Книга Плследний из Мологи. Жизнеописание архимандрита Павла (Груздева) - Наталья Анатольевна Черных

и они-то не сгорели, а на утро пришел старшина Сорокоумов и всех нас выгнал. Это было 29 августа 1915–16 года».

В тетрадях о. Павла сохранилась «Песенка Лизы Груздевой» (под таким названием):

Жили мы в подвале, пили Кали-Мали, часто голодали, ничего не знали.

«Тятю на фронт взяли. Дома нищета, — рассказывал отец Павел о своих детских годах валаамским монахам. — А в монастыре бабушка — старшая на скотном, одна тетка — в иконописной, вторая — в хлебной на просфоре. Мать дала по мешочку и сказала: пойдите по деревне и милостыню соберите. А что делать? Хлеба нет. Я в монастырь, к тетке:

«Кока, мамка по миру посылает!»

К игумении пришли — в ноги бух! Игумения говорит: «Так что делать, Павёлко. Цыплят много, куриц. Пусть смотрит, чтобы воронье не растащило».

Цыплят пас, потом коров пас, лошадей… Пятьсот десятин земли! Ой, как жили-то…

Потом — нечего ему, т. е. мне, Павёлке, — к алтарю надо приучать! Стал к алтарю ходить, кадила подавал, кадила раздувал…»

Так началось для о. Павла монастырское послушание. Он потом сочинил такую песню:

Бабушка Евстолия взяла воспитать. Нежила, лелеяла, как родная мать.

Глава III. Обитель святителей Афанасия и Кирилла и иконы Тихвинской Божией Матери

Мологский Афанасьевский монастырь стал для четырехлетнего Павла Груздева вторым домом. Может быть, это был даже первый и самый главный дом и одновременно храм, память о котором о. Павел хранил всю свою жизнь. Любил рассказывать о Мологском монастыре — «ближе Мологи ничего у него не было, все её вспоминал». Как полноводная река вытекает из большого озера, так и истоки судьбы отца Павла — в Мологской Афанасьевской обители. Не случайно архимандрит Павел стал последним ее летописцем, записав по памяти уже в 70-е годы историю, устроение и убранство, имена последних насельников затопленного Мологского монастыря. По рукописи отца Павла и архивным документам можно восстановить эту древнюю обитель хотя бы на бумаге и в памяти людской…

«В трех верстах от центра уездного города Мологи Ярославского края на севере находился Афанасьевский женский монастырь, — пишет о. Павел. — Время основания монастыря неизвестно, но известно то, что первоначально обитель была мужская и была приписана к монастырю Новый Иерусалим и существовала до времен патриарха Никона. Когда везли его в заточение на Бело-озеро в Кириллов монастырь и когда проезжали мимо Афанасьевского монастыря, узнав об этом, настоятель игумен Сергий с братией обители воздали честь опальному патриарху, за что были избиты стрельцами и выгнаны из обители, а храм был сделан приходским. По прошествии некоего времени обитель была восстановлена, но не мужской, а женской под управлением игуменьев».

Если первое упоминание о Мологе в летописи относится к 1149 году, то о возникновении Мологского монастыря в честь святителей Афанасия (373 год) и Кирилла (444 год), патриархов Александрийских, никаких сведений не сохранилось. Когда он основан и кем? Исстари монастырь именовался Холопьим. Одно из преданий гласит, будто бы здесь когда-то были заключены жены новгородцев, которые во время продолжительного отсутствия своих мужей в военных походах вышли замуж за их холопей; что будто бы в селе Станове (восемь верст от монастыря) находился стан холопей, где они, бежавши из Новгорода, укрепились для защиты от господ своих, вернувшихся с войны, а в селе Боронишино оборонялись от них. Новгородцы, победив холопей бичами, построили монастырь и заключили в нем своих неверных жен. Это предание передает Карамзин в «Истории Государства Российского», но добавляет, что «в летописях Новгородских нет о сем ни слова», а сама история «взята из древней греческой сказки о рабах скифских».

Другое предание достоверней — здесь с XIV века находилось складочное место для товаров во время ярмарки, бывшей в Холопьем городке при устье Молоти. На тесную связь торга и монастыря указывает сохранившееся до XVI века его полное название Афанасьевский Троицкий Холопий Углицкий монастырь. Вероятнее всего, сам монастырь был построен на богатые пожертвования с торга и не бедствовал до самого конца XVII века. «Торговое» его происхождение подтверждается и тремя обширными ямами, которые открыты здесь около 1798 года (одна — в монастыре, две — близ него) и в которых будто бы складывались и хранились азиатские и европейские товары. Сухой грунт земли (монастырь стоял на возвышенном месте) не препятствовал этому.

То, что Мологский Афанасьевский монастырь существовал в XIV веке, подтверждается и другим древним преданием, связанным с потомками ярославского князя Федора Черного. Незадолго до своей кончины в 1299 году князь Феодор Ростиславович благословил старшего сына Давида на княжение святой иконой Тихвинской Божией Матери. Князь Давид Федорович передал эту икону в 1321 году младшему своему сыну Михаилу вместе с уделом на Мологе. Михаил Давидович, внук Федора Черного, стал первым мологским князем, успешно союзничал с Москвой и даже сопровождал великого князя Дмитрия Иоанновича (впоследствии Донского) в поездке в Орду к хану Амурату в 1362 году. От князя Михаила Тихвинская икона перешла к его сыну Федору. Федор Михайлович участвовал во многих походах в составе московских войск. В 1380 году на Куликовом поле мологская дружина билась на левом фланге под знаменами Дмитрия Донского. Семейную реликвию — икону Тихвинской Божией Матери — князь Федор Михайлович пожертвовал около 1370 года (в иных источниках называется 1377 год) в древний Афанасьевский монастырь, а позднее и сам принял здесь постриг с именем Феодорита и был погребен в Мологской соборной церкви в 1408 году. Икона Тихвинской Божией Матери служила с того времени покровом и питательницей