Книга На моих условиях - Настя Орлова

она не поддается.

— Ты же хотела правду, — раздается голос у меня над ухом.

— А теперь я хочу уйти.

Он открывает мне дверь, и я выскакиваю на лестничную клетку, не задумываясь о том, как это выглядит. Я просто хочу поскорее уйти отсюда и провести ночь дома, в своей квартире и своей постели, подальше от этого человека. Но он спускается вместе со мной на подземную парковку.

Все время в лифте я старательно изучаю стены. На Максима смотреть не могу. Там наверху что-то между нами изменилось, и я слишком боюсь вникать в то, что именно. Сейчас меня накрывает паника: в голове пульсирует мысль, что еще не поздно сбежать, и я всерьез размышляю над последствиями.

— Завтра. Девять утра, — напоминает Максим прежде, чем я сажусь в машину, словно чувствует все грани моего состояния. — Не делай того, о чем впоследствии можешь пожалеть.

Глава 11

«Я справлюсь», — повторяю про себя, как мантру, дергая вверх молнию на простом кремовом платье, которое я выбрала для регистрации в ЗАГСе. Пару дней назад у меня была идея одеться во все черное, но я отмела ее — я слишком уважаю себя, чтобы воспользоваться таким дешевым трюком взбесить Андреева.

Провожу ладонями по животу и бедрам, расправляя невидимые складки на шелковой ткани, и внимательно изучаю свое отражение в зеркале.

Сегодня день моей свадьбы. Я стану женой. Об этом я, как любая девчонка, мечтала с детского сада, когда Костя впервые угостил меня молочной шоколадкой на игровой площадке, и я решила, что он и есть тот самый принц из сказки. Могла ли я подумать, что пятнадцать лет спустя вступлю в бизнес-брак, в котором не будет места ни любви, ни даже банальному уважению?

На глаза наворачиваются слезы, но я не позволяю им взять вверх. Давлю на переносицу и часто моргаю — не буду я плакать. Не буду, и все.

Глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю в попытке успокоиться. Это ведь только самое начало дня, а я уже чувствую себя разбитой и взвинченной. Так нельзя.

Этим утром я проснулась, когда за окном было еще темно, лишь первые лучи поднимающего солнца холодным светом озарили горизонт. Я хотела отключиться еще на какое-то время, но нервозность не позволила мне уснуть. В итоге, я встала около шести и пошла в душ.

Стоя под теплыми струями воды, вдруг решила, что обязательно должна проведать маму. Я так и не рассказала ей об ультиматуме отца и о том, что после сегодняшнего дня моя жизнь уже не будет прежней, но сейчас интуитивно чувствую необходимость увидеть ее. Наверное, это просто сентиментальность, но в этот день мне хочется, чтобы рядом был кто-то родной. Пусть и ненадолго.

Папа звонил мне дважды накануне, но я так и не сняла трубку. Наверное, когда-нибудь я буду готова поговорить с ним, но точно не сейчас. Достаточно того, что я собираюсь заплатить по его счетам своей собственной свободой.

На часах только семь, когда, накинув на плечи жакет, я выхожу из своей квартиры. Ранним утром движение не такое плотное, поэтому я без пробок доезжаю до медицинского центра. Время посещения еще не наступило, но охранник пропускает меня внутрь, когда я показываю ему паспорт, а медсестра, которой в свой последний визит я передала коробку с пирожными, улыбается мне и без проволочек пропускает в палату.

— Здравствуй, мам, — подтягиваю стул к ее кровати и наклоняюсь, чтобы поцеловать в щеку. — Извини, что так долго не приходила. Просто не знала, как тебе сказать. Я и сейчас не знаю, если честно, но и скрывать не могу…

* * *

Через сорок минут я стою в уборной, примыкающей к палате, и старательно стираю с лица следы запоздалой исповеди самому близкому человеку на земле — маме. Как-то так вышло, что я не заметила, как ободренная тишиной рассказала ей абсолютно все, даже то, в чем не решалась признаться самой себе.

Я умываю лицо и заново наношу BB-крем, чтобы скрыть красноту кожи, замазываю консилером синеву под глазами, пощипываю щеки, чтобы вернуть на них здоровый румянец. Все это делаю механически — меня не заботит, как я выгляжу, но я не хочу, чтобы Андреев догадался о том, что последние полчаса я провела в слезах.

Когда я приезжаю к ЗАГСу и нахожу парковочное место, часы показывают без пяти девять. Путь почти пройден, но почему-то именно сейчас нервы сплетаются в тугой узел, а кожа покрывается испариной. И я знаю, это потому, что каждый вздох, каждое движение, каждый взмах ресниц приближает меня к нежеланному замужеству.

Хватит. Все сто тысяч раз обдумано и взвешенно — эти новые мучения совершенно ни к чему.

Я выскакиваю из машины и быстро, насколько мне позволяют высокие каблуки классических кремовых лодочек, бегу к входу в Зал бракосочетаний.

Именно здесь меня ждет Максим Андреев.

Взгляд его зеленых глаз обволакивает меня, но, хотя я вижу в их глубине мрачную темноту, выражение лица кажется абсолютно спокойным, даже равнодушным. Я прямо встречаю его взгляд и выше поднимаю подбородок. Нельзя показывать ему, что я нервничаю, иначе груз того, что предстоит, просто меня раздавит.

Максим позволяет себе скользнуть взглядом по моей фигуре и по удовлетворенному кивку, я понимаю, что ему нравится то, что он видит. В ответ на это в груди разливается странное тепло, но я не позволяю себе даже улыбнуться — пусть не думает, что я восприимчива к его восхищению и одобрению. И оделась я сегодня не для него, а только для себя.

Сам он, впрочем, выглядит просто сногсшибательно. На нем узкий костюм стального цвета, белоснежная сорочка-косоворотка и белые кеды — он выглядит сдержанно и в то же время очень стильно.

— Пойдем, — говорит он, уверенно кладя ладонь мне на поясницу и слегка надавливая. — Наше время.

Дальнейшие события проходят для меня словно в тумане. Из него я выныриваю лишь однажды, когда женщина регистратор спрашивает меня, согласна ли я стать женой Максима Андреева.

— Да, согласна, — произношу я после секундного колебания.

У меня перехватывает дыхание, когда почти сразу после этого Максим берет мою руку и уверенно надевает на безымянный палец кольцо. Ошарашено смотрю на тонкий золотой ободок с вкраплениями бриллиантов, потом перевожу взгляд на человека, с которым только что связала свою жизнь, и не верю, что все это происходит на самом деле.

— Твоя очередь, — говорит он чуть хрипловато.

Я вопросительно поднимаю брови, потом замечаю второе кольцо, чуть шире, лежащее на