечо, негромко напутствовав сосмешком:

– Смелее, не съедят, народ у нас мирный…

Кирьянов вошел, сделал пару шагов и остановился посредипустоватой комнаты, где на мягких стульях сидели несколько человек в форменныхрубашках, при галстуках и черных погонах с соответствующими знаками различия.Откровенно осмотрел их, поворачивая голову справа налево и удивился про себя.

Он ожидал увидеть кого-нибудь вроде тех, кто в компаниизагадочного инопланетянина – и при его непосредственном участии – попивалимпортный вермут в аэропорту. Однако сидевшие перед ним пятеро не гармонировалине только со Структурой, но и, пожалуй, друг с другом. Казалось, их попростувыдернули из людского потока в самых разных уголках страны, заботясьисключительно о количестве, словно перед исполнителями поставили задачу, кровьиз носу, за пять минут набрать требуемое число…

Невысокий щуплый человечек среднеазиатского облика инепонятного возраста, как это частенько с азиатами случается. Огромныйширокоплечий мужчина с былинной бородой, светлой и окладистой. Бабенка – именнобабенка – средних лет, более всего смахивавшая на классическую продавщицу из овощноголарька, пухлая и круглолицая, с волосами, варварски выкрашенными какой-тодрянью так, что черный цвет порой казался фиолетовым, стоило ей легонькоповернуть голову. Еще один невысокий, но довольно полненький, в отличие отпервого, не лишенный кудреватости брюнет (с явственной проседью, правда), сунылым вислым носом и печальными темными глазами. Жилистый мужчина лет сорокапяти с худым лицом – обтянутый кожей череп, короткая стрижка, цепкий взгляд, напальцах богатейшая коллекция синих татуировок-перстней.

– Прошу любить и жаловать, – сказал за его спинойпрапорщик Шибко. – Константин Степанович Кирьянов, из пожарных.Обер-поручик. Ну что, споетесь?

– А это смотря какие песенки нудить, – живоотозвался татуированный, вскочил и, сунув руки в карманы форменных брюк (чистыхи отглаженных по всем правилам, отметил Кирьянов), направился к новому лицувихляющей, нарочито расхлябанной походочкой.

Остановившись возле небольшого черного столика, рывкомвырвал из кармана правую руку, поставил на лакированную крышку какую-тосеребристую полусферу с тремя пупырышками наверху и коснулся ее вкрадчивым,мимолетным жестом опытного карманника.

Полусфера тихо пискнула, и над ней проворно закружили синие,желтые и красные огоньки. Зрелище казалось совершенно безобидным, никто и нешелохнулся.

– Сма-атри суда, первоходок, – хриплым шепотомпроговорил «расписной». – И думай быстренько: мю-мезон в третий супергласили в попу раз?

Он впился цепким и тяжелым взглядом, глаза сталипо-настоящему страшными, давящими, но Кирьянов особо не беспокоился: он повидалв жизни всякого, в том числе и таких вот ухарей. К тому же плохо верилось, чтодаже в соседней Галактике процветают невозбранно классические зоновские«прописки». Как-то не вязалось это с обитаемой, как коммуналка, Вселенной, воинскимиуставами и суровым, настоящим полковником во главе здешней «точки»…