Книга Пламя в ночи - Аманда Квик

— Извечная мечта алхимиков.

— Да. Они верили, что паранормальное состояние так тесно переплетено с нормальным состоянием, что усиление психических способностей будет иметь целебное воздействие на все органы человеческого тела.

— Но исследования показали, что слишком сильная психическая стимуляция сводит человека с ума.

— Да, именно к такому выводу пришли эксперты «Аркейна».

— И в этой теории есть определенная логика. Излишняя стимуляция паранормальных ощущений вызывает боль и приводит к повреждениям, как телесным, так и психическим.

— Помните, что мы говорим о паре сумасшедших алхимиков. Они подходили к проблеме совсем не так, как подходят современные ученые. Сильвестр пытался достичь цели при помощи химии.

— Формула основателя, — сказала Аделаида. — Я помню, отец что-то такое упоминал. Но ведь это всего лишь одна из легенд «Аркейна».

— Не могу сказать. — Гриффин наклонился над сундуком, чтобы отпереть замок. — Что я знаю точно, так это то, что мой предок был больше инженером. Он разбирался в металлах и кристаллах и умел с ними обращаться. Изготавливая эту Лампу, он хотел использовать ее излучение, чтобы сделаться более могущественным. Но когда она была закончена, он обнаружил, что для того, чтобы управлять силами, заключенными в Лампе, ему нужна женщина, способная считывать энергию сна.

— Кто-то вроде меня.

— Такую женщину он нашел. — Гриффин открыл сундук и посмотрел на выдвижные ящики, встроенные в каждую стенку. — Ее звали Элинор Флеминг. Из дневника Николаса я узнал, что ему три раза удалось соблазнить ее, чтобы она использовала Лампу в его целях.

— Почему же он просто не предложил заплатить ей за услуги?

— Он предлагал. Но цена, которую она запросила, оказалась слишком высокой — она хотела, чтобы он на ней женился. А Николас не собирался жениться на бедной женщине из низшего сословия.

— Поэтому он ее обманывал.

— Он согласился на сделку, во всяком случае, так говорит его дневник. Точно известно, что он с ней спал и у них был ребенок. Я — живое доказательство того, что в этой части легенда говорит правду. Из-за того, что между ними существовали сексуальные отношения, некоторые в «Аркейне» до сих пор считают, что для активирования Лампы необходима интимная близость.

— Вы в это верите? — спросила Аделаида ровным голосом.

— Нет, конечно, нет. — Он оглянулся на нее и добавил чуть насмешливо: — Успокойтесь, миссис Пайн, я не посягаю на вашу добродетель. Судя по тому, что я прочел в дневнике, возможно, какая-то физическая связь действительно необходима, но я уверен, что будет достаточно простого соприкосновения рук, ничего более интимного не потребуется.

— Понятно.

Аделаида сказала себе, что она должна испытывать огромное облегчение. Так оно и было… конечно, так. Она безжалостно растоптала крошечный огонечек возбуждения, вспыхнувший было где-то глубоко в ней.

— Но вы говорите, есть такие, кто уверен, что необходима более… э-э… интимная связь?

— Миссис Пайн, вы знаете, как оно бывает с легендами. В сказках всегда так или иначе присутствуют какие-нибудь сексуальные отношения.

Аделаида подумала, что Гриффин, сам того не подозревая, только что дал ей ответ на большой вопрос: она наконец поняла, почему в ту ночь, тринадцать лет назад, Смит был полон решимости ее изнасиловать. Он верил, что для того, чтобы воспользоваться мощью Лампы, он сначала должен вступить в сексуальную близость с женщиной, читающей энергию сна.

— Скажите, — осторожно начала Аделаида, — почему вы так уверены, что вам угрожает опасность стать сумасшедшим мультиталантом?

— Факты, миссис Пайн. Уверяю вас, у меня есть весьма веские основания для тревоги.

— Какие, например?

— Несколько недель назад у меня проявился второй талант.

— Боже правый, мистер Уинтерс, не может быть!

— И его приход сопровождался галлюцинациями и кошмарными снами, как и написано в дневнике Николаса.

Аделаида не верила своим ушам.

— Вы хотите сказать, что у вас действительно появилась новая психическая способность?

Гриффин открыл выдвижной ящик.

— Именно об этом я и говорю.

Он с любопытством посмотрел на стопку старых газетных вырезок и красочных рекламных листовок, которые открылись его взору.

— Не в этом ящике, — быстро сказала Аделаида. — В следующем, ниже. В чем состоит ваш второй талант?

Он закрыл ящик, набитый бумагами, и открыл следующий, под ним.

— Скажем так, это — неприятный талант.

— Мистер Уинтерс, при сложившихся обстоятельствах думаю, я имею право на более подробное объяснение. Вы говорите о способности скрывать себя тенью?

— Нет, это мой первый талант, он проявился у меня, когда я был еще подростком. — Он достал из ящика предмет, помещенный в чехол из черного бархата. — Недавно я обрел способность мгновенно погружать другого человека в кошмарный сон наяву.

Аделаида нахмурилась.

— Не понимаю.

— Я тоже не понимаю. Во всяком случае, не вполне понимаю. — Он рассмотрел бархатный мешок. — По вполне понятным причинам у меня не было особых возможностей экспериментировать. Могу только сказать, что я способен погрузить человека в кошмарный сон. В том единственном случае, когда я действительно пустил этот талант в ход, человек рухнул и умер на месте.

— Понятно.

По спине Аделаиды пробежал холодок. «Не забывай, что он криминальный лорд. Мужчинам его профессии не чуждо убивать людей ради достижения своих целей», — напомнила она себе.

Послышался приглушенный стук — это Гриффин поставил вазу в чехле на крышку сундука.

— У меня есть основания считать, что моя жертва умерла от сердечного приступа, — сказал он.

Аделаида оправилась от первого потрясения.

— Что ж, это может многое объяснить.

— Определенно так. — Голос Гриффина прозвучал холодно и сухо. — Другой человек в такой же ситуации мог сойти с ума от кошмарных видений и выброситься в окно.

Он стал развязывать узел на черном шнуре, которым был завязан чехол.

— Вы совершенно уверены, что производите энергию кошмарных снов? — спросила Аделаида, теперь уже из любопытства.

— У меня нет в этом никаких сомнений.

— Вообще-то это очень интересно, — сказала она.

Он покосился на нее через плечо с непонятным выражением.

— Миссис Пайн, я только что сообщил вам, что своим новым даром убил человека. Что-то мне не показалось, что это известие произвело на вас большое впечатление, не говоря уже о том, чтобы ужаснуть. Почему-то я ожидал от социального реформатора более острой реакции.