Книга Жизнь под обрез - Николай Иванович Леонов

сектора, разбавленные кое-где двух- и трехэтажками барачного типа. Главные ворота предприятия выходили на малооживленную трассу, где через дорогу виднелась автобусная остановка — еще не конечная, но предпоследняя перед выездом из города.

Гуров, не торопясь и внимательно осматривая местность, съехал с трассы на гравийку, которая вела к заводу. Неподалеку от ворот его уже ждали. Улямов привез с собой, кроме криминалиста и кинолога с собакой, еще и местного участкового. Об этом просил его Лев Иванович, когда последний раз созванивался с оперативником.

— Участковый наверняка знает весь контингент неблагополучных и местных маргиналов. Он нам может пригодиться. Я думаю, что не стоит откидывать и версию убийства Игнатова теми, кто участвовал в хищениях продукции на заводе — простыми работягами, которые продавали продукцию местным, не отходя от кассы, так сказать. Управляющий мог приехать на завод в столь позднее время специально, чтобы поймать кого-нибудь с поличным. Причастность охраны к хищениям продукции тоже не стоит исключать, — пояснил Улямову Гуров свое желание поговорить с участковым.

— Знакомьтесь, Чукин Николай Петрович, — представил участкового Тамир Васильевич. — Это, — Улямов махнул рукой сначала вправо, потом влево от завода, — все его территория.

— Здравствуйте, — Гуров представился, поздоровался с участковым за руку и предложил всем: — Давайте-ка пока обойдем территорию завода с внешней стороны и посмотрим, что мы сможем обнаружить интересного. Особо прошу обращать внимание на следы протекторов от авто там, где их быть в принципе не должно. Мы с Николаем Петровичем будем обходить справа, а ты, Тамир Васильевич, с ребятами и собакой сделайте заход с левой стороны забора. Если что-то найдете — звоните. Встретимся у лаза. Помнишь, где он? — спросил он Улямова.

— Помню, чего ж не помнить, — махнул тот рукой и повернулся к экспертам, что приехали вместе с ним: — Пойдем посмотрим.

Гуров задумчиво посмотрел им вслед, а потом обратился к участковому:

— Пойдемте и мы, Николай Петрович, посмотрим. А заодно расскажите мне, что у вас на участке слышно. Какие разговоры ведутся, то-се… Ведь какая-то борьба с «несунами» у вас должна быть!

— Я контактировал с руководством местной охраны, — унылым, а может, просто усталым голосом ответил Чукин. — Мы даже пару раз рейды проводили. Но тут, сами понимаете, какое дело, если за руку кого-то конкретного с поличным не поймал, то доказать, что бутылка, которая стоит на столе, украдена с завода, — практически невозможно. Купил, говорят, и все тут, хоть стреляй в них.

— Понятное дело, никто не сознается, — покивал Лев Иванович и, искоса глянув на Чукина, поинтересовался: — А засады не пробовали устраивать? Лаз-то, наверняка знали, где находится? Его «несуны» не сильно-то и маскировали небось.

Участковый вспыхнул и, остановившись, с досадой посмотрел на Гурова и ответил:

— Я двадцать пять лет тут участковым, и ни одного нарекания от начальства не получил. Свою службу знаю. Вы думаете, что у меня этот завод — единственная головная боль? Да у меня половина участка — бывшие сидельцы или те, кто по краю лезвия ходит. Народ полунищий, работы достойной даже специалистам в городе нет. А что уж говорить о тех, кто сидел? Многие работают на заводе — тем и живут. Засаду, конечно, можно было бы и устроить, да вот тогда пересажать нужно было бы практически всех работяг на «Дионисе». А у многих по пять и больше детей. Кто их кормить будет?

Николай Петрович вдруг резко замолчал, махнул рукой и добавил:

— Говорят, что у завода долгов как шелков. Только вот в шелках ходят не мои подопечные, а те, кто тоннами, а не ящиками товар расхищает и деньги лопатой за то гребет. Местные говорят, что «Дионис» банкротом стал из-за управляющего. Мол, он тратил много на свою любовницу. Шикарная, мол, у него бабенка, приворожила его. Он для нее деньги и воровал.

— Ага, вот это уже интересно, — Лев Иванович повернулся к Чукину. — Ну-ка, что там еще об Игнатове сплетничают?

Участковый и Гуров снова зашагали вдоль забора, внимательно глядя и под ноги и осматривая местность вокруг.

— Да что говорят, — вздохнул Николай Петрович. — Всякие слухи да сплетни ходят. Только верить им…

— Не скажите, — возразил Гуров. — Иногда именно в сплетнях и находится то зерно истины, которого не хватает порой для раскрытия преступления. Наверняка разговоры вокруг смерти управляющего ведутся и догадки строятся.

— Как же без сплетен, — согласился Чукин. — Одни говорят, что подельники Игнатова убрали. С кем он добро заводское разворовывал. Мол, не поделили прибыль от левых продаж. Другие говорят, что его жена узнала про любовницу и убила мужа. А чтобы на нее не подумали, приехала следом за ним на завод и убила в кабинете. Сделала так, будто это кто-то другой его убил. А еще говорят, что деньги у него кончились на любовницу, и она ему пригрозила, что заявит на него в прокуратуру и сдаст со всеми потрохами. Тогда он любовницу убил. А отомстил ему за ее смерть ее муж или дружок.

— Прямо частные детективы у вас на участке, — улыбнувшись, покачал головой Лев Иванович.

— Вот и я говорю, навыдумывают всякого… — усмехнулся Чукин.

— Да нет, почему же, очень даже дельные версии, — заметил Лев Иванович. — А кто была его любовница — ваш всезнающий народ не в курсе?

— Говорят, что она — хозяйка ломбарда какого-то в городе, и зовут ее то ли Алина, то ли Полина.

— Ага, — обрадовался Лев Иванович. — Это уже что-то. Можно зацепиться. Вы мне потом шепните, кто тут у вас самый всезнающий на участке. Я сам с ним поговорю.

— Отчего же не шепнуть? Шепну, коли это поможет.

Гуров остановился и огляделся вокруг. Место, где он стоял, было покрыто высохшим бурьяном, густым кустарником и редкими, невысокими деревцами. Трава нигде не была примята, но неподалеку сквозь редкую уже желтовато-красную листву проглядывало какое-то строение, обнесенное полуразвалившимся деревянным штакетником.

— Там кто-то живет? — поинтересовался Гуров, указывая на здание.

— Нет, — отозвался участковый, всматриваясь в указанном полковником направлении. — Дом горел года три назад. Не весь сгорел, а только частично. Но жильцы оттуда съехали сразу. Как только им компенсацию выдали, они и съехали. Слышал, что сначала у родственников жили, а потом где-то комнату нашли и переселились.

— Пойду осмотрюсь вокруг, — сказал Лев Иванович, направляясь по траве к зданию. — Очень уж хорошее место, чтобы припрятать чего-нибудь.

— Да что там прятать-то? — пожал плечами участковый. — Ящики с водкой или коньяком там хранить никто не станет. Такое добро сразу расходится по клиентам.

Гуров не ответил и стал аккуратно пробираться через сухостой и бурелом к покосившемуся заборчику, а потом и вовсе пропал из виду,