Книга Бумажные летчики - Турбьерн Оппедал

я запомнил. Рюкзак, паспорт, бумажник – все на месте, остальное может скрыться вдали. Если ты возьмешь их, я смогу рассказать.

Из подворотен раздается лай, мелькают неясные тени, они бледнеют по мере того, как рассвет набирает силу. Конечно, тем вечером мы отправились в постель. В конце концов, она вынесла мне вотум доверия. Но все было очень осторожно, очень уважительно. Она не сняла ночную сорочку. Когда она засыпала, я обнял ее и стал напевать ей на ухо старинную колыбельную. М улыбнулась и пробормотала, что нам надо будет съездить в ее родной город, как-нибудь, очень скоро.

61. (Открытка, историческая) Тебе предлагают купить фотографии старого города – тех времен, когда артиллерийские обстрелы еще не превратили его в руины. Долг приличия побуждает тебя сказать, что это была невосполнимая утрата. Что балюстрады, готические башни и горгульи старого города выглядели гораздо интереснее нынешних торговых центров и бетонных фасадов. Хотя никому не пожелаешь жизни без водопровода и зарубежных инвесторов. Лучше бы, конечно, иметь и то и другое. Товарищеский дух прошлого и медицину настоящего. И хотя тебе вежливо улыбаются и дружески похлопывают по плечу, ты чувствуешь, как вдоль позвоночника скатывается капля пота. Ты знаешь, что город на открытке и город, в котором ты оказался, – это два разных места, которые по чистой случайности совпали названием и географическим расположением. Спрашивать, было бы тебе приятнее оказаться в том, старом городе, так же бесполезно, как интересоваться, в какую жизнь ты планируешь родиться.

62. На следующее утро она приготовила завтрак – омлет и тосты. Я сидел за кухонным столом и наблюдал, как она заваривает чай, отмеривает ситечком нужное количество заварки и снимает ковшик с огня за секунду до того, как вода закипит. Ее движения точны и грациозны, она в любой момент знает, что нужно сделать.

Еще четыре минуты, сказала она, стоя ко мне спиной и держа ковшик в вытянутой руке – струйка воды лилась в заварочный чайник с полуметровой высоты. Через четыре минуты он будет идеальным. Я научилась этому в Марокко.

Ты в той поездке много чего узнала?

Путешествовать нужно, чтобы узнавать новое, ответила она. Только в путешествии можно правильно сонастроить фантазию и действительность: ты видишь вещи не такими, какими они могут или должны быть, а такими, какие они есть на самом деле. Не понимаю, как некоторые соглашаются ограничить свой горизонт письменным столом или таунхаусом в пригороде. Жизнь так коротка, а мертвыми мы будем так долго. Нужно стремиться к большему, нежели воскресные обеды и расческа, в которой с каждым разом находишь все больше выпавших волос.

Я намазал маслом тост и ничего не ответил. Омдурманский чай может оказаться крепковат, предупредила она, может быть, тебе стоит добавить молоко или мед.

Заварочный чайник на столе, невидимые чаинки размокают в горячей воде.

Послушай. Нам повезло, что мы можем увидеть мир. У нас есть возможность путешествовать, учиться, думать, разрабатывать собственную жизненную философию и решать, что мы делаем на этой планете – она плотнее укуталась в сиреневый халат и поставила чашки на стол – и что, мы должны променять все это на шанс стать богаче, чем наши родители?

Она подошла к окну, отдернула занавеску и указала на окно дома напротив.

Взгляни вон туда. Если бы я могла, я постучалась бы к ним домой. Извините, сказала бы я. Скажите, ради бога, зачем вам понадобился новый ЖК-телевизор, если прежний все еще работает? Разве старый, но удобный диван недостаточно хорош? Для миллионов людей водопровод и кухонная плита до сих пор остаются немыслимой роскошью. Если подумать, вещи в действительности ничего не значат. Скольким из вас на самом деле нужна квартира попросторнее или новая машина? Жизнь – это ведь неизмеримо больше.

Мы обсудили планы на неделю, договорились скоро снова увидеться, и через час, идя домой, я думал о том, как здорово встретить кого-то, обладающего этим редким умением – приготовить чашку по-настоящему хорошего чая.

63. Я действительно наконец-то попал домой. Месяц спустя я бросил бессмысленные занятия биохимией, чтобы вместе с М изучать персидскую мифологию. Моя жизнь начала менять курс.

64. (Открытка, неразборчиво) Две головы, гладко выбритые, словно лампочки. Губы почти касаются друг друга, но все-таки не касаются. Между передними зубами будто в невесомости парит бритвенное лезвие.

65. Нет, я все помню неправильно. В нашу третью встречу она подошла ко мне во время обеденного перерыва, держа в руках две чашки чая. Это было за день до омлета и омдурманского чая.

Что это вообще было вчера, спросила она.

Ты вроде бы не хотела.

Еще как хотела.

Но ты сопротивлялась.

Вот дурак. Я убирала твои руки, чтобы проверить тебя. Мне всегда казалось, что тот самый должен быть решительным. Видеть насквозь мое притворство и взять меня без вопросов. Все парни, с которыми я была до сих пор, это понимали.

Шум разговоров в буфете окружал нас, словно рокот водопада. Я разглядывал ее ногти – блестящие, ухоженные, с острыми кончиками.

Ну извини.

Да ладно, сказала она, ради тебя я могу сделать исключение.

66. Возможно, любовь всегда несет в себе элемент насилия. Когда Лакун собрался покинуть родительское гнездышко и поступить в университет, его приемные родители находились в стесненном положении из-за длительной болезни. И поскольку на мою мать как раз свалилось неожиданное наследство от старой тетушки, которая в свое время выиграла целое состояние в лото, я предложил Лакуну обратиться к ней.

Сказано – сделано. Лакун пригласил ее на кофе и объяснил всю ситуацию. Ему претила эта мысль, казалось неправильным взывать к родственным чувствам, но они все-таки были одна плоть и кровь, а при тогдашнем положении дел он не мог начать учиться без помощи.

Она поставила чашку на стол и устало посмотрела на него. Я могу дать тебе либо любовь, либо деньги, сказала она. Но не вместе.

Так она обиделась, спросил я.

Скорее испытала облегчение, ответил Лакун. Она дала мне в три раза больше, чем я просил.

67. Пройдя третью прямую, как по линеечке, каштановую аллею, я понял, что заблудился. Просто улицы в этом городе слишком похожи друг на друга. Снег валит стеной, все приметы и опознавательные знаки постепенно укрыла обезличивающая белая пелена – всякие попытки как-то в этом сориентироваться