Книга Лаванда для отца-одиночки - Салма Кальк

столиками.

— Эй, ты чего? — завопил он, поднявшись. — Я к ней, значит, с добром, а она? Вот гадина! — и ещё принялся искать поддержки у людей за соседними столиками.

Люди не были готовы поддержать Дина — потому что хотели слушать музыку, а не вот это. Лаванда пыталась просчитать варианты отступления — но до выхода нужно было пройти мимо него.

И тут над ухом раздался знакомый голос:

— Госпожа Венсан, я могу что-нибудь сделать для вас?

Она медленно повернулась — точно, полковник Жервез, как он есть. Откуда он здесь взялся? И что о ней подумал? Вот позорище-то!

9. Беседы с людьми и котами

9. Беседы с людьми и котами

И всё же родительство оказалось для Тео не таким радужным, как показалось с начала.

Эжени демонстрировала полную разумность — от момента встречи в аэропорту и дальше. Она прислушивалась к тому, что ей говорили, была готова обсуждать и договариваться, не капризничала, не скандалила — а он, честно сказать, ожидал как раз капризов и слёз, памятуя о том, как нередко поступала Вирджиния. Но нет — нельзя так нельзя, не сейчас так не сейчас.

В школу приняли, занятия начались, пару первых дней Тео отвозил её утром и забирал после уроков — его работа должна была начаться ещё через пару недель, а пока — завершить ремонт, и пускай Эжени привыкнет к школе.

На третий день она попросила разрешения добраться сама, и даже осознала, что придётся встать пораньше. Ничего, встала, отбыла на метро, сообщила, что добралась вовремя. После школы тоже добралась вовремя, вроде бы всё было неплохо.

Потом ещё и друзей привела посмотреть парк — и как понял Тео, это оказались племянники Филибера, оба. Со старшим она училась в одном классе, второй на два года младше. Нормальные племянники.

А в пятницу второй недели пребывания Эжени в школе после обеда с Тео связалась её классная наставница и спросила, можно ли с ним побеседовать в ближайшее время. Тео согласился — наверное, какой-нибудь технический вопрос, да? И написал, что готов.

— Здравствуйте, господин Жервез, — тут же откликнулась в зеркале рыжая учительница.

— Здравствуйте, госпожа Бойд, — кивнул он. — Какие-то проблемы?

— В перспективе — да, и немалые, — тут же сообщила она.

— Рассказывайте.

— Понимаете, Эжени раньше не жила среди магов и не общалась с магами. Она совершенно не представляет себе правил жизни в магическом сообществе. Её образ действий — можно всё, если поймали — повиниться или сбежать, а спустя некоторое время начать сначала.

— И… что же она делает?

Госпожа Бойд вздохнула и улыбнулась.

— Пытается давить ментально на учителей. Ей уже даже пару раз сказали, что так делать не следует, она оба раза извинилась, и на следующий день была готова пробовать снова.

Давить? На учителей? Зачем? Тео не понимал. Всё равно ж будет известно.

— И что ей нужно от учителей?

— Чтобы не спрашивали по тем предметам, которых она не знает.

— Так, и каких предметов она не знает?

— Эжени отлично справляется с математикой и физикой, лучше многих. У неё нет и не может быть никаких проблем с англицийским языком. Всё хорошо с информатикой и физкультурой. Но она не знает истории — и это понятно, у неё раньше преподавалась другая история, о здешней же самое абстрактное представление. Также она не знает и франкийской литературы, и не готова дома читать, при том, что с языком, как она и говорила, всё хорошо — говорит, читает и пишет она грамотно, и в её речи почти нет сленговых выражений.

— Ещё не выучила, наверное, — меланхолически добавил Тео. — Научится.

Госпожа Бойд рассмеялась.

— Очевидно, так, — кивнула она. — Так вот, Эжени пытается воздействовать на госпожу Кили, чтобы та не спрашивала у неё домашнее задание. И на господина Триплена, историка. Но они маги, и ей не удаётся. Каждый уже побеседовал с Эжени, а после второго-третьего раза и со мной. Я думаю, вам тоже стоит попробовать.

Тео хмыкнул. Это что, упорство, нежелание признать, что как раньше, уже не будет, или что-то ещё? И как построить разговор, чтобы дошло?

— А как у неё с одноклассниками?

Госпожа Бойд усмехнулась не слишком весело.

— Понимаете, там всё то же самое. Но в отличие от учителей, одноклассники отвечают ей тем же. Почти все, до кого она успела дотянуться.

— О, значит, успела не до всех?

— С таким же новичком Фредом Долле у неё не то нейтралитет, не то договор о сотрудничестве. Он даже позавчера защитил её от агрессии девочек. А Луи Тьерселен — некромант. Его она не трогает, или знает, что бесполезно, или просто не трогает.

— А проблема-то в чём? Чего от них от всех хочет Эжени?

Госпожа Бойд вздохнула.

— Как и от преподавателей — чтобы что-то делали, или не делали, или не говорили, или наоборот, говорили. Она привыкла так действовать, и привыкла, что ей сходит с рук. А теперь — нет. И кажется, удивилась, когда обнаружила, что и сама может стать объектом чужого воздействия. Она даже толком не умеет защититься, между прочим, настолько привыкла к безнаказанности. Я понимаю, что всё это от того, что Эжени росла вне магического сообщества. Но теперь уже не так, и ей нужно научиться жить среди себе подобных. На занятиях магией ей тоже трудно, кстати, потому что силы много, а контроля нет, и никогда в нём не было нужды. Одноклассники в этом плане умеют больше неё, просто потому, что их учили, а её — нет.

— Я понял, госпожа Бойд, — медленно кивнул Тео. — Я поговорю с Эжени. Ну, попробую, — усмехнулся он.

— Отлично, в союзе с вами и мне будет проще, — улыбнулась в ответ она.

Тео глянул на часы — Эжени должна вот-вот приехать из школы. Значит, поговорим.

Она появилась, как обычно — громко поздоровалась, убежала наверх, где с прошлой недели обустраивала себе комнату, через некоторое время скатилась по перилам вниз.

— Папа, ты какой-то загруженный.

— Ни за что не догадаешься, кто меня загрузил.

— Нет, конечно. Расскажешь?

О, уже без попыток воздействия, и то хорошо.

— Конечно. Скажи-ка, неужели тебе никто не говорил, что вторгаться в чужое личное пространство ментально — нельзя?

— Нет, а что? Что