Книга Принц в наследство - Натали де Рамон

Глава 23, в которой мы лежали на сене

Мы лежали на сене в каком-то сарае практически голые, если не считать наброшенного на меня платья, в компании добродушных домашних животных, а Леон, обнимая меня одной рукой, держал в другой листок с несуразными, мало понятными стихами и читал. Однако, произнесенные его неповторимым голосом, слова таинственно оживали, приобретая достоинство и значимость. Но неожиданно на строчке: “На правом берегу Туэ, близ Пуату с Анжу”, Леон вдруг развеселился, но дочитал тестамент до конца, поцеловал меня, потянулся, еще раз повторил:

— Где Шер горделиво……….. воды несет, На бреге лесистом мой замок встает, И вниз пять ступеней спуститься зовут, И верного стража увидишь ты тут.

И заметил, что в данном случае верным стражем является именно он сам, потому что “он скажет, где стража второго следы”, выловив меня “у кромки воды”.

— Вставайте, моя королева, по-моему, я знаю, где вас ждет ваш маленький медный вассал. — Он протянул мне руку.

— Леон, ты что, правда, веришь в эти небылицы?

— Как и в вас, ваше королевское величество. Прикажите вашему вассалу как можно скорее отправляться в замок. — И добавил уже без своей обычной шутливой куртуазности: — Тем более что уже совсем светло, папаша Пешо с минуты на минуту придет кормить скотину. А вот и волшебные стекла моей королевы. — И выудил из сена мои очки, чудесным образом не пострадавшие во время наших межгалактических перелетов.

Но я сунула их в карман платья: пусть весь мир как в тумане, со мной Леон, он не даст мне споткнуться и заблудиться, а его я вижу, даже закрыв глаза. Я крепко взяла Леона за руку, и мы уже почти благополучно покинули гостеприимный приют папаши Пешо, как у самой калитки я чуть не наступила на лежебоку Трюфо. Пес встряхнулся и торопливо залаял, как бы извиняясь за свою нерасторопность, что вот проспал, хотя по должности ему это вовсе не полагается.

— Дремучий ты зверь, — сказал Леон и похлопал собаку по упитанному мохнатому боку.

Польщенный лаской пес потрусил за нами, остановился лишь в нескольких шагах от галереи-моста над Шером и внимательно смотрел нам вслед, задумчиво махая хвостом.

Глава 24, в которой живет и дышит утренний мир

За окнами галереи жил и дышал просыпающийся утренний мир. Остатки ночного тумана покачивались над рекой, деревья тоже покачивали листьями, приводя в порядок свои прически гребнем парикмахера-ветерка, парк-ковер расправлял лепестки цветов навстречу лучам солнца, которое сквозь перья облаков окрашивало в нежные тона весь ландшафт. Мы шли по гулкой и еще по-ночному прохладной галерее, и мне снова казалось, что она заботливо отгораживает нас от остального мира, помогая сохранять нашу единую душу. Леон молчал, а мне очень хотелось сказать, что я благодарна ему, люблю его, хочу не расставаться с ним никогда. Но это было бы слишком глупо, слишком примитивно, я понимала, что слова не смогут выразить моих чувств, а только нарушат золотое молчание этого утра.

— Значит, “пять ступеней спуститься зовут”, — вдруг произнес Леон. — Это и есть перевод той утраченной латинской рукописи, о которой говорил мэтр-дуэнья? Кем, кстати, приходится моей королеве этот Гийом Зигрено?

Имя Зигрено резануло мой слух. Неужели, пока я наслаждалась радостью бытия, мой вассал напряженно размышлял о сомнительной поэме и о моем спутнике?

— Рукопись вовсе не утрачена, она у меня дома в ларце. А как ты догадался, что она написана на латыни?

— В те времена все серьезные документы писали только на латыни, а уж завещание — тем более. Ты читала подлинник?

— Для меня что латинский, что китайский язык. Я преподаю в школе физику…

— Здорово, а мэтр Зигрено — историк в вашей школе?

— Нет, он работает в нотариальной конторе на Монмартре. — И я рассказала Леону о том, как решила составить собственное завещание, а вместо этого сама оказалась наследницей таинственного сеньора, и что в полном безумии приехала в Шенонсо, после того как Зигрено сделал… Я осеклась, решив опустить лирические подробности, связанные с влюбленным в меня помощником нотариуса. — Предположение, что все же стоит попытаться отыскать всех “вассалов”…

— В моем лице вы, ваше королевское величество, уже обрели одного, осталось найти остальных. — Леон красивым жестом распахнул дверь своей мастерской, предлагая мне войти.

Я переступила порог и остановилась, не в силах справиться со своими облаками и радугами, которые снова обрушились на меня, едва я оказалась во владениях Леона. Но часы на каминной полке показывали половину шестого.

— От замка до гостиницы не меньше часа ходьбы, так что нам нужно поторопиться, чтобы не взволновать дуэнью моей королевы, ведь отбытие в Анжер назначено на десять.

— Я бы чего-нибудь съела, — виновато призналась я.

Леон обругал себя нерадивым вассалом, посмевшим морить голодом свою королеву. Мы наскоро перекусили подсохшим хлебом и сыром, обильно смочив нашу трапезу неиссякаемым у Леона вином, и беспечно постановили, что машину поведет Зигрено, если ему так уж не терпится покинуть это местечко, а нам и тут хорошо. Нам действительно было очень хорошо и весело завтракать на лиловом шелке кровати, обниматься и подшучивать друг над другом, но путешествие по галактикам пришлось отменить ввиду явной нехватки времени для столь серьезного предприятия.

Леон взял ключ от башни, протянул мне фонарь и прихватил каминные щипцы и кочергу.

— Вперед, моя королева!

Глава 25, в которой от берега до башни несколько метров

От края берега вход в башню Маркеса отделяло всего несколько метров, а к порталу с массивной дверью нам пришлось спуститься по ступенькам. Леон сунул под мышку свой оригинальный археологический инвентарь и занялся замком. Я пересчитала ступеньки. Их было ровно пять.

— Леон! Ты уверен, что нам нужно заходить внутрь башни? Вот пять ступеней, а вот кромка воды. По-моему, искать нужно где-то здесь, под ступенями.

— Должен вас огорчить, моя королева. Эти ступени появились гораздо позднее, чем башня. Во-первых, за тысячу лет башня сама по себе ушла в землю за счет культурного слоя, который, как известно, за сто лет нарастает иногда даже на метр; во-вторых, берег значительно подняли, когда его укрепляли для садов Екатерины Медичи. Башня Маркеса — это донжон, главная башня замка, а вход в донжон из соображений безопасности всегда устраивали не ниже уровня второго этажа. — Он отрыл дверь, вошел внутрь и щелкнул выключателем. — Милости просим к сеньору Маркесу.

— Значит, под нами еще один этаж? — Я с недоумением оглядывала монбланы ящиков, занявших практически все пространство. Как ни была я вчера взволнована, но, во всяком случае, хорошо запомнила совершенно пустое помещение с всадником на стене и с лестницей под ним. — Откуда это все взялось?

— Вчера утром привезли. Но я проследил, чтобы между ними остался проход к твоему всаднику, пролезем. — Леон взял меня за руку и уверенно повел между рядами ящиков и коробок.